Любимец моих дьяволов - Ева Мелоди

Подводных лодок навстречать по пути.

Надеть бы крылья и на небо быстрей,

И вместе с птицами смотреть на людей.

Слава "Шизофрения"

Началось все с медового месяца. Оказалось, что никуда не едем, потому что у Ильи финансовые сложности, фирма на грани банкротства. Я расстроилась и начала расспрашивать мужа чем могу помочь ему. Конечно и за медовый месяц было обидно — я давно никуда не выбиралась. Но Илья не хотел откровенничать на тему своих проблем. Так что семейная жизнь у нас началась можно сказать изначально «не с той ноги». Но муж по-прежнему был очень ласков со мной. Только была одна странность. Он со мной не спал.

Первой странностью была наша брачная ночь. Мы конечно ужасно устали и едва живые были. Не думаю, что молодожены занимаются сексом в первую ночь. Слишком сильны усталость и напряжение. Приезжаем в дом Ильи, мы давно решили, что жить будем у него — в большом коттедже на Новорижском шоссе. У меня глаза слипаются, устала ужасно, немного нервничаю, ведь секс до сих пор для меня можно сказать непознанная стезя. Опыт с Якобом был скорее негативным… и поневоле память возвращает меня в день его побега, хоть и запрещаю себе думать об этом.

Остаемся наедине в нашей спальне (в доме есть прислуга — повариха и горничная), Илья сразу приникает к моим губам. Его поцелуй очень нежный, медленный. Меня охватывает наслаждение, чувство упоения, когда Илья поднимает меня высоко в воздух, в свои объятия. Чувствуя себя невесомой пушинкой в его руках. Погружает язык мне в рот, целуя уже более страстно, жадно… Дрожу от возбуждения, опьяненная им, возможно, потому что Илья всегда держал свои чувства под контролем, и даже сейчас словно боялся выпустить их наружу. Его дыхание сбилось, руки жадно гладят мое тело.

Задыхаясь, вцепляюсь в его волосы, они словно шелк в моих ладонях.

Но Илья неожиданно отстраняется и бормочет что-то о том, что я слишком устала, а он — слишком много выпил.

Чувствую, что он недоговаривает что-то, но мне неловко приставать с расспросами. Это было бы слишком унизительным в стиле «Почему ты меня не хочешь». Ни за что. И вот я раздеваюсь, принимаю душ и ложусь в огромную постель в нашей спальне… Но так и засыпаю одна. Илья не пришел.

Так продолжается и последующие дни. В нашей общей спальне обитаю я одна, муж — в маленькой спальне, примыкающей к кабинету… Объясняет это тем, что работает допоздна. Илья мне всегда казался очень страстным мужчиной. Он очень нежен и предупредителен со мной. Но не прикасается. Начинаю мучиться подозрениями. С каждым днем они все сильнее изводят меня. Я делюсь тревогами с психологом. Больше никому не могу рассказать — слишком стыдно. Но та успокаивает меня, что возможно множество вариантов. Советует мягко поговорить с мужем. Но его все чаще не бывает дома. Илья все время рассказывает, насколько огромные неприятности в его компании. Предлагаю помочь — у меня есть свой счет, который отец не заморозил. Там не особенно большая сумма, но… Илья отказывается. И вечер за вечером провожу в одиночестве, пока муж спасает свой бизнес. Впрочем, я стараюсь не зацикливаться — смотрю с юмором на ситуацию. Похоже мне на роду написано оставаться девственницей. Да, это смех сквозь слезы. Но что поделать, если такова моя карма?

Продолжаю работать моделью, берусь почти за все заказы. Никогда не работала так много, но мне нравится. В голове сидит мысль — вдруг мужу все же понадобится финансовая помощь.

Впрочем, даже к отцу готова обратиться. Но Илья запретил мне это.

Наверное на почве переутомления, у меня начались кошмары, никогда раньше не было подобного… Даже после сталкера и после несчастного Бориса, в смерти которого до сих пор виню себя. Просыпаюсь каждую ночь в липком поту и потом долго не могу заснуть, дрожа от непонятного стресса. А потом весь день чувствую себя разбитой. Чаще всего мне снится Штаховский. Самое ужасное — в этих снах он всегда на грани жизни и смерти. То ходит по краю небоскреба, сильный ветер треплет его волосы, и меня охватывает такое жуткое чувство, что еще секунда и он сорвется…

Меня изматывали эти сны. Чем больше снился мне Якоб, тем сильнее я пыталась сблизиться с Ильей. Но ничего не получалось. Он по-прежнему сутками пропадает на работе. И, как мне кажется, все сильнее отдаляется от меня.

В конце концов я так вымоталась, участвуя в показах, и одновременно проводя бессонные ночи, что сильно похудела и даже в агентстве меня спросили, не заболела ли. А тут Дарья пригласила слетать в Куршевель покататься на лыжах. Мне было неловко бросать мужа, но подружка убеждала, что мне на пользу пойдет сменить слякотную декабрьскую Москву на горный воздух. Да и медового месяца так и не было, и похоже в ближайшее время не предвидится. А мне просто жизненно важным стало на время уехать из города. Сменить обстановку.

Илья неожиданно с энтузиазмом поддержал это решение. Сказал, что мне и правда необходимо на отдых, и раз он не может… Я в который раз прониклась к нему огромной нежностью — думала обидится. Покидала вещи в сумку и двинула к Дашке. Вылетать мы должны были утром. Договорились о ночевке, потому что от нас будут жуткие пробки до аэрпорта. Но у Дарьи наутро поднялась высокая температура. Вывали врача, и тот запретил полет. Расстроенная я до вечера просидела с подругой. А уже совсем ближе к ночи решила — надо сказать Илье, что так и не улетела никуда. Хотя Дашка даже предлагала, чтобы я полетела одна. Но я не захотела.

Подъезжаю к дому, раздумывая как удивится Илья. В окнах дома почти нет света — странно, обычно он всегда горит на кухне — там допоздна возится прислуга, в гостиной. Сейчас же все окна темны кроме одного — подвального.

Мне становится не по себе от нехорошего предчувствия. В это место я заглядывала лишь однажды, точнее, лишь видела дверь, ведущую в подвал, на которой висит огромный замок. Илья объяснил, что хранит там дорогие сердцу вещи, оборудование сложное для своей фирмы и документацию. Я не стала вникать.

Но сейчас я ощущаю себя точно попала в сказку о Синей Бороде. Понимаю, что это глупое воображение, но когда захожу в темный дом и направляюсь к двери, ведущей в подвал, вижу, что не заперто — я ни о чем другом не могу думать.

То, что вижу там заставляет мое сердце забиться в таком бешеном ритме, что ничего не слышу от шума в ушах. Точнее, слышу. Потому что крики довольно громкие, истеричные, умоляющие. Я еще не вижу, что происходит, но уже понимаю — нечто страшное. Картина, развернувшаяся перед глазами настолько ужасна, что едва удерживаюсь на ногах.

Полуголая девушка, совсем молоденькая, лет восемнадцати, одетая в довольно откровенный костюм из латекса — юбку и жилет. Яркий макияж, высоко взбитые белокурые волосы. Очень похожа на проститутку. На лице девчонки слезы, проложили черные дорожки от густо накрашенных ресниц к щекам. Видно, что для нее это не привычная ситуация. Она до смерти напугана. Смотрит на меня с такой жалобной надеждой, что все обрывается внутри.

Илья, как раз в момент моего появления, держа девушку за волосы, отвешивает ей звонкую пощечину. Он абсолютно обнажен. Его орган — в полной боевой готовности. А мне в этот момент в голову приходит идиотская мысль, что я его члена до сих пор толком и не видела. Пару раз ощущала… через одежду, когда ластилась к нему, когда целовались. И он ни разу не становился настолько твердым, видимо потому что мы были не в подвале… Или потому что не решался бить меня? Все это мгновенно проносится в голове, безумные, страшные мысли…