Каждый умирает в своем отсеке - Виктор Евгеньевич Рябинин

* * *

В полпятого утра Андрей осторожно вышел из дома. Чтобы было удобно, надел спортивный костюм, шерстяную камуфляжную шапочку, что подарили ему на Севере приятели из морских пехотинцев, и короткую кожаную куртку. Недалеко от подъезда заметил знакомый джип, в котором вырисовывались три неподвижные фигуры. Подумал: «Спят, салаги. Как старые трофейные лошади. Разве можно так опрометчиво нести вахту?» Не зря он специально выбрал это время, рассчитав, что стоять «собаку» по силам не каждому.

Для такого выбора были веские основания. На флоте время с трех до пяти утра традиционно считалось «собачьей вахтой», или кратко «собакой». В эти утренние часы более всего хотелось спать, и ушлые проверяющие обычно именно в это время контролировали на бдительность караульных и матросов, несущих вахту у трапов кораблей. Как правило, «улов» задремавших и рассупонившихся людей с автоматами был отменный. Незамеченным выйдя со двора, Андрей осторожно прошел квартал и поймал такси. Назвал адрес. Водитель с опаской поглядел на необычного пассажира, прикидывая, уж не отпетый ли ворюга садится к нему в машину и не звезданет ли он ему сзади чем-нибудь тяжелым. Андрей это почувствовал и, чтобы успокоить парня, обнадежил:

– Все нормально, братан. Понимаешь, поручили проверить, как наши ребята охраняют офис. Шеф у нас из бывших вояк, вот и придумывает всякую хрень, чтоб людей лишний раз мучить. Сам не спит и другим не дает!

Водитель понимающе кивнул и успокоился, а чуть позже принялся колоритно излагать, как когда-то в молодые годы ему самому довелось охранять в Забайкалье военные продовольственные склады.

Метров за сто до Пашкиного офиса Андрей вышел из машины и осторожно пошел к главному входу. Нажал на звонок. Несколько минут за дверью было тихо, а затем раздалось недовольное и сонное: «Чего надо?»

– Открывай, проверка! Павел Николаевич приказал всех вас тут изучить на предмет бдительности. Ему позвонил Визгунов, что у вас форменный бардак. Пьянка, проституток наприводили. Открывай, а то шефу сейчас позвоню! Всех с работы выгонит, обнаглели, понимаешь!

Как ни странно, наивная угроза сработала. Охранник, бормоча себе под нос: «Какие бабы? Рад бы побаловаться, да где ж их сейчас возьмешь!» – принялся открывать дверь. Щелкнула «собачка» импортного замка. Дверь чуть приоткрылась. Андрей резко толкнул ее ногой и влетел в предбанник, давя на баллончик со слезоточивым газом. Сторож – молодой амбал – сразу поймал струю, побагровел, замахал руками и отшатнулся в глубь комнаты. Андрей его догнал и резко двинул в челюсть с левой. Парень упал на спину, продолжая чихать и драть глаза. Андрей аккуратно связал его по ногам и рукам, а затем, набрав в гальюне воды, промыл охраннику глаза: «Извини, мужик. Ты тут ни при чем. Так надо. Будешь лежать спокойно, больше не трону». Парень не ответил, но было понятно, что такой вариант его устраивает.

В начале шестого Андрей уже сидел в Пашкином кресле и при свете настольной лампы пытался разобраться с сейфом фирмы «Симменс», уповая на пословицу, что не боги горшки обжигают. Его училищный друг никогда не отличался витиеватостью выдумки, к тому же в прошлое посещение офиса Андрей ненароком заприметил, какие цифры набирает его приятель, чтобы открыть сейф и положить туда принесенные деньги. Едва Андрей набрал на кодовом замке дату рождения Пашки, как замок щелкнул и толстая дверь плавно поддалась. Внутри было два отделения. Вверху лежали стопки «зелени», примерно тысяч 100–120 баксов, а внизу какие-то папки. Андрей бегло их просмотрел. В основном это был компромат на ближайшее окружение и каких-то высокопоставленных чиновников. Несколько папок Андрея заинтересовали особо. В них хранились данные о проведенных тайных сделках, отчеты о полученных и перечисленных суммах и перечень наименований грузов. Андрей аккуратно сложил папки в сумку, затем, немного поразмыслив, все же захлопнул сейф вместе с баксами. Нельзя опускаться до уровня бандита и, уподобляясь Пашке, открыто грабить других, даже если эти «другие» – сами грабители.

Через пятнадцать минут он уже поймал такси и ехал в сторону дома. Туда, конечно, возвращаться было нельзя, но хотелось убедиться в обоснованности своих предположений. Проезжая мимо родительского дома, успел заметить, что рядом со знакомым подъездом стоит не только бандитский джип, но и милицейский УАЗ.

– Молодцы, быстро соображаете, – оценил Андрей действия обеих сторон и, тронув водителя за плечо, вежливо попросил: – Шеф, планы изменились, гони в Серебрянку.

* * *

Вначале он хотел поехать к Михалычу на его допотопное судно. Потом сообразил, что если Пашка со своими братками будет его искать, то туда они сунутся в первую очередь. В целом городе у него было только одно место, о котором никто не знал и где можно было на какое-то время укрыться. Быстро отыскал адрес и через пятнадцать минут уже нажимал кнопку звонка. Старческий голос за дверью хрипло поинтересовался, кого, мол, принесла нелегкая в такую рань?

– Извините, Иван Петрович, это я, Андрей. Помните, ваш попутчик из мурманского поезда.

Дверь сразу распахнулась, и в проеме нарисовалась сгорбленная фигура пожилого человека.

– Заходи, сынок, не стесняйся. Мы с Лешкой тебя все время вспоминаем. Ты внуку моему шибко понравился. Без отца парень сильно скучает. Ну, чай не чужие, оба к Заполярью отношение имеем. Давай, сынок, обнимемся.

Прижимая к груди сентиментального старика, Андрей был тронут до глубины души и, чтобы скрыть мимолетную слабость, спросил о Лешке.

– Где ж ему быть, спит еще. Рано совсем…

Из комнаты в коридор прошлепали босые детские ножки и в приоткрытую дверь просунулась рыжая голова.

– Деда, не ври. Я уже проснулся. Как ты чайник на плиту поставил, так я и проснулся.

Затем, словно только вчера расставшись с Андреем, мальчик запросто и по-взрослому поинтересовался:

– Ты к нам навсегда пришел или на чуть-чуть? Если навсегда, то будешь спать в моей комнате. Ты мне должен рассказать, кто сильнее: наш МИГ-29 или их F-16?

– Хватит лясы точить, – больше для острастки возмутился дед. – Еще без штанов ходишь, а уже про самолеты разговоры заводишь. Марш в ванную умываться!

В этом доме Андрей почувствовал себя среди своих. Заботливая ворчливость Ивана Петровича и бесцеремонная простота маленького Лешки Андрею нравилась, и он, потягивая из фаянсовой кружки крепкий утренний чай, оттаивал душой. Когда непоседливый мальчик, позавтракав, убежал в свою комнату, старик, внимательно взглянув на гостя, предложил:

– Ты, Андрюша, не стесняйся. Вижу, на душе у тебя кошки скребут. Говори, я все пойму, и если смогу помочь, то можешь на меня рассчитывать.

– Иван Петрович, мне надо несколько дней у вас пересидеть. Не сомневайтесь, я ничего плохого не совершил, только вот обложили меня, как того волка. Даже некуда податься, везде красные флажки.

Андрей кратко и честно поведал старику о событиях последних месяцев. Пока длился рассказ, тот не перебивал, а, глядя собеседнику в глаза, внимательно слушал и лишь периодически хмыкал, тем самым выражая свое отношение к запутанной истории гостя. Когда Андрей закончил, Иван Петрович оживился.