Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля - Олег Шишкин

Искусственный отбор цивилизованного общества, гарантированный современной медициной, по мнению Левита, вел к накоплению в генетическом аппарате негативных черт. С каждым новым поколением становится все больше людей, отягощенных различными наследственными недугами. Однажды их количество станет подавляющим и произойдет вымирание человеческой расы. Озадаченные этим положением, Левит и Серебровский создали специальный Кабинет наследственности.

Левит поддерживал идеи превентивного упреждения наследственных пороков, а его коллега Серебровский был восхищен методом искусственного осеменения, применявшимся Ивановым, и считал, что его следует использовать в деле улучшения человеческой породы. В статье «Атропогенетика и евгеника в социалистическом обществе» он предрекал: «Опершись на мощный фундамент современной генетики, указывая на блестящие примеры зоотехников и селекционеров-ботаников, творящих жизнь по своей воле, часто по заранее намеченным планам, — евгеника обещает такие же достижения и на пути улучшения самого человека, которого действительно можно и следует во многих отношениях улучшить»18.

Для Левита и Серебровского сама идея опытов Иванова была чрезвычайно интересной с евгенической точки зрения: в случае успеха можно было легко установить, какие материнские и отцовские качества получит необычный гибрид. Ведь это был не рядовой случай получения потомства от пары, имеющей наследственные пороки, нет. Здесь скрещивались два биологических конкурента. Один — аутсайдер эволюции, а другой — ее лидер и гегемон. Селекционным методом совершался обратный процесс развития вида. В Иванове оба ученых увидели одного из тех самых «пророков религии будущего», появление которых предчувствовал академик Николай Кольцов. Само развитие человека как прогрессирующего вида казалось ученым немыслимым без революционных методов селекции и размножения, без социалистического метода убеждения масс и математически безошибочного счастья.

«Решение вопроса по организации отбора в человеческом обществе, несомненно, возможно будет только при социализме, после окончательного разрушения семьи, перехода к социалистическому воспитанию и отделению любви от деторождения»19, — предрекал Серебровский. В своих научных статьях на тему евгеники он рисует рациональную организацию человеческого размножения — мир, где правят принципы антропотехники, побеждающие человеческие сантименты и предрассудки любви. Его построения связаны жесткой, доказательной логикой, не приемлющей никаких возражений. «В настоящее время в замкнутой семье деторождение является результатом любовных отношений, общения между супругами. Оба эти момента — любовь и зачатие, не имеющие по существу ничего общего между собой, — связаны воедино биологически, так как наслаждения, доставляемые половым общением, служат приманкой самца к самке, мужчины к женщине»20.

Утопический мир, созданный Серебровским, — это государство будущего, находящееся под тотальным контролем генетиков. Они отслеживают и пресекают любые возможности наследственных болезней, отбирают совершенных производителей, остальные выбраковываются.

Государство бесцеремонно залезает в постель к своим гражданам и творит идеальную расу. Главной героиней этого действия является, конечно же, биологическая рациональность. Серебровский чеканит: «Но при сознательном отношении к делу деторождение может и должно быть отделено от любви уже по одному тому, что любовь является, а при социализме тем более должна явиться, делом общественным. Дети нужны для поддержания и развития общества, дети нужны здоровые, способные, активные, и общество вправе ставить вопрос о качестве продукции и в этой области производства.

Мы полагаем, что решением вопроса об организации отбора у человека будет распространение получения зачатия от искусственного осеменения рекомендованной спермой, а вовсе не обязательно от “любимого мужчины”»21.

В своих теоретических построениях человек передовых взглядов тем не менее предпочитает ссылаться на опыт первобытных народов. Ведь они были продуктом сурового естественного отбора и, следовательно, подчинялись здоровым законам дарвинизма.

«Дифференцируется ли при этом “свой” ребенок, т. е. ребенок своей женщины, от ребят своей стаи, своей общины — совершенно сомнительно, судя по отношениям, наблюдающимся в первобытных семьях, общинах с неясными родственными связями и в первую очередь с неясным отцовством. И уже, безусловно, нелепым будет предположение о наличии инстинктивной любви к ребенку, происходящему от оплодотворения собственным сперматозоидом, в отличие от чужого, введенного в ту же самую женщину»22, — считал Серебровский.

Ученый пророчит умирание семьи, и многих моральных ценностей. Кажется, что вдохновение он черпает из труда Фридриха Энгельса «О происхождении семьи, частной собственности и государства». Его восхищение теоретическими построениями классиков марксизма заметно отражается и на предлагаемой модели будущего общества. Здесь уже союз генетиков и вождей коммунизма вступает в фазу наивысшей любви: «Социализм, разрушая частнокапиталистические отношения в хозяйстве, разрушит и современную семью, а в частности разрушит в мужчинах разницу в отношениях к детям от своего или не своего сперматозоида. Точно так же, может быть несколько труднее, будет разрушено стыдливое отношение женщины к искусственному осеменению, и тогда все необходимые предпосылки к организации селекции человека будут даны. Что касается положительной части воспитания, то она должна будет заключаться лишь во внедрении идеи о том, что для зачатия ребенка должна быть использована сперма не просто “любимого человека”, но что во исполнении селекционного плана сперма эта должна быть получена от определенного, рекомендованного источника. Наоборот, необходимо будет внушить, что срыв этого сложного, на многие поколения рассчитанного плана есть поступок антиобщественный, аморальный, недостойный члена социалистического общества.

Мы не сомневаемся, что именно подобные моральные директивы окажутся отвечающими интересам нового социалистического общества и будут поддержаны жизнью настолько, что через пару поколений будут казаться всем той самой “природой”, на которую сейчас ссылаются защитники буржуазной семьи и неотделимости любви от зачатия»23.

Программа альянса науки и коммунизма выглядит у Серебровского внушительно. Она сосредотачивается вокруг так называемого «селекционного плана», но имеет и важное экономическое значение. Ведь Александр Сергеевич был уверен: благодаря селекции будущие пятилетки можно будет выполнять в два с половиной года. Залогом этого оптимизма могло служить новое, энергичное, лишенное биологических недостатков потомство.

Ни одна деталь интимной жизни человека не ускользала от пытливого взгляда ученого. Более того, именно эти интимные моменты он и предлагает активно использовать в деле дальнейшего социалистического строительства и подъема качества населения. Особенно заботит Серебровского процесс мужской эякуляции. Он пишет: «В самом деле, при свойственной мужчинам громадной спермообразовательной деятельности и современной отличной технике искусственного осеменения (находящего сейчас широкое применение лишь в конезаводстве и овцеводстве) от одного выдающегося и ценного производителя можно будет получить до 1000 и даже до 10 000 детей. При таких условиях селекция человека пойдет вперед гигантскими шагами. И отдельные женщины, и целые коммуны будут тогда гордиться не “своими” детьми, а своими успехами и достижениями в этой, несомненно самой удивительной, области — области создания новых форм человека»24.