Золотая Луна - Софи Вирго

успел. – Мария, помогите их распеленать, иначе они силу начнут применять. Нам это не нужно.

И как только они были высвобождены, тут же обернулись в бело-золотых волчат. Черт. Вот так в секунды можно потерять свою семью. Да что же за день такой? За стеной пара борется за свою жизнь, и я ничем помочь не могу. Здесь мои дети навсегда простились со мной. Я рухнул на пол как подкошенный. Не было сил шевелиться. Я только смотрел на них, и все. Мальчишки подошли к двери в операционную и легли там. Полина подстелила им толстое покрывало, чтобы было теплее. Она единственная, кто не нервничал сейчас, словно мы все чего-то не знали.

– Алечка, пожалуйста, не оставляй меня, прошу тебя.

Макс начал уговаривать мою дочь вернуться, а она лишь довольно лизала его лицо, а потом завозилась, прося отпустить. Он опустил ее на пол, и она подбежала ко мне. Начала тыкаться носом в руку, успокаивая. Но Дан и Слава – я только сейчас понял, что то, как их назвала Аня, мне нравится – начали недовольно рычать на нее. Она же гордо оскалилась на них и залезла ко мне на колени. Дан подошел к нам с очень недовольной мордочкой и потянул сестру за шкурку с колен. Она сопротивлялась вначале, а потом слезла и пошла за ним, посмотрев мне в глаза. Мне показалось, что я увидел в них просьбу простить её. Чему я, собственно, удивляюсь? Что они, будучи еще в животе, недолюбливая меня, сейчас воспылают чувствами? Мне придется заслуживать прощения еще и у них. Но это все не важно, главное, чтобы мы были все вместе. Остальное можно исправить.

– Паулина, что мы не знаем? – Верховный был очень серьезен и, кажется, подкрепил свой вопрос силой.

– Я же сказала, я это уже давно наблюдаю. Во второе полнолуние после своего рождения у них поднялась температура, они плакали. А как только мы их распеленали, ребята сразу обернулись в волчат. Когда вдоволь набесились с Аней и моей волчицей, вернулись в человеческую форму. С того дня мы каждый день это видим. Так что привыкайте. Макс, это уникальная возможность. Тебе повезло. Будешь свою пару с детства видеть в обоих ипостасях. Они, кстати, даже хорошо лопочут уже. Можно разобрать, когда в волка обернешься, – и начала посмеиваться. – Кстати, Модест, вы не ждете прибавления, случайно?

– Откуда?.. – он был немного растерян.

– Так это «да»? – ее, похоже, забавляла эта ситуация, а я так до конца ничего и не понял.

Она хочет сказать, что они способны контролировать свой оборот уже в таком возрасте? Это уму непостижимо! Они же слишком малы для того, чтобы делать осмысленные поступки!

– Да, срок совсем маленький. И, мне кажется, там дочка спряталась, – он был смущен.

– Смотрите тогда внимательнее. Когда все образуется, надеюсь, вы будете не против, чтобы я осмотрела вашу супругу. И еще, хотя это можно будет потом… – она решила, что какие-то новости можно отложить. Да добивала бы нас сразу уже.

– Что? Не пугайте меня… – мне кажется, он побледнел немного.

– Просто, скорее всего, ваш ребенок родится слепым, как настоящий волчонок.

– В каком смысле слепым? – в его голосе сквозил ужас.

– Не пугайтесь. Просто это трио родилось слепым, на десятый день открыли глазки. Волчья сущность немного оказала влияние на человеческую форму. Так что не пугайтесь раньше срока, – и ласково погладила его по руке, за что была удостоена грозного рыка Вити. Но что-то мне подсказывает, она скорчила ему рожицу а-ля «Иди ты, сам знаешь куда, со своими запретами».

Малыши насторожились, и мы все среагировали на открывающуюся дверь операционной. Былую веселость как рукой сняло. Все снова вернулись в суровую реальность.

Глава 30

Малыши насторожились, и мы все среагировали на открывающуюся дверь операционной. Былую веселость как рукой сняло. Все снова вернулись в суровую реальность. К нам подошел довольно пожилой врач не с самым радостным выражением лица. Никогда не любил театральных пауз, но сейчас была не она. Я видел, что он не может подобрать правильные слова. Подгонять его никто не спешил, боялись довести до нервного обморока. Судя по побледневшим Полине и Марии, альфа-энергетика не была под контролем, но доктор стойко ее выдерживает.

– Девушка в крайне тяжелом состоянии. Кровотечение удалось остановить, но, – и вот тут он отвел взгляд в сторону.

Вид малышей ввел его в ступор. Бедный мужик, и так не знал, как нам сообщить какую-то важную информацию, так еще и щенки. Боюсь даже представить себе, какие мысли сейчас бегают в его голове. Пауза изрядно затянулась. Не знаю даже, кого бы прорвало первым и с какими последствиями, если бы не Мария.

– Доктор, что с ней? Просто скажите, как есть. Не пугайте нас еще больше, – в ее глазах была боль, и ее голос вырвал нас всех из оцепенения.

– На теле девушки нет ни одного живого места. Множество гематом, ссадин, легкое сотрясение – это не самое страшное, – твою же мать, если это не страшно, то что тогда? Мне хотелось трухнуть его в воздухе, чтобы он уже все по-нормальному объяснил. – Рваные раны на спине. Они слишком широкие. Мы пытались их сшить, стянуть, но тогда мы слишком сильно натягиваем кожу, и неизвестно, как пройдет заживление. Возможно, произойдет неправильное срастание, и она будет ходить с поведенной спиной, не сможет никогда взять детей на руки, да и в принципе не понятно, сможет ли нормально существовать.

Я держался из последних сил. Он что, коновал? Не может помочь человеку? Что за шутки сейчас происходят? Может, это просто какой-то прикол и нас разыгрывают? Ну не могут говорить такие вещи всерьез! Просто не могут!

– Но этот вариант мы сразу отвергли. Это было бы жестоко по отношению к ней. Увы, придется сделать выбор между частичной пересадкой кожи или ждать заживления естественным путем.

– И какие последствия при этих вариантах? – я решил показать ему, что в первую очередь здесь стоит говорить со мной. Я ее пара, в конце концов!

– Егор, подожди, – в разговор вмешалась Полина. – Вы сейчас хотите получить от нас согласие. Но его не будет. Мы оставляем ей возможность на естественное заживление. Как вы заметили, она кормящая мать и ей нельзя делать наркоз.

– Девушка, вы вообще понимаете, что она все равно не выкормит их, а так мы дадим ей шанс на нормальную, а не зарубцевавшуюся ужасными полосами спину. Кому она потом скажет спасибо за шрамы? – врач был не в восторге