Гордость и гордыня - Джейн Остин

Через две-три недели после ее отъезда в Лонгборне мало-помалу опять воцарились здоровье, бодрость и веселость. Все принимало более приятный вид. Возвращались соседи, уезжавшие на зиму в столицу, летние моды и летние развлечения вступали в свои права. Миссис Беннет вновь обрела свою сварливую безмятежность, а к середине июня Китти настолько пришла в себя, что уже могла ходить по улицам Меритона, не обливаясь слезами — счастливейшее предзнаменование, которое внушило Элизабет надежду, что к Рождеству Китти совсем образумится и будет упоминать про офицеров не чаще раза на дню, если только военное министерство злокозненно и жестоко не расквартирует в Меритоне еще какой-нибудь полк.

Время путешествия по северным графствам теперь приближалось очень быстро — оставалось ждать лишь две недели, но тут пришло письмо от миссис Гардинер, сообщавшее, что оно не только откладывается, но и укорачивается. Дела позволят мистеру Гардинеру отправиться в путь только еще через две недели, в июле, причем призовут его назад в Лондон не позже, чем через месяц. Такой срок слишком мал, чтобы они могли побывать так далеко и увидеть так много, как намеревались, — во всяком случае, не наспех, ни в чем себя не ограничивая. Поэтому им придется отказаться от посещения Озерного края и удовольствоваться более коротким путешествием. Теперь они думают не уезжать севернее Дербишира. В этом графстве столько достопримечательностей, что на осмотр уйдет добрая часть трех недель, да и миссис Гардинер особенно влекло туда. Городок, где она прожила несколько лети где им предстояло провести несколько дней, манил ее не менее всех прославленных красот Матлока, Чатсворта, Довдейла и Пика.

Элизабет была безмерно разочарована, она так ждала увидеть озера! И она полагала, что времени вполне хватило бы и на Озерный край. Однако не ей было возражать, обычная ее веселость взяла верх, и вскоре она обрела прежнюю бодрость духа.

Упоминание Дербишира вызвало много мыслей и воспоминаний. Название графства сразу же привело ей на память Пемберли и его владельца. «Но конечно же, — сказала она себе, — я могу безнаказанно проникнуть в его графство и похитить несколько красивых камней без того, чтобы попасться ему на глаза».

Время ожидания теперь удвоилось. До приезда ее дяди и тетушки должен был миновать месяц. Однако он миновал, и мистер Гардинер, его супруга и четверо детей наконец все-таки приехали в Лонгборн. Дети — две девочки, шести и восьми лет, и два их младших братца оставались на попечении милой кузины Джейн, чья спокойная рассудительность и доброта словно предназначали ее заботиться о них, учить их, играть с ними и нежно любить.

Гардинеры только переночевали в Лонгборне и рано утром отправились вместе с Элизабет на поиски новизны и развлечений. Залогом будущих удовольствий служило то, что они очень подходили друг другу как спутники, обладая и здоровьем, и готовностью бодро терпеть дорожные неудобства, и веселостью, которая обещала делать каждое удовольствие еще приятнее, а также осведомленностью и взаимной любовью, которые в случае разочарования помогли бы им находить это удовольствие просто в обществе друг друга.

Эта книга не ставит своей задачей описать Дербишир, а также прославленные места, через которые лежал их путь: Оксфорд, Бленхейм, Уорик, Кенильворт, Бирмингем и т. д., и т. д. — все достаточно известны. Нас же интересует лишь один небольшой уголок Дербишира, город Лэмтон, где прежде жила миссис Гардинер и где, как ей недавно стало известно, она могла найти немало прежних знакомых, — вот куда, осмотрев все главные достопримечательности графства, они направили свои стопы. И Элизабет услышала от тетушки, что Пемберли находится в пяти милях от Лэмтона, правда, чуть в стороне от тракта, но не более чем в одной-двух милях. И, когда они накануне обсуждали свой путь, миссис Гардинер выразила желание вновь его увидеть. Мистер Гардинер изъявил полное согласие, и они осведомились о мнении Элизабет.

— Душенька, разве тебе не хочется посмотреть имение, о котором ты столько слышала? — сказала ее тетушка. — И ведь с ним к тому же связано столько твоих знакомых! Ты ведь помнишь, что там прошла юность Уикхема.

Элизабет не знала, как поступить. Она чувствовала, что ей не следует показываться в Пемберли, и поэтому притворилась, будто ей не хочется его осматривать. Она призналась, что ей надоели величественные резиденции — она уже столько их видела, что, право же, великолепные ковры и атласные занавесы ее ничуть не интересуют.

Миссис Гардинер побранила ее за такой вздор.

— Если бы речь шла просто о красивом роскошно обставленном доме, он меня тоже ничуть не привлек бы, но парк восхитителен. Другого такого нет во всем графстве.

Элизабет промолчала, но все в ней противилось этому плану. Что, если в парке она повстречает мистера Дарси? Это будет ужасно! Она залилась румянцем при одной только мысли о подобной встрече и подумала, что уж лучше все объяснить тетушке прямо, чем подвергнуться подобной опасности. Однако против такой откровенности имелись свои возражения, и под конец она решила, что прибегнет к этому средству, только если, осторожно осведомившись у прислуги, не в отъезде ли господа, услышит нежеланный ответ.

A потому в гостинице перед тем, как лечь спать, она спросила у горничной, правда ли, что Пемберли очень красив, и как фамилия владельца, и (не без страха) приехала ли семья провести там лето? В ответ на последний вопрос она с радостью услышала «нет» и, перестав тревожиться, почувствовала большое любопытство своими глазами увидеть не только парк, но и дом. Поэтому утром, когда речь вновь зашла о Пемберли и у нее опять спросили ее мнение, она была готова и с достаточным равнодушием сказала, что ничего против не имеет.

И они отправились в Пемберли.

Элизабет в некотором смятении ожидала, когда впереди появится Пемберлийский парк, и, когда они свернули в ворота, ее охватил трепет.

Парк был весьма обширен и очаровывал разнообразием пейзажей. Они въехали в него из низины, и некоторое время дорога вела через чудесный лес. Элизабет была слишком взволнована, чтобы поддерживать разговор, но она с восхищением замечала каждый прекрасный вид или красивую перспективу. Мало-помалу они проехали вверх по склону около полумили и оказались на вершине довольно высокого холма, где лес кончился, и взгляд сразу остановился на Пемберли-Хаусе по ту сторону долины, куда дорога спускалась довольно круто. Величественное каменное здание стояло на возвышенности, позади него тянулась гряда высоких лесистых холмов, а со стороны фасада струила воды речка, разливаясь все шире без каких-либо искусственных ухищрений. Ее берега не были ни спрямлены, ни приукрашены. Элизабет пришла в восторг. Ей еще не приходилось видеть места, которое природа наделила бы такой первозданной красотой, причем красоту эту нигде не испортил дурной вкус. Они все трое не скупились на искренние похвалы, и в эту минуту она почувствовала, что значило бы стать хозяйкой Пемберли!

Экипаж спустился с холма, проехал по мосту и подкатил к подъезду. Увидев дом вблизи, Элизабет вновь испугалась мысли о встрече с его владельцем. Что, если горничная в гостинице ошиблась? Когда они сказали, что хотели бы осмотреть парадные апартаменты, их пригласили в переднюю, и Элизабет, пока они ждали экономку, имела время подивиться тому, что оказалась там.