Семь песен - Томас Арчибальт Баррон

Едва коснувшись ногами земли, Бамбелви, пошатываясь, двинулся к огромной куче листьев, веток и папоротника, которую зачем-то сложили на холме. Куча зелени покрывала почти половину заросшего травой участка и образовывала нечто вроде миниатюрной горы. Шут рухнул на эту кучу, распластался на спине. Заорал, чтобы перекрыть грохот:

– Пусть мне суждено погибнуть во время землетрясения, я, по крайней мере, буду лежать на мягком!

Он расправил впивавшиеся в затылок обломки веток.

– А кроме того, у меня проблемы с пищеварением. Не говоря уже о том, что надо оправиться после головокружительного полета. – Он закрыл глаза и закопался поглубже в кучу папоротника. – Подумать только! Всего за один день я дважды чуть не погиб. – Он зевнул, и колокольчики звякнули. – Если бы я не был таким оптимистом, я бы сказал, что еще до заката со мной случится кое-что похуже.

И через несколько мгновений Бамбелви захрапел.

– Желаю тебе удачи, Эмрис Мерлин, – прошелестел голос ветра громче, чем обычно, потому что я ничего не слышал из-за шума. – Я хотела бы остаться с тобой подольше, но я должна лететь.

– Мне очень жаль, что тебе уже пора.

– Я знаю, Эмрис Мерлин, я знаю. – Теплое дыхание Айлы ласково коснулось моей щеки. – Возможно, настанет день, и мы снова встретимся.

– И снова полетаем? – Риа подняла руки, словно крылья. – Как ветер?

– Может быть, Рианнон. Может быть.

Вихрь засвистел вокруг холма, развевая наши волосы, и сестра ветра умчалась прочь.

Из-за нашего холма, из долины, окруженной почти отвесными утесами, донесся глухой удар. Гора содрогнулась, и мы с Рией навзничь повалились на землю. Толстый дрозд с бурыми крыльями, усеянными белыми точками, который все это время прятался среди колючей жесткой травы, оглушительно заклекотал и улетел прочь. Я сел и оглянулся на Бамбелви: шут мирно похрапывал на груде листьев и веток. Я даже представить себе не мог, что могло бы сейчас разбудить его.

Мы с Рией медленно, осторожно подползли к краю холмика и взглянули из зарослей осоки в долину, простиравшуюся внизу. Как раз в этот момент обширный участок одного из утесов покрылся трещинами, камни угрожающе заскрипели, зашатались, и весь склон поехал вниз, поднимая тучи пыли и осколков. По долине снова разнесся ужасающий грохот, и наш травяной холмик тряхнуло, словно при землетрясении.

Когда пыль осела, я узнал трудившихся внизу, в долине. Даже с такого расстояния великаны казались чудовищно высокими, как горы. И могучими. Смотреть на них было страшно. Некоторые раскалывали куски камня молотами размером с сосну, другие перетаскивали огромные валуны в центр долины. Для того чтобы сдвинуть с места один такой камень, потребовались бы усилия пятидесяти человек, а гиганты с легкостью подхватывали и швыряли их, словно охапки сена.

Неподалеку работал другой отряд великанов: они раскалывали и обтесывали серые и белые камни. Каменщики тщательно укладывали обтесанные глыбы, сооружали башни и мосты. Мы поняли, что перед нами строящийся город. Варигаль! Жители древнейшего поселения Финкайры, разрушенного армией боевых гоблинов по приказу Стангмара, восстанавливали его из руин. Я видел стены из грубо обтесанного камня, шпили, которые повторяли очертания утесов и заснеженных горных пиков, окружавших долину.

Работая, великаны напевали низкими голосами, похожими на рокот горной лавины. Эхо их песни разносилось среди скал, и сами слова, казалось, гудели и трещали, как камни.

Я вспомнил эти слова. Казалось, я слышал их сотни лет назад. Те же самые голоса напевали Лледру во время Хоровода Великанов, который, наконец, уничтожил Черный замок. И вспомнил, как Элен пела мне эту же песню, когда я был совсем маленьким и она качала меня на руках.

Бамбелви, продолжая храпеть, ворочался на своей лежанке из хвороста. Веточка папоротника застряла в его волосах, и казалось, что она растет у него прямо из уха. Каждый раз, когда он делал вдох или выдох, бубенчики гремели, словно кто-то встряхивал чугунный котел, полный камней. Но шут спал, не обращая на все это ни малейшего внимания.

Я снова принялся разглядывать великанов в долине и заметил неподалеку от нашего укрытия женщину с всклокоченными волосами, которая плечом задвигала на место основание каменной башни. С такого расстояния она напомнила мне ту великаншу, на могучее плечо которой уселся орел в начале Большого Совета. Я подумал, что, наверное, где-то там, внизу, так же усердно работает мой старый друг Шим. Или, что более вероятно, усердно уклоняется от работы. Мне очень хотелось снова увидеть его, но я не мог тратить драгоценное время на поиски.

– Итак, – раздался позади нас мелодичный голос, – зачем вы пришли в страну великанов?

Мы с Рией вздрогнули от неожиданности и обернулись. На источенном непогодой, поросшем мхом валуне – на валуне, который был совершенно пуст несколько секунд назад, – сидела высокая бледная женщина. Ее золотистые волосы, спадавшие почти до колен, были похожи на лучи света. Незнакомка была одета в простое голубое платье, но на ее стройной, грациозной фигуре оно выглядело, как дорогой наряд. Ее глаза сверкали необыкновенно ярко – казалось, внутри нее пылает ослепительное, жаркое пламя.

Да, она была привлекательной и располагала к себе, но я взял себя в руки. Конечно, я не обладал инстинктами Рии, однако вовсе не желал повторения истории с Нимуэ. Я потянулся к посоху, лежавшему в траве, и придвинул его к себе.

Женщина с сияющими глазами негромко рассмеялась.

– Вижу, вы мне не доверяете.

Риа, по-прежнему сидевшая на траве, расправила плечи и несколько мгновений внимательно изучала лицо незнакомки. Затем сделала глубокий вдох и сказала:

– Я тебе верю. Мы пришли сюда для того, чтобы узнать об искусстве Прыжка.

Я едва не выпрыгнул из башмаков.

– Риа! Ты же ее совсем не знаешь!