Экспедиция в ад - Владимир Василенко

– Ну вот, еще бы перекусить, и снова жить захочется, – пробормотал я.

Странное все-таки существо – землянин. Как ему порой мало надо…

– Скоро должны принести поесть, – подала голос девчонка.

– Да ну?

– Два раза уже приносили. Воды и… вот это.

Она показала на лежащие рядом с ней продолговатые куски.

– Я не могу это есть.

Я взял один из кусков, принюхался. На вид похоже на мясо, но воняет плесенью. Да, пожалуй, есть это и вправду не стоит. Конечно, зэки приноровились жрать местную живность, но мы-то к чужеродному белку непривычные, так что этот паек может стать последним, чем мы полакомимся в этой жизни.

Воды с прошлых разов, конечно, не осталось. А жаль…

Я, чтобы отогнать мысли о жажде, снова принялся за упражнения, хотя уже успел изрядно устать и ослабевшие от голода мускулы отзывались на нагрузки мелкой противной дрожью. Немного погодя остановился, услышав негромкие всхлипывания.

– Ну не реви… – неуклюже попытался я успокоить девчонку, присаживаясь перед ней на корточки. Она разошлась еще пуще – видать, при зрителях плач дается куда лучше. Может, думала, что я буду ее утешать. Но у меня вряд ли найдется, чем ее порадовать.

– Нас… убьют, да?

Я пожал плечами. Честно говоря, сейчас я даже предположить не могу, что с нами будет. Что это за железные чудища? Зачем нас держат здесь? Где Зотов, Джамал, Головастик, Муха?

Я снова уселся на пол и от нечего делать принялся шарить по собственным карманам. Выяснил только то, что обыскали нас весьма тщательно, даже железные бляшки с комбинезонов посрывали. Да-а.

Я – на этот раз более пристально – осмотрел Нашу камеру. Разглядел очертания двери на противоположной от меня стене и еще небольшое отверстие, забранное мелкой сеткой – в том углу, где сидела девчонка.

– Что, так и будешь сидеть? – подняв мокрую от слез мордашку, зло спросила Диана.

– А ты что предлагаешь – сплясать? – огрызнулся я. – Или на что-то другое намекаешь? Дескать, мы здесь одни, никто не видит, и, возможно, скоро умрем…

Глаза ее округлились.

– Только попробуй, скотина! Когда мы вернемся, отец тебя…

– Никуда мы не вернемся! – безжалостно отрезал я. – Не поняла до сих пор? Мы застряли здесь. Навсегда. И все из-за тебя!!

Она сжалась от моих слов, как под ударами плети. Скорчилась, обхватив руками колени, – только блестящие от слез глаза горят сквозь падающие на лоб космы.

Впрочем, вспышка моей ярости оказалась мимолетной. Не взрыв, а так – мелкий хлопок. Может, даже стоило бы устыдиться этой мимолетной слабости.

Двери нашей камеры вдруг негромко скрипнули – снизу, у самого пола, образовалось прямоугольное отверстие. На пол с глухим стуком упало два куска все той же несъедобной жратвы и две продолговатых емкости – очевидно, с водой.

Я набросился на воду, как черепогрыз на только что освежеванную тушу. Емкость – этакий полупрозрачный бурдюк с узкой длинной горловиной, завязанной узлом, чтобы вода не вытекала, – довольно вместительная, литра на два, не меньше, но больше половины я умудрился оприходовать чуть ли первым глотком. Спохватившись, остановился и даже во избежание соблазна опять завязал горловину. Понятно, конечно, что, хоть сразу все выпей, хоть растягивай на маленькие глоточки – больше-то воды не станет. Но лучше уж растянуть удовольствие.

Вода заворочалась в пустом желудке, будто устраиваясь поудобнее, в животе явственно заурчало, а к горлу подкатила волна тошноты. Я стиснул зубы, потому как обратно не собирался выпускать ни капли. Постепенно отлегло. Снова развязал горловину и сделал еще несколько глотков – на этот раз не спеша, смакуя каждую порцию влаги.

– Я боюсь… – вдруг еле слышно пискнула девица.

Я хотел было огрызнуться в ответ, но что-то сдержало. Еще раз взглянул на нее – жалкую, изможденную, забившуюся в угол от страха. И древний, как сам человеческий род, инстинкт защитника таки зашевелился внутри.

Впрочем, толку с этого мало. Пока что я не вижу ни единого шанса выбраться отсюда. Ктому же – куда выбираться-то? По моим подозрениям, До поверхности чертовски далеко.

Для проформы я еще раз оглядел камеру. Присел на корточки рядом с вентиляционным отверстием. Отодрать прикрывавшую его решетку оказалось секундным делом. Правда, это мало что дало – в образовавшийся проем можно было просунуть Разве что руку, да и ту только по локоть. Разве что толщину стены удалось оценить.

Я устало выругался и уселся на пол рядом с девчонкой. Она сжалась еще больше, плотнее обхватив руками колени. В груди снова что-то кольнуло. Тысяча черепогрызов! А ведь у меня могла бы быть дочь ее возраста…

На душе вдруг стало еще гаже – хотя, казалось бы, гаже уже некуда.

– И как же тебя угораздило-то… – пробормотал я.

Диана лишь громко всхлипнула.

Мы довольно долго сидели молча, на меня снова начала наваливаться сонливость. И вдруг девчонка тихо, будто боялась, что могут подслушать, начала говорить:

– Я не хотела, правда. Я не думала, что так получится. А он… Он говорил, что другого способа нет.

– Кто?

– Тэнк… Друг Алекса.

– Это тот, с которым ты сюда отправилась?

– Нет. Он остался там… – она вскинула глаза к потолку. – Он только помог договориться с персоналом станции. И с Кирком. Это тот парень, с которым мы вместе спустились вниз. Тэнк обещал ему, что, если он поможет, мы его тоже вытащим, вместе с Алексом.

Я хмыкнул. Вот оно что… Ушлый малый, как я погляжу. Для того чтобы провернуть такое, нужно иметь нехилые связи. Кроуэллу и то, наверное, нелегко пришлось. Впрочем, надсмотрщикам на орбиталках платят за то, чтобы не выпускать никого с планеты. Насчет того, чтобы не пускать желающих на поверхность, ничего не говорится. Тем более что вряд ли кто-то в здравом уме и по собственной воле решит посетить эту гостеприимную планетку.

Впрочем, как обычно, находятся исключения.

Девчонка еще что-то лепетала сквозь слезы, но я ее уже не слушал. Снова смежил веки, но сон не шел – видно, выспался я уже на неделю вперед. Оставалось просто валяться и делать то, чего я терпеть не могу.

Ждать…

Лязг открывающейся двери выдернул меня из полусна, пробежал гроздью увесистых мурашек по позвоночнику. Снаружи ворвался ослепительно яркий свет, не дающий толком разглядеть появившуюся на пороге массивную фигуру. Я, щурясь и прикрываясь от света ладонью, поднялся. Девчонка забилась в угол за моей спиной и что-то запричитала шепотом. Мне, если честно, тоже было не по себе, хотя последние несколько часов я только и мечтал, чтобы хоть что-нибудь случилось. Бесконечное ожидание бесило.