Ни слова больше! - Карен М. Макманус

— Не-а, меня дядя Ник подвезет, — отмахивается Элли.

Наша мама сильно простудилась и слегла, так что дядя героически пожертвовал субботним вечером и идет вместо нее помогать на дискотеке. Судя по неуклюжему танцу, в котором он кружил меня, сообщая новость, я прощена.

— Ему нужно подъехать в школу пораньше, и Пейдж как раз в организационном комитете, так что моя помощь будет очень кстати. — Сестра посылает воздушный поцелуй, поднимает с пола сумочку и направляется к лестнице. — До скорого.

— Пока, — говорю, втыкая в розетку утюжок для волос на случай оставшихся недочетов в прическе.

Наконец я готова. Спускаюсь, а в прихожей отец.

— Давно я не видел Триппа, — говорит он, поправляя очки. Они с дядей Ником как мы с Элли: похожи настолько, что, будь они одного возраста, сошли бы за близнецов. Дядя Ник — просто копия папы, только у него волос побольше и очки помоднее. — С удовольствием перекинусь с ним словечком.

Только этого не хватало! «Перекинуться словечком» с моим папой означает выслушивать его заумные шутки, над которыми он один и смеется.

— Я договорилась встретиться снаружи, — говорю, проверяя телефон. Трипп только что подъехал к дому на отцовской машине. Мэйсон буквально в нескольких минутах езды.

— Пойду поздороваюсь, — говорит папа, спеша со мной наперегонки к двери.

— Пап…

Мой протест заглушает звонок в дверь.

— Парень всегда отличался хорошими манерами, — торжествующе говорит папа и с улыбкой открывает дверь. На пороге Трипп в темно-синем костюме; такой аккуратной прически я у него в жизни не видела. — Привет, Трипп, заходи. Рад тебя видеть.

Я-то как рада! Он выглядит сногсшибательно. Может, Шейн и король Сент-Амброуза, но в этом костюме Трипп составит ему серьезную конкуренцию. Его голубые глаза задерживаются на мне, потом он их отводит и отвечает отцу:

— Здравствуйте, мистер Галлахер. Как жизнь? — Взгляд немедленно возвращается ко мне. — Обалденно выглядишь, Бринн.

— Кто бы говорил, — краснею я и беру пальто.

Папа расспрашивает Триппа об отце и школе; разговор на удивление адекватный, так что нет необходимости спасаться через оставленную открытой дверь.

За машиной Триппа появляются фары.

— Так, нам пора, — сообщаю. — Мэйсон приехал.

— Желаю хорошо повеселиться. И в случае чего сразу дайте знать дяде Нику, — говорит папа. Мы уже спускаемся по ступенькам, когда он вдруг кричит вдогонку: — И держитесь подальше от электронов!

— Пап, не надо, — стону я.

Трипп тут же подыгрывает:

— Почему?

— Потому что от них сплошной отрицательный заряд! — радостно сообщает отец.

— А ведь почти пронесло, — вздыхаю я.

— Знаешь, я соскучился по его заумным шуткам, — говорит Трипп и неожиданно берет меня за руку.

Дверь минивэна отъезжает в сторону, оттуда высовывается голова Павана.

— Без обид, ребят, вы сидите сзади, — говорит голова.

— У вас с ним вроде что-то намечалось? — шепчет Трипп мне на ухо. — Мне стоит беспокоиться?

— Конечно, — шепчу в ответ. — Для двенадцати лет Паван был неотразим.

— Уж точно неотразимее меня, — говорит Трипп. Он все еще держит меня за руку, помогает сесть в машину.

На переднем сиденье — Мэйсон с Джефом. Когда мы с Триппом протискиваемся назад, оба поворачиваются.

— Ничего смотритесь, — говорит Мэйсон. — Вы уже знакомы с Джефом?

— Конечно, — отвечаю я и приветливо машу рукой.

Джеф — один в один подросток Чиди из «В лучшем мире». Встречаюсь взглядом с ехидно улыбающейся Надей и застегиваю воображаемую молнию на губах — незачем смущать Мэйсона на первом свидании.

— Я еще отзываюсь на Дзефа, — сообщает Джеф, и я едва не прыскаю со смеху.

— Итак, ребятки, едем веселиться, — возвещает Мэйсон, выруливая на дорогу.

Хорошо бы. Давно я не чувствовала такой легкости, а о бабочках в животе от каждого взгляда Триппа и говорить не приходится. Он вновь берет мою руку и, пока перешучивается с Паваном и Надей, гладит большим пальцем по ладони. В машине жарко, а у меня по телу мурашки бегают.

Впрочем, не могу сказать, что все идеально. Во-первых, напрягает, что Трипп рискует потерять друзей, во-вторых, я боюсь встречи с Шейном и Шарлоттой. Отгоняю мрачные мысли и теории — сегодня расслабляемся. Грех испортить себе вечер, когда Трипп в таком костюме.

Парковка Сент-Амброуза забита до отказа. Какой-то красный пикап подрезает нас и заруливает в свободное место прямо перед носом. Мэйсон резко бьет по тормозам.

— Совсем оборзели, — ворчит он; минивэн медленно ползет дальше за кучкой наших одноклассников, направляющихся ко входу. — Не знал, что за парковку придется сражаться.

— Вон там! — Надя указывает на сдающий задом «Вольво».

Мэйсон аккуратно паркуется между линиями и с облегчением выдыхает:

— Впереди незабываемая ночь, детки.

Паван отводит дверь, все по очереди вылезают. Я тяну Триппа за рукав, следуя за остальными, однако он меня удерживает.

— Подожди, — говорит он, прислоняясь к минивэну. — Мы можем хоть пять минут побыть наедине?

— Зачем? — выдыхаю я с остановившимся сердцем.

Трипп проводит языком по нижней губе, я, затаив дыхание, слежу за его движением. Как получилось, что за столько времени мы ни разу не поцеловались?

— Паван, может, и неотразим, — говорит Трипп и привлекает меня к себе, — но я на тебя первый запал.

Внезапно перед глазами встает гифка с Майклом Скоттом из «Офиса»: вот оно, началось! Мы с Надей обменивались ею всякий раз, когда происходило что-то долгожданное.

Вот оно, началось!

Пусть я ждала не так долго, как Трипп, ощущение такое, будто прошла вечность.

— Седьмой класс раньше восьмого, — напоминаю, закинув голову. Какой же он высокий — хорошо, что я на каблуках!

— Ты нравилась мне с шестого, — не теряется он.

— Неужели? — Руки сами тянутся вверх, я беру его за лацканы пиджака. Он без куртки, но холод ему, судя по всему, нипочем. — Три года совместных домашних заданий, и ты молчал?

Ответ на мой дразнящий тон звучит неожиданно серьезно:

— Было очень тяжело. Настоящая пытка.

Я готова продолжать этот разговор бесконечно; с другой стороны, не терпится узнать, что дальше. Никогда еще я не чувствовала такого сладкого и в то же время мучительного томления.

— Я бы так долго не выдержала.

В глазах Триппа мелькает игривая искорка:

— С твоим переездом в моих страданиях образовалась передышка.