Лев Троцкий - Георгий Чернявский

Временное правительство по поводу задержания Троцкого заняло двойственную позицию. С одной стороны, Милюков помнил прошлые столкновения и понимал, какие заботы и беспокойства ему и его правительству может доставить этот неугомонный социал-демократ. С другой стороны, Милюков зависел от поддержки Совета и считал необходимым демонстрировать суверенность новой России и защиту интересов ее граждан.

Бьюкенен вспоминал, что, согласно полученному им сообщению, Троцкий и другие российские беженцы были задержаны в Галифаксе «впредь до выяснения намерений» Временного правительства в отношении них.[417] В конце концов вмешательство Петроградского совета побудило Милюкова обратиться с просьбой об освобождении группы Троцкого и предоставлении ей возможности следовать в Петроград. 29 апреля задержанные были посажены на датский пароход. Перед отправкой Троцкий заявил британскому офицеру, что первым делом он внесет в Учредительное собрание запрос министру иностранных дел России об издевательствах англо-канадской полиции над российскими гражданами. «Надеюсь, что вы не попадете в Учредительное собрание», — парировал англичанин.[418]

Задержание Троцкого привело к тому, что он пропустил апрельский политический кризис, в результате которого Милюков ушел в отставку и было образовано первое коалиционное Временное правительство, куда вошли пять представителей социалистических партий. Среди них были два человека, которых Троцкий знал хорошо. Одним был его бывший помощник по венской «Правде» Скобелев, другим — лидер эсеров Чернов, который за 12 лет до этого вместе с Троцким заседал в Петроградском совете. С этими людьми и другими деятелями социалистического направления он был готов сотрудничать, но политически ушел от них в сторону большевиков, которые после своей апрельской конференции стали не только фактически, но и формально самостоятельной партией.

Более того, это была партия, которая под давлением Ленина утвердила в качестве своей программы идеи, провозглашенные им в так называемых «Апрельских тезисах»: передача власти Советам; немедленный переход ко второму этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейшего крестьянства; заключение мира без аннексий и контрибуций; создание нового Интернационала, свободного от «оппортунизма». Эти идеи были близки к концепции перманентной революции Троцкого, хотя по ряду вопросов оставались разногласия, особенно по Интернационалу, ибо Троцкий считал недопустимым его раскол, на чем настаивал Ленин.

С парохода, который доставил Троцкого с семьей в Швецию, они пересели на поезд и с пересадкой в Финляндии добрались до Петрограда. Троцкий приехал в столицу России 4 (17) мая.[419] На станции Белоостров в вагон вошли представители группы «объединенных интернационалистов»[420] (так Троцкий не вполне точно именовал Межрайонную социал-демократическую организацию) и большевиков. Первых представляли его старый знакомый Урицкий и молодой армянин Л. М. Карахан. Большевики прислали для встречи фигуру сравнительно невысокого ранга — рабочего-металлиста Г. Ф. Федорова, который вскоре станет председателем рабочей секции Петроградского совета.

На Финляндском вокзале, где за месяц перед этим дебютировал Ленин, состоялся митинг. На приветствия Урицкого и Федорова Троцкий ответил в основном в духе позиции Ленина.[421] Это были своего рода сигналы, но достаточно осторожные — Ленин выражал пожелание, чтобы Троцкий присоединился к большевикам, но идти на переговоры на равных не собирался; Троцкий настаивал на том, чтобы дебатировать паритетно.

Троцкий с семьей поселился в небольшой гостинице «Киевские номера». На следующий день, 5 мая, он явился на заседание Петроградского совета. Его приветствовал председатель Совета Чхеидзе. По предложению Каменева Исполком Совета постановил включить Троцкого в свой состав как бывшего председателя Совета в 1905 году, правда с совещательным голосом. «Я получил свой членский билет и свой стакан чаю с черным хлебом».[422] То, что Троцкому не был предоставлен решающий голос, существенного значения не имело. Важнее было то, что он получил возможность выступать и оказывать какое-то влияние на решения.

На этом заседании Лев выступил с первой речью в Совете. Он говорил, что революция в России потрясла не только Европу, но и Америку, рассказал о задержании в Галифаксе, о том, что в лагере русские «близко сошлись с германскими пролетариями», и провозгласил «три заповеди»: недоверие к буржуазии, контроль революционеров над своими вождями, доверие к собственной силе. Он считал, что следующим шагом будет передача власти Советам, и завершил речь «перманентной» формулой о русской революции как прологе мировой революции.[423] Существенным было определиться с партийной принадлежностью, которая соответствовала его позициям, позволяла играть руководящую роль и проводить свою агитационно-организационную работу. Лев счел наилучшим вариантом присоединиться к группе, именовавшейся Петербургским межрайонным комитетом объединенных социал-демократов интернационалистов, в обиходе — межрайонцы или межрайонка. Возглавляла организацию Межрайонная комиссия, которой руководил до 1916 года Константин Константинович Юренев.

К моменту приезда Троцкого межрайонцы руководствовались следующими положениями: социал-демократическая партия не существует в качестве единой партии; рабочие крайне нуждаются в создании единой организации; процесс восстановления партии должен начаться снизу. В основном межрайонцы поддерживали лозунги большевиков за исключением лозунга о превращении империалистической войны в гражданскую.[424]

Межрайонная организация к началу Февральской революции составляла несколько сотен человек, но к середине 1917 года выросла до четырех тысяч, главным образом за счет возвратившихся эмигрантов, бывших заключенных и ссыльных, чем в первую очередь была обязана появлению в рядах Троцкого, который, не заняв официального поста, стал ее фактическим руководителем. Межрайонная группа явочным порядком захватила помещение Общества спасения на водах по улице Садовой, 50, где в основном и работал Троцкий в те немногие часы, когда не участвовал во всевозможных заседаниях и митингах.[425]