Дариус Дорван. Наемник - Владимир Корн

Дариус отошел от Угнуда с разочарованием: столько надежд у него было на этот разговор, и вдруг на тебе — в голове вертится, и всего-то. Он даже сплюнул в сердцах.

Челей на обмен пошел легко. Еще бы — арбалет стоил явно дороже той маркранской сабли, которую попросил за него Дариус.

Присутствующий при обмене Ториан посмотрел на него очень выразительно, но не сказал ничего.

«Да иди ты… девушек охраняй, — в сердцах подумал Дорван. — Как будто я сам ничего не понимаю. А когда мне было продать или обменять его более выгодно? В Аннейде? Так сколько мы там пробыли? И чем мне пользоваться? Мечом Тацира? Так у тебя кинжал длиннее будет. В Маркране хоть никогда клинков толком делать не умели, но именно у такой сабли больше шансов жизнь мне спасти. Мертвому и арбалет без надобности. Сабля как сабля, сталь не перекалена, и длина для конного боя вполне подходящая. Да и в руку удобно ложится».

Уже в сумерках, наблюдая за тем, как Ториан куда-то собирается, он поинтересовался:

— Ты куда это на ночь глядя намылился?

Тот, надевая рубаху, одну из двух, что выглядела получше, ответил не задумываясь:

— Пошел дочек коневода охранять, сам же и распорядился. Эх, судьба у меня злосчастная, — притворно тяжело вздохнул он. — Все отдыхать будут, а мне и ночью покоя нет. Тоже мне, друг, называется. — Затем широко улыбнулся: — Я, гонорт, наверное, в Голинтере останусь, не пойду с вами. Средняя из дочерей Жанира такая вся, мм! — Он поцеловал сложенные щепотью кончики пальцев. — И смотрит на меня очень ласково. Нет, точно останусь — вдруг барон, когда все уйдут, новых наемников сюда пришлет. И кто тогда девушек защищать будет?

«Вот уж точно козлу капусту, — улыбнулся Дариус. — Я дочек коневода в глаза еще не видел, а этот — „смотрит очень ласково“. И когда это он, спрашивается, успел?»

Из темного угла комнаты послышался расстроенный голос лежавшего на топчане Галуга:

— Завтра уже отправляться, а у меня тетива на луке совсем поистрепалась. И у Биста запасных не осталось.

И Галуг горестно вздохнул. Бист, не выдержав, хохотнул, а Челей, до сих пор радовавшийся обмену, так что даже ложась спать, положил арбалет чуть ли не в изголовье, не ведая, в чем подвох, попытался Галуга утешить:

— Есть у меня тетива, завтра с утра дам, сколько надо.

— Там особая тетива, не что попало. — И Галуг вздохнул еще горестнее.

— У долузсцев потом нащиплешь, — обнадежил его Ториан. — Поговаривают, что мужские тоже подходят. Только Бист из них точно плести не станет, самому придется. Верно говорю, Бист?

Сверд из-за смеха долго не мог ничего ответить, а потом уже было и поздно: Ториан вышел из дома, аккуратно притворив за собой дверь.

Выехали с рассветом, двадцать три всадника при трех вьючных мулах. Мулы — животные выносливые, и потому на них нагрузили много: каждый постарался избавить себя от как можно большего количества вещей. Со стороны животные выглядели так, что им и шагу сделать не удастся. Но нет, шли они бодренько и даже норовили при каждом удобном случае пощипать травы.

Проблема осталась прежней: никто даже не представлял, куда следовало направиться в первую очередь. Долузсцы могут объявиться где угодно, а баронство Эдвайстела огромное, его величине иное графство позавидует, и раскинулось оно едва ли не вдоль всей северной границы Фагоса. Дальше на север шли Гойдческие горы, не в пример более высокие Баросских, тех, что пришлось пересечь по дороге в Фагос. Их вершины покрыты вечными снегами, не тающими даже в летний зной, а самих вершин зачастую не видно из-за облаков. Но и в горах живут люди, где только они не умудряются жить, удивлялся Дариус. Ближе к предгорьям раскинулись густые леса, настоящие чащобы, где тоже есть селения. Их вообще в баронстве хватает, недаром же оно такое огромное.

Посоветовавшись, для начала Дариус решил объехать несколько ближайших селений, расположенных к северу от Голинтера. Пусть люди знают, что котерия занимается поисками долузсцев. И селянам спокойнее будет, да и сообщат им сразу же, как только долузсцы где-нибудь объявятся.

Достаточно заглянуть в несколько деревушек, а дальше слухи распространятся быстро, и при появлении долузсцев наемники быстро об этом узнают. Ну и побывать в разоренных селах тоже следовало бы. Вдруг да и обнаружится какой-нибудь след. Ничего более умного Дариусу в голову не приходило, и оставалось надеяться только на удачу.

Дорван в окружении своих людей, тех, с кем прибыл в Голинтер, ехал во главе отряда.

— Кабир, — подозвал он к себе наемника, того, что встретил их в Голинтере так неласково.

Тот приблизился, заняв место подавшегося в сторону Биста. Сверду, кстати, приглянулась кобылка серой, с яблоками масти, со светлыми, едва ли не белыми хвостом и гривой, что конечно же не ускользнуло от внимания Ториана.

Тор, верхом на могучем коне, прежде принадлежавшем внезапно умершему Шорисиру, так и заявил:

— Я смотрю, Бистеаль, у тебя что на женщин, что на лошадей вкус один и тот же — светленьких подавай!

В Табалорне у Биста тоже осталась почти белая кобылка, а Ториан после встречи со свердами у поворота на Голинтер иначе как Бистеаль его не называл.

Затем Ториан задумчиво добавил:

— С другой стороны, как тебя в темноте иначе можно разглядеть? Разве что по лошади.

В его словах легкий резон присутствовал: Бист и одежду предпочитал темную.

В ответ сверд лишь бровями повел:

— Зато тебя ночью теперь можно увидеть издалека — по красным глазам. Ох и нелегка служба — охранять девиц в Голинтере, — понимающе произнес Бист, на что Тор лишь загадочно ухмыльнулся.

Улыбнулся и Дариус, подумав: «Точно у барона Эдвайстела прибавление в людях в скором времени случится».

— Чего хотел, гонорт? — поинтересовался Кабир, выглядевший нисколько не озлобленным после стычки при первой их встрече. Это в общем-то понятно: выяснили они между собой отношения, и что теперь делить? В конце концов, Кабир сам того хотел.

— Ты ведь из этих мест? — спросил у него Дорван.

Тот на мгновение застыл, вероятно вначале желая утвердительно кивнуть, но, вспомнив обо все еще беспокоящей его шее, передумал и только прикрыл глаза в знак согласия:

— Почти. Я из Визаранта, а он в стороне. Где-то там. — И Кабир указал рукой куда-то на северо-запад. — Только нет его уже. — Лицо его на мгновение омрачилось.

— Долузсцы? — догадался Дариус.

— Они самые. — На этот раз Кабир, забывшись, головой все же кивнул, отчего сильно сморщился.

— Вся семья: мать, братья, сестра, их дети — мои племянники… Никого не осталось.

Кабир говорил спокойно, видимо, отгорело у него уже все в душе, человек ко всему привыкает. Только привычки иной раз нехорошие.