Инициация Вики - Антон Соя

– Кишка тонка!

Желтые молнии из глаз Любы ударили в Шкатова, но разбились о невидимую защиту. Однако пистолет, мелькнувший в правой руке капитана, расплавился и стек на стол, прожигая его, а затем и ковролин. Шкатов, воя, затряс обожженной рукой.

– Ишь ты! Чему-то все-таки научился, двоечник.

– Вики! Слушай! – закричал Шкатов, бешено вращая глазами. – Я говорю это для тебя. Мой отец не убивал мою мать. Я досконально расследовал это темное дело, хотя и в полиции, и в ордене оно под семью печатями.

На этот раз Люба метнула шаровые молнии руками, но они снова не нанесли вреда Шкатову, взорвавшись рядом с его лицом и лишь слегка опалив волосы.

– Она была не просто ведьмой. Она была, как ты, – наследницей престола. Полюбила человека. И пошла против воли ордена. За это ее убили. И отца тоже. А меня, как щенка, сначала приручили, потом дрессировали и натаскивали, науськивали на ведьм, неугодных Совету.

Вики слушала и вопросительно смотрела на Любу, ожидая разоблачения лжи Шкатова, но старая ведьма лишь самозабвенно метала в него шаровые молнии.

– Я был их псом, пока не увидел тебя в «Живых куклах», Вики. Я хотел помочь тебе, чтобы ты стала главной и смогла очистить это царство лжи. Я убивал этих тварей для тебя! Но, не буду врать, я получал огромный кайф от этого. Я мстил за мать и отца, и чем бы все ни закончилось – я счастлив, что вышел из-под контроля.

Баба Люба снова взмахнула ручищами, готовясь запустить в Шкатова очередной снаряд, но ему хватило доли секунды для побега. Резко оттолкнувшись ногами от стола, он уже стремглав вкатывался на офисном стуле в двустворчатые двери позади себя. Двери от удара распахнулись, и Шкатов влетел в смежный кабинет. А за ним туда ворвались, вернее, влетели разъяренная баба Люба с очумевшей от происходящего Вики.

– Зверь, стреляй! На нас напали ведьмы! Они хотят отбить Хвана!

Но Зверев, уже давно прислушивавшийся к шуму из смежного кабинета, не стал стрелять из своего страшного золотого револьвера, лежащего рядом с ним на столе. Развернувшись на стуле к распахнувшейся двери, он моментально оценил обстановку с точки зрения угрозы для Вики. И главной угрозой для нее его рефлексам почему-то показался вовсе не бравый капитан. Перекинув Шкатова через стол к вскочившему Цою, Зверский буквально «вышел из себя» и бросился на бабу Любу, прямо в прыжке теряя человеческое обличье. В воздухе над рабочим столом столкнулись уже не полковник темного спецподразделения и приличная дама. Там бились два самых настоящих чудовища: косматый человекообразный волк с бочковидной грудной клеткой и разверзнутой клыкастой пастью, из которой пеной слетала слюна, и толстая змея с крыльями и женской головой, на лету обвившая волка тугими кольцами. Они с грохотом рухнули на стол, разнеся его в мелкие щепы, и покатились по полу, рыча, шипя и воя. Вики по инерции взлетела под потолок, стараясь не обращать внимание на борющихся под ней монстров. Ни удивляться, ни ужасаться времени не было. К тому же она нисколько не боялась за бабу Любу, подспудно твердо уверенная в ее победе. Сейчас внимание Вики занимал только Шкатов. Этот гад смело ухмылялся ей в лицо, потому что стоял позади Цоя, прижав к его кадыку кровоточащей обгоревшей рукой блестящую опасную бритву. Здоровую левую руку он держал за спиной.

– Опуститесь до нас, ваше высочество, – издевательским тоном почти пропел Шкатов, – малейшее движение, и я отрежу голову вашему верному Цою. И скажите ему, что я не шучу! Я просто дойду с ним до двери и уйду. Никто не пострадает, кроме этих тварей. А их мне не жалко. Зверье! Мне все равно, кто из них перегрызет другому глотку. Они оба не доверяли мне, подозревали, мешали.

– Цой, не дергайся. Пусть Шкатов уйдет. Он – Чистильщик! Ему все равно никуда не деться от нас, – крикнула Вики, встав на пол.

– Вот так. Отлично. Молодцы. – Шкатов мягко, по-кошачьи, отступал к дверям. – Я делал все это для тебя, Вики. Хотел освободить тебя. Ты во власти страшных тварей. Посмотри на их истинные лица. Зря ты встала на их сторону Теперь ты никогда не будешь свободна. Как я. Как моя мать. Тебе не дадут любить. Баба Люба, любовь, ха-ха. Ее должны были назвать Ненавистью. Все – ложь, Вики. Скоро, очень скоро ты поймешь меня.

Кабинет был слишком большой. Шкатов пятился к двери на чердак. Мгновения тянулись вечностью. Вики не отрывала глаз от перекошенного в бессильной ярости лица Цоя, не отрывала взгляда от бритвы у его горла. Поэтому она не видела, что Люба и Зверь уже в человеческих обличьях сидят на полу среди разломанной ими мебели. Ведьма и оборотень натягивали на себя остатки уцелевшей одежды, с недоумением разглядывали друг друга, не понимая, что же их так вывело из себя и натравило друг на друга. Чертовы рефлексы отвлекли их от Шкатова, и теперь он торжествовал победу.

– Цой! Как ты мог поверить, что это я убивала ведьм? – не выдержала напряжения Вики.

– Любовь, – ответил за Цоя Шкатов. – Она делает человека мягким и глупым. Из-за нее погибли мои родители.

– Заткнись, смертное отродье! – Страшная окровавленная баба Люба в лохмотьях взвилась под потолок. – Ты убивал, потому что тебе это нравилось. Месть, власть, безнаказанность и порочная натура – вот что двигало тобой. Я убью тебя!

– Только не сейчас, бабушка, – испугалась Вики, – жизнь Цоя мне важнее, чем смерть этого гада.

– Значит, я – гад, – обиженно протянул Шкатов. – Какая черная неблагодарность от той, для блага которой я столько сделал. Но чего ждать от змей? Хорошо, пусть будет так. Я хочу сделать признание. Все, что я сделал, я делал по воле и указке Верховной ведьмы, твоей милой бабушки, Вики. Это она придумала многоходовую комбинацию, которая должна была закончиться сейчас. Она подавила мою волю и управляла мной, как марионеткой. Но сейчас пелена спала с моих глаз, и я понял, кто говорил со мной в моей голове, манипулировал мной, заставлял убивать ведьм и признаваться сегодня в содеянном. Если бы ты, Вики, не явилась сегодня спасать Цоя, план старушки прошел бы гладко. Теперь же все погибнут. А виновата будет только старая ведьма.

Рядом с Вики встал тяжело дышащий Зверь в растерзанном костюме.

– Ты жалкий трус, Шкатов, и все время пытаешься чем-то или кем-то прикрыть свою суть. От других и от себя. Всегда пытался. И сейчас пытаешься. Отпусти парня. Давай поговорим один на один.

Шкатов замер, нарочито задумавшись, и вдруг крикнул:

– А давай, Зверь! Ты сам это предложил. Только чтобы говорить один на один – нас должно остаться двое.

То, что произошло дальше, походило на отвратительный сон наяву. Все действия, описанные ниже, случились в одно мгновение, которое растянулось в сознании Вики на века. Шкатов полоснул Цоя по горлу бритвой, резко оттолкнул и выбросил из-за спины вперед здоровую левую руку, сжимающую револьвер вервольфа. Вики оглохла, не понимая, что оглушена собственным криком. Цой стоял, сжимая горло, из которого толчками била кровь, и виновато смотрел на нее. Выстрела Вики не услышала. На пол рухнула баба Люба. Молнии, пущенные ее руками, вошли в пол рядом с ботинками Шкатова. Вики увидела огромный дымящийся ствол у Шкатова в руке, направленный прямо на нее. Увидела Цоя между собой и револьвером. Цой упал лицом вниз с дырой в груди размером в свой кулак. К подлому капитану в яростном прыжке на всех парах подлетал Зверь, готовясь убить его одним ударом. Однако когда он приземлился, Шкатова уже не было. От него остались только ботинки «Мартинс» на резиновых подошвах, над которыми вился сизый дымок. Полыхала дверь на чердак. Крича от боли, ползла к Вики, извиваясь в крови на полу, баба Люба, держа в левой руке отстреленную по плечо правую. Вики трясло. Она держала мертвого Цоя за руку и, еще не понимая, что делает, сняла розовое кольцо и надела его на указательный палец. В кабинет Зверя тут же ворвался огненный вихрь с чердака. Анжело, мгновенно оценив обстановку, встал рядом с Вики, заглянул ей в глаза и, показав пальцем на Цоя, спросил: