Старшая сестра - Надежда Степановна Толмачева

весна идет. Снег лежит толстым и на вид неприступным слоем. Кажется, никакие самые жгучие лучи солнца не возьмут его. Он приник к лицу земли крепко, надолго. Но это только здесь, в низине. А кое-где на склонах гор видна бурая земля, и на ней несмело голубеют подснежники.

Хрустит ледяная, серебристая корка… Ноги погружаются в тающий влажный снег. Лиза оборачивается назад, невольно улыбается. Весна идет! Скоро вешние воды быстрыми звонкими ручьями помчатся с этих холмов, напоят землю, подхватят прошлогодние листья берез и, умывая каменистые берега реки, сольются с нею. И эти звонкие быстрые ручьи ничто не остановит, не задержит. Да и зачем же их удерживать?

«Я пришел только взглянуть на вас…».

Лиза улыбается, потом, выпрямившись, подставляет лицо навстречу теплому дуновению. Так бы и унеслась вместе с ветром туда, вдаль, за влажную синь лесистых гор!

«Я думаю о тебе… Всегда. Постоянно».

«А если и полюблю?.. Попробуйте — запретите!» Но опять — робость… Темнеет взгляд, опускаются руки. «А смогу ли отстоять любовь свою? Может быть, не по себе ношу берешь».

А в воздухе чудится звон, журчанье быстрых ручьев.

Неужели оно пришло?

Пришло… Немного поздно. Не вовремя. Но пришло.

…А вокруг лежал снег, глубокий, тяжелый. И всем своим видом словно показывал, что не собирается он таять. Весна! Ну и пусть — эка невидаль…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

В Уральском государственном университете будущие журналисты защищали дипломные работы.

— Скоро моя защита… — шепнул Яков Шатров Ирине. Он что-то перечеркнул на мелко исписанном листке, дописал фразу на полях. На потном лбу его то сбегались, то разбегались морщинки.

— Яша, вытри лоб, — Ирина тихо потянула его за рукав. — И чего ты так волнуешься?

Яков благодарно и в то же время виновато улыбнулся Ирине.

— Защита не каждый день бывает… А потом комиссия страшная — один председатель чего стоит! — Он бросил взгляд на сосредоточенно-хмурое лицо председателя государственной комиссии. — Он, наверное, и во сне-то ни разу не улыбался.

На самом деле Яков боялся не комиссии… ему не хотелось ударить лицом в грязь перед Ириной. Она блестяще защищала свою дипломную работу «Гайдар — журналист». Яков сбоку взглянул на Ирину, на ее плотно сжатые губы. «Она переживает за меня! Спасибо, Иринушка…»

Впереди Якова сидели два майора-заочника. Лица и у них раскраснелись от волнения. На трибуне стоял друг Якова Олег Комаров.

Ну, как ему не позавидуешь! Спокоен, чертушка. Вот с таким же лицом он, бывало, предлагал Якову варить картошку, а не пшенную кашу: «В картофеле больше витаминов, углеводов… и, если хочешь знать, — спирт…»

А ведь дельно он анализирует. Молодец, Олежка!

Яков уткнулся в конспект «защиты», но мысли его опять обратились к Ирине. «Своенравная! Как она на меня посмотрит, если вдруг ниже ее по диплому оценку получу?»

И как ни странно, успокоился он во время защиты дипломной работы корейцем Ча Ен Чуном. Среднего роста, желтовато-смуглый, с гладко причесанными черными волосами, Ча Ен Чун прошел к трибуне быстрыми четкими шагами. Его узковатые коричневые глаза вспыхнули вдохновенным огнем, как только он заговорил:

— Тема моей дипломной работы «Газета «Правда» о героической борьбе корейского народа против американских агрессоров».

Что может быть ближе сердцу корейца, чем эта тема!

Ча Ен Чун не смотрел в записи. Он говорил, глядя вдаль, словно видел перед собой свою родную землю, охваченную пожарищем войны.

— …Регулярно освещая героическую борьбу корейского народа и китайских добровольцев, «Правда» разоблачила американских агрессоров и всему миру доказала, что агрессор — Америка, а не Корея!

Все: и студенты и члены комиссии — с большим вниманием и теплотой слушали корейца.

А Яков смотрел на него влажными глазами, хмурясь и покусывая губы.

И когда Ча Ен Чун сказал:

— «Правда» подчеркивает, что корейский народ победит!

«Обязательно победит, Чун!» — мысленно воскликнул Яков.

К трибуне он пошел весь внутренне собранный, даже не взглянув на Ирину.

— «Волк информации» будет! — говаривали о живом, наблюдательном Якове студенты. Возвращаясь с учебно-производственной практики, Яков привозил газеты, где самыми интересными, живо написанными были его заметки.

Объявил тему — «Работа отдела информации областной газеты», кратко пересказал содержание, сообщил о том, как он работал над этой темой.

Одним из членов экзаменационной комиссии был заместитель редактора областной газеты, маленький человек в пенсне с квадратными стеклышками. Про него говорили, что он всю свою жизнь был заместителем и ни разу — редактором. Он, однако, был убежден в том, что, когда редактор болен или в отпуске, газета получается более интересной и что вообще существование газеты он «поддерживает своим горбом».

Выслушав Шатрова, который в заключение сказал о положительном опыте отдела информации, заместитель редактора задал ему вопрос:

— Скажите, пожалуйста, почему вы говорите только о положительных моментах?

Задавая этот вопрос, заместитель подчеркивал свою любовь к критике, свою объективность и в то же время рассчитывал на то, что студент-дипломник не сможет или не посмеет указать недостатки.

Яков улыбнулся и ответил с всегдашней прямотой.

— Я не акцентировал на недостатках не потому, что в комиссии есть представитель редакции!.. Дело в том, что я хотел обобщить все положительное в работе отдела. Но я достаточно изучил работу отдела и могу остановиться и на отрицательных моментах. Возьмем последний месяц. Газета явно заполняется лишь производственной информацией. Мало информации о сельском хозяйстве, о культуре. Кстати, в дипломной работе я указываю эти недостатки.

Заместитель редактора усердно протирал стекла пенсне. Его маленькое личико напряженно улыбалось — он был не рад, что задал этот вопрос студенту. Яков продолжал:

— Газета иногда путает факты: заводу «Уралэлектроаппарат» она приписала выпуск не выпускаемой там продукции. Драматическому театру она присвоила имя Луначарского, которое носит оперный театр, и…

— Вопросы еще есть к дипломанту? — обратился председатель экзаменационной комиссии к членам комиссии.

— Нет, достаточно, — ответил за всех заместитель.

— Да, по-моему, тоже достаточно. Товарищ Шатров правильно разработал тему, — сказал другой член комиссии.

После совещания государственной комиссии студентам были объявлены оценки.

Хмуроватый председатель комиссии, проходя по коридору мимо студента и студентки, стоявших к нему спиной около окна, не мог не улыбнуться. До него донеслись обрывки фраз:

— Итак, Иринка, и у меня «отлично»… Теперь согласна?.. Скажи, не тяни! Сколько можно человека мучить? Согласна? И тогда — вместе на Дальний Восток?

— Согласна, Яшенька… давно…

Яков с облегчением вздохнул.

«Диплом этому студенту легче достался, чем женитьба…» — подумал председатель комиссии с покровительственной улыбкой стареющего человека.

2

Начался торфосезон. Робкая уральская весна вступала в свои права. По обочинам прошлогодних карьеров зеленела молодая трава. Распушились маленькие одуванчики. Белые барашки на ивняке исчезли, и, вместо них, появились узкие продолговатые