Поступки во имя любви - Роушин Мини

Мег быстро разделась, надела розовый купальник и повернула голову, стараясь рассмотреть себя сзади в большом зеркале. Ни один конкурс красоты она бы не выиграла, но для тридцати трех лет не так уж плохо. Она сняла этот купальник, примерила другой и повернулась к Руби:

– Что скажешь?

– Почему у тебя на ногах синие полоски? – спросила девочка.

Так ей и надо, незачем было спрашивать совета у четырехлетки.

– Это всего лишь вены, – ответила Мег. – Они не болят. Когда тебе будет столько лет, сколько мне, они у тебя тоже появятся. Но какой из купальников красивее?

– Этот.

Голубой с зеленым выигрышно подчеркивал глаза Мег. И потом он стоит на десятку меньше, так как выставлен на распродажу. В самом деле, она сваляет дурака, если не купит его.

– А теперь купим мороженое, – сказала Мег дочке, оплатив покупку.

Просто замечательно, какое терапевтическое действие оказывает шопинг.

* * *

– Вы отлично готовите, – сказала она, – а я ничегошеньки не умею.

Майкл полил курицу соусом.

– Разве мать тебя не учила?

Выражение лица Кармел мгновенно изменилось, робкая улыбка пропала.

– Нет, – коротко ответила она, разрезая курицу для Барри. – Мама никогда ничего не готовила.

Девушка произнесла «ничё».

– Неужели в семье никто не готовил? А твой отец?

Майкл был готов откусить себе язык. Он сразу вспомнил, что девушка раньше говорила ему, что отец сделал с ней что-то ужасное, и пожалел о том, что спросил.

На лице Кармел появилось выражение презрения.

– Он-то? Да он банку фасоли не мог открыть. Он умел только пить.

Она потянулась за солью.

Несколько минут они ели в молчании. Мать, которая не готовила, отец – алкоголик, судя по всему, и, вполне вероятно, буйный или даже спавший с собственной дочерью. Стоит ли удивляться, что их дочь подсела на наркотики?

– Моя бабушка готовила, – сказала Кармел совершенно другим голосом, – но она умерла.

– Она жила с вами?

– Ага.

Сегодня ровно неделя, как они поселились у него. Семь ночей под его крышей. Тест на отцовство Майкл отправил двумя днями раньше, поэтому у них в запасе есть еще по крайней мере неделя. Он не мог сказать, что пожалел о своем решении приютить их. С ними было легко, намного легче, чем он ожидал. Да и на еду для троих уходило немногим больше, чем на одного. К тому же с деньгами проблем не было.

Они ели все, что он ставил перед ними на стол, с большим удовольствием или с меньшим. Барри не хотел есть некоторые овощи – вероятно, потому, что никогда их раньше не пробовал, решил Майкл, – но матери обычно удавалось уговорить его хотя бы попробовать.

Кармел всегда мыла посуду, протирала тряпкой пол, вытирала стол. В ванной всегда было чисто, полотенца висели на вешалке, никаких луж, никаких волос в сливе. В какой-то момент своей жизни она научилась делать все правильно.

– Утром в магазин заходила моя дочь, – сказал Майкл. – Она не слишком обрадовалась, увидев там Барри.

Вилка Кармел застыла на полпути к губам.

– Она была недовольна? Вы рассказали ей о нас?

– Рассказал.

– Ваша дочка хочет, чтобы вы нас выгнали?

Майкл фыркнул.

– Это не ей решать, – отрезал он. – Вы уйдете только тогда, когда я вам об этом скажу, и ни минутой раньше.

Девушка положила вилку на тарелку.

– Когда придет результат теста, вы выгоните нас, – сказала она.

Майкл прямо посмотрел ей в глаза.

– Думаю, что нам следует дождаться и узнать, что показал анализ.

Кармел опустила взгляд на тарелку, но не попыталась доесть то, что там оставалось. Майкл ждал, продолжение явно должно было последовать.

– Вы просто никогда меня об этом не спрашивали, – произнесла Кармел низким голосом, – вы ни разу не спросили, пытаюсь ли я найти работу.

Ее голос дрогнул на последнем слове.

Майкл выпил воды, мысленно приказывая ей не плакать. Он плохо переносил слезы.

– А ты ищешь? – спросил он.

– Каждый божий день, – быстро ответила Кармел, на мгновение прижав ладони к глазам. – Каждый божий день я захожу в магазины, кафе и в любое место, где могла бы быть для меня работа. Но мне или сразу отвечают «нет», или дают анкету для заполнения.

– И что ты делаешь с этими анкетами?

Она подняла плечи.

– Выбрасываю. Они мне ни к чему. Я не могу заполнить анкету.

Майкл с досадой вздохнул и отложил столовые приборы.

– Когда ты бросила школу?

– В пятнадцать.

Как же она сумела проучиться десять лет и так и не научиться читать? Как бы она ни коверкала грамматику и произношение, она не показалась ему тупой.

– Ты когда-нибудь работала?

Кармел покачала головой.

Майкл поднял глаза и посмотрел на потолок кухни.

– Что ж, ты не простой вариант, но это не значит, что никто не возьмет тебя на работу.

– Но даже если у меня будет работа, то куда я дену Барри?

– Да, остается Барри, – согласился с ней Майкл, задумчиво глядя на мальчика.

Но она все равно должна продолжать поиски работы. Каким бы ни оказался результат теста, ей потребуется какая-то работа. Надо пока сосредоточиться на этом, остальными вопросами они займутся позже.

– Вот что я тебе скажу, – Майкл снова взялся за нож и вилку. – В следующий раз, когда тебе дадут анкету, принеси ее сюда, я посмотрю.

Это его ни к чему не обязывает. Он не дает ей никаких обещаний.

Кармел кивнула.

– Договорились?

– Ага.

Они снова принялись за еду, но в воздухе осталось много того, чего они так и не сказали друг другу.

Неожиданный вопрос, сердитый отказ, исполненные надежды поиски, расплывчатые воспоминания и опасная связь

– Мне нужны новые шнурки для кроссовок, – сказал Дес, роясь в ящике, куда складывали все то, чему больше нигде не находилось места.

– А что не так со старыми? – спросила Фиона, отправляя в посудомоечную машину все то, что надо было вымыть после завтрака.

– Они грязные.

– Ну едва ли это…

Дес вытащил белые шнурки.

– Эти слишком короткие.

Фиона посмотрела на него с некоторым раздражением.