Краем глаза - Дин Кунц

«Подними подсвечник повыше. Несмотря на музыку, дыши бесшумно, ртом. Будь наготове.

Оловянный подсвечник тяжелый. Грязная будет работа».

От крови его мутило. Он не ходил на фильмы, где кровь лилась рекой, еще больше не терпел ее в реальной жизни.

«Действие. Сконцентрируйся на действии и игнорируй последствия, какими бы они ни были. Помни о мчащемся поезде и автобусе с монахинями, застрявшем на переезде. Оставайся с поездом, не возвращайся назад, чтобы посмотреть, что сталось с монахинями, продолжай двигаться вперед, и все будет хорошо».

Звук. Очень близко. По другую сторону открытой двери.

А вот и гость входит на кухню. В левой руке бокал для вина и роза. Бутылка под мышкой. В правой руке коробочка с подарком, завернутая в блестящую бумагу.

Войдя на кухню, гость оказался спиной к Младшему. И двинулся к столу, за которым, положив голову на руки, сидела мертвая Виктория. Но со стороны-то казалось, что она всего лишь отдыхает.

— Что все это значит? — спросил мужчина, когда Синатра запел «Полетай со мной».

Бесшумно шагнув вперед, взмахнув подсвечником, Младший увидел, как напряглась спина гостя, который, возможно, в последний момент почувствовал опасность, но отвести ее не смог. У мужчины не хватило времени даже на то, чтобы повернуть или наклонить голову.

Оловянная дубинка с чавканьем врезалась в затылок мужчины. Из рваной раны брызнула кровь, мужчина, словно сноп, повалился на пол, совсем как Виктория после удара бутылкой «Мерло», разве что он упал лицом вниз, а она — вверх.

Избегая лишнего риска, Младший вновь маханул подсвечником, наклоном тела добавив силы удару. Правда, на этот раз удар вышел не рубящим, а скользящим, но достаточно эффективным.

Разбился бокал, выпав из руки мужчины. А вот бутылка «Мерло» опять уцелела, катилась по выложенному виниловыми плитками полу, пока не уперлась в основание буфета.

Медленное, глубокое дыхание забылось, Младший жадно хватал ртом воздух, словно едва не утонувший пловец, его прошиб пот. Он ткнул мужчину ногой.

Тот не отреагировал. Тогда Младший просунул мысок правой туфли под грудь мужчины и перевернул на спину.

Сжимая в левой руке красную розу, а в правой — смятую коробочку с подарком, перед Младшим лежал Томас Ванадий. Все его трюки остались в прошлом, четвертак более не скользил по костяшкам пальцев.

Похрустывая целлофаном, Джейкоб, сидевший за угловым столом в своей маленькой кухоньке, снял обертки с карточной колоды. На этом хруст не закончился. За первой колодой пришел черед второй, третьей, четвертой. Звук этот напоминал треск огня на пожарах в радиопостановках тридцатых и сороковых годов, которые он слушал мальчишкой.

У него хранилось много газетных вырезок с информацией о пожарах, повлекших за собой человеческие жертвы, и большинство этих сведений он мог сообщить заинтересованному собеседнику, не заглядывая в свой архив. 8 декабря 1881 года, венский театр «Ринг», 850 покойников. 25 мая 1887 года, двести погибших в парижской «Опера комик». 28 ноября 1942 года, бостонский клуб «Кокосовая роща»… Джейкобу тогда было 14 лет, и он уже знал, что человечество стремится уничтожить себя, как сознательно, так и по глупости… 491 человек, задохнувшихся в дыму и сгоревших заживо, а ведь собрались они, чтобы выпить шампанского и повеселиться.

Бросив целлофан в корзинку для мусора, Джейкоб достал из коробок четыре колоды и рядком выложил перед собой на мраморной поверхности стола.

— Когда 30 декабря 1903 года во время дневного спектакля «Синяя борода» сгорел театр «Ирокез» в Чикаго, — процитировал он одну из газетных вырезок, проверяя память, — погибли шестьсот два человека, в основном женщины и дети.

Стандартные колоды игральных карт паковали машины, карты всегда лежали в одном и том же порядке, по мастям и старшинству. И не могло быть ни малейшего сомнения в том, что во взятой наугад колоде карты уложены в том же порядке, как в любой другой.

Вот эта самая неизменность позволяла карточным шулерам, и профессиональным картежникам, и фокусникам, уверенно манипулировать с новой колодой, поскольку они точно знали, где лежит любая карта. Натренированные, ловкие руки шулера-эксперта могут столь тщательно тасовать карты, что даже у самого недоверчивого наблюдателя не остается ни малейших подозрений, но при этом шулер все равно всегда точно знает местоположение любой карты. Ловкости его рук хватает и на то, чтобы разложить карты в желаемом порядке.

— 6 июля 1944 года в Хартфорде, штат Коннектикут, загорелся огромный шатер «Цирка братьев Ринглинг, Барнума и Бейли»[24]. Начался пожар в два часа сорок минут пополудни, когда шесть тысяч зрителей наблюдали за «Летающими Валлендами»[25], знаменитой труппой канатоходцев. К трем часам огонь погас, потому что шатер обрушился на зрителей. Сто восемьдесят шесть человек погибли. Еше пятьсот получили тяжелые травмы, но тысяча цирковых животных, включая сорок львов и сорок слонов, не пострадали.

Любому, кто надеется стать карточным шулером, необходима удивительная ловкость рук, но это требование не является единственным. Не менее важно стойко выносить скуку бесконечно долгих часов тренировки. Лучшие карточные шулера обладают также великолепной памятью, легко удерживая в голове массивы информации, недоступные обыкновенному человеку.

— 14 мая 1845 года в Кантоне, Китай, пожар в театре унес жизни тысячи шестисот семидесяти человек. 8 декабря 1863 года, после пожара в церкви Ла Компана в Сантьяго, Чили, на пепелище остались две тысячи пятьсот один человек. Сто пятьдесят погибли в огне на благотворительном базаре в Париже 4 мая 1897 года. 30 июня 1900 года пожар в порту Хобокена, штат Нью-Джерси, убил триста двадцать шесть…

Джейкоб родился с надлежащей ловкостью рук и прекрасной памятью. Проблемы с психикой, лишившие его работы и гарантирующие, что он не будет постоянным участником бесконечных вечеринок, привели к тому, что у него появилось время на освоение и доведение до совершенства самых сложных манипуляций с картами.

Поскольку с самого детства Джейкоба завораживали истории и образы катастроф, как личных, так и планетарного масштаба, от пожаров в театрах до атомной войны, круг его интересов не отличался широтой, зато воображение могло рисовать очень яркие картины. Так что для него в овладении карточной премудростью наиболее сложным элементом стали многочасовые тренировки, когда ему изо всех сил приходилось бороться со скукой, но за долгие годы он научился выходить победителем в этой борьбе. А двигали им любовь и восхищение сестрой Агнес.

И теперь он перетасовал первую из четырех колод точно так же, как тасовал первую колоду в пятницу вечером, и отложил ее в сторону.

Чтобы действительно стать мастером-шулером, любому начинающему любителю необходим наставник. Искусство полного контроля над картами невозможно освоить, руководствуясь только книгами и упорными тренировками.