Обратная сторона Японии - Александр Куланов

Нет. Мой босс – Христос. Мое оружие – молитва.

На зимние праздники японцам повезло не меньше, чем нам. У нас: Новый год и старый Новый год, два Рождества (одно – отечественное, то есть настоящее, другое – как повод выпить и съездить в тур на распродажи). Сейчас, кажется, появляется традиция справлять третье Рождество – старое, по аналогии со старым Новым годом. У них: День рождения императора, Новый год, День основания империи, Рождество (как повод купить что-нибудь дорогое со скидкой или съездить в тур). Меньше всего в России знают про третий в этом списке праздник – в советское время он считался «неприличным» по идеологическим мотивам.

День основания империи любят и считают «своим» праздником японские правые. В то же время это не мешает всем остальным японцам (а их куда как больше) считать его своим и веселиться от души. Правые требуют возродить мифическую «Великую империю», простые японцы радуются, что живут именно там, где живут – в Японии, – ее реального величия им довольно.

История этого выходного дня уходит в столь глубокую древность, что тот период нередко называют «эпохой легендарных императоров». Самый первый из них и, естественно, наиболее легендарный – Дзимму. Будучи потомком самой богини Солнца и прямым предком нынешнего императора, он и основал, если верить преданию, страну, именуемую ныне Японией. Произошло это за 660 лет до Рождества Христова. День известен точно – 11 февраля. С тех пор именно в этот день миллионы, а может быть, и десятки миллионов японцев приходят в храмы традиционной японской религии синто, хранящие дух великой старины и покровительствующие самой Японии и каждому ее жителю в отдельности. Верховным жрецом синто является император, а одни из самых пышных празднеств проводятся в храме, посвященном знаменитому императору Мэйдзи, милостиво и дальновидно согласившемуся на «открытие» Японии миру в конце XIX века.

Ровно в полдень толпы японцев, одетых в традиционные накидки, панталончики (для женщин), набедренные повязки (для мужчин), под грохот барабанов отправляются по главной аллее парка Мэйдзи к святилищу. Они дружно кричат, придавая себе сил и ритмично вскидывая на плечах тяжеленные носилки о-микоси. Широкая дорога, ведущая к храму, вся запружена праздничными процессиями. Полицейских – ни одного. Порядок – идеальный. Многие из пританцовывающих в этой человеческой многоножке – с явно неформальными прическами: молодые похожи на панков, солидные солидны так, как в Японии могут быть солидны люди, близкие к правым. Еще более серьезного вида мужчины ждут о-микоси на пороге храма Мэйдзидзингу. Во дворе другой барабанный оркестр – он задает ритм вплывающим сюда колоннам. Эти барабанщики одинаково одеты и играют более сдержанно, чем отличаются от тех, что стояли в начале дороги. Там, привлекая всеобщее внимание и срывая аплодисменты зрителей, стучал в барабан и бился в экстазе молодой парень с пепельными волосами. Вышибая огромными палками сложнейшие мелодии, он, явно пребывая в «измененке», крутился вокруг барабана, лупил в него с разворота, внезапно подлетал над барабаном на полтора метра в высоту, выполняя в полете поперечный шпагат, и в падении снова обрушивал на кожу вадайко сверкающие в молниеносном движении палочки.

Одна за другой процессии о-микоси подходили к ступеням храма, пытаясь, казалось, взять его штурмом. Показав должное усердие, они отходили и располагались в стороне, давая место следующим. Наконец, содрогая землю, откуда-то из глубины храма, как из таинственного подземелья, нижайшим басом ударил невидимый главный барабан Мэйдзи-дзингу. После установившегося минутного молчания старейшины преподнесли храму свои дары и вместе со священниками каннуси помолились синтоистским богам. Красноносый демон Тэнгу станцевал свой жутковатый танец – сначала со священным копьем, с острия которого, как гласит легенда, падали капли, образовавшие в Мировом океане Японские острова, а потом с мечом – одной из трех священных реликвий японского императорского дома и главной ценностью самураев.

Вот и все: произнесены приветственные речи, народ поздравлен с очередной годовщиной основания империи, вознесены молитвы богам с просьбой дожить до следующего праздника. О-микоси возвращены на свои места в храмах. Парень с платиновой прической, оставив свой барабан, лениво прищурившись, потягивает в тени пиво из банки и договаривается с подружкой о свидании – праздник закончен.

Вот и пришел Новый год. За десять минут до наступления 1 января, то есть за 6 часов 10 минут до первого удара курантов в Москве, мы дружной группой человек в семь-восемь высыпали из многоэтажного дома близ старого, на всю Японию известного кладбища Сэгакудзи. Мимо нас по дороге к храму величаво шествовали европейские дамы в широких шубах до пят и с пышными куафюрами. Одна из торгпредских жен (похоже, так в Японии одеваются только они), указуя пальцем, отягощенным перстнями, на наш дом, с оттенком брезгливости промолвила: «Говорят, там тоже живут русские». «Да, – подхватила вторая, – здесь столько проституток, просто ужас!» Заметив недоумение на моем лице, мой друг, доктор наук, преподающий в японском университете и проживающий в этом самом здании, объяснил на ходу: «Не обращай внимания – государевы люди. Присланы в Японию на кормление».

Выезжая за границу, мы рискуем постоянно. Мало того что туриста норовят обмануть ушлые агентства путешествий, а на месте отдыха – еще более проказники-туземцы, сопровождаемые местной заразой и лихачами-водителями, теракты и лихорадка, изношенные самолеты и полные нитратов огурцы. Даже в этой тихой стране с вами может случиться любая неприятность. Можно потерять паспорт, отстать от группы, заблудиться, оказаться в эпицентре землетрясения или быть смытым цунами – да мало ли что может приключиться с иностранцем в чужой стране. Что делать в такой ситуации? Единственная надежда в таком случае – на соотечественников, обремененных официальными полномочиями и статусом «государевых людей», – наших дипломатов.

Мне приходилось быть свидетелем ситуаций, когда наши туристы теряли паспорта, терялись сами. Когда надо было срочно обращаться за помощью в российское консульство, мы эту помощь быстро получали. Так что хочу сказать сразу: никаких претензий по поводу выполнения их прямых должностных обязанностей у меня к дипломатам нет. А уж что касается функционирования политических, экономических и прочих сугубо важных, ответственных отделов, то это и вовсе не мое дело. Не полезу.

Но… есть один, извините, за ученое выражение, аспект посольской деятельности, с которым мне постоянно приходилось сталкиваться как гайдзину-иностранцу. Да еще и гайдзину, не только живущему среди простых русских людей в этой стране, но и много общающемуся с русскоязычными японцами – советологами и русистами. Но японцы еще ладно, а вот отношения наших недипломатов с нашими дипломатами абсолютно точно: никак не складываются. Именно не складываются. Они не хорошие и не плохие – их нет. История про новогоднюю встречу у Сэнгакудзи совсем не оригинальна и не удивительна. Российских дипломатов в Японии несколько сотен человек. Россиян, живущих здесь постоянно, – несколько тысяч. Живут в одной стране, но на разных планетах. Первые сами себя считают (возможно, справедливо) особой – чрезвычайно привилегированной кастой, разными путями добившейся вершин власти и карьеры. Они – элита государственного аппарата и по советской привычке безумно боятся хоть в малости этот образ разрушить.