Роман на Рождество - Элоиза Джеймс

– Кажется, Рождество совсем скоро?

– Завтра День святого Николая.

– Боже, – прошептал Вильерс, помрачнев. – А у меня такое чувство, что я дрался на дуэли только вчера… Неужели прошло столько времени?

– Да.

– Если мне до сих пор не стало лучше, значит, я уже не поправлюсь, да?

– Вы слишком несносны, чтобы смерть пришла за вами, – съязвила Шарлотта. – Если не поостережетесь, я воспользуюсь вашими приступами беспамятства, выйду за вас замуж и отниму все деньги.

Лицо Вильерса просветлело, он хрипло рассмеялся, но тут же закашлялся. Отдышавшись, спросил:

– Что же вы будете делать с деньгами? Сошьете новый гардероб?

– Нет, отдам вашим детям.

– Ну конечно! Они спят и видят, как бы заполучить мои деньги. Отец им не нужен, только его состояние. Я составил завещание. Ирония судьбы – пока я жив, у них, считайте, нет отца, но моя смерть принесет им неплохие дивиденды.

– Чепуха! У них есть отец, только плохой.

– Придется найти вам глухого мужа, чтобы он не слышат ваших колкостей, – ехидно прищурился герцог. – Вот мое условие: вы должны приезжать ко мне все то время, пока я буду устраивать вашу судьбу.

– С какой стати мне рисковать своей репутацией ради ваших сомнительных способностей свахи?

– О, я еще могу вас удивить! Поверьте, когда я берусь за дело, то всегда довожу его до конца. Увидите, я найду вам такого жениха, от которого вы не сможете отказаться.

– Если я соглашусь выйти за него, то и вы пообещайте выполнить мое условие.

– Что? Я берусь выполнить ваше самое заветное желание, а вы осмеливаетесь ставить мне условия?

– Да, мое условие заставит вас держаться за жизнь, чтобы его выполнить, – объяснила Шарлотта. – Иначе вы сойдете в могилу только потому, что ваш доктор сочтет вас неизлечимым. В Лондоне никто и не догадывается, как вы на самом деле мягки и уступчивы.

– Да вы настоящая мегера! Итак, каково же ваше условие?

– Если вы найдете мне мужа – такого, чтобы пришелся мне по душе, – я стану женой, а вы должны стать настоящим отцом.

– Уверяю вас, я ничуть не хуже своего собственного родителя, а может быть, даже лучше, потому что хоть не ору на своих детей.

– Но вы наверняка могли бы, если бы знали их имена.

– Нет, вы даже хуже мегеры! – заявил герцог. – Пожалуй, только чудо поможет выдать вас замуж.

– Теперь вам придется бросить привычку лежать в постели и научиться по крайней мере сидеть, – возразила Шарлотта. – Иначе как вы собираетесь найти мне мужа?

Вильерс с грустью посмотрел на нее:

– Когда возвращается лихорадка, у меня просто нет выбора.

– Но я не могу окончательно загубить свою репутацию, посещая ваш дом. Посудите сами, какой порядочный человек женится на женщине, с которой встретится в вашем присутствии да еще в вашей спальне?

– Разумная мысль, – пробормотал герцог. – Полагаю, вы хотите сказать, что я должен встать с постели?

– Видите ли… – заколебалась Шарлотта.

– Я всегда считал, что генералами нужно назначать женщин, – сонно проговорил герцог и закрыл глаза. Решив, что его сморила усталость, Шарлотта положила Библию в ридикюль и уже собралась осторожно выйти из комнаты, как вдруг Вильерс вновь открыл глаза и сказал: – Большой рождественский прием, вот что нам нужно.

– Спите, спите, – поспешно сказала девушка, – у вас усталый вид.

– Если нас пригласят куда-нибудь на рождественский прием, – продолжал Вильерс, – вы сможете прочесть мне хоть весь Ветхий Завет, и никто даже не заподозрит о наших своеобразных взаимоотношениях. Я займусь этим вопросом завтра утром, а сейчас извините, я очень устал, но, как ни странно, не от своей лихорадки. Вы просто творите чудеса, мисс Шарлотта, как бы вас ни звали на самом деле.

Шарлотта не нашлась, что ответить, и только неопределенно хмыкнула.

В коридоре ее ждал верный Финчли.

– Думаю, герцог погрузился в здоровый сон, – прошептала она. – Я не заметила признаков лихорадки.

– Хвала Господу! – пробормотал камердинер, и от радости его глаза наполнились слезами. – Извозчик уже ждет вас, мисс Шарлотта.

– Ну и что ты теперь собираешься делать? – сердито воскликнула Поппи, когда за Элси и остальными закрылась дверь. – Как мне теперь привести себя в порядок перед сном, не говоря уже о ванне? Я не могу спать с облепленными пудрой волосами!

– Неужели ты каждый вечер моешь голову?

– Разумеется!

– А мне казалось, что дамы ради сохранения своих роскошных причесок спят по ночам на специальных подставках. Я ведь никогда не видел тебя с распущенными волосами, даже в спальне.

– Конечно, не видел.

– Но почему? – Флетч подошел к жене сзади и стал трогать растрепанные волосы. – Даже когда ты надевала пеньюар, волосы у тебя всегда были зачесаны наверх. Я решил, что ты не распускаешь их на ночь.

– Просто после твоих посещений я еще раз принимала ванну, и горничная распускала мне волосы. Ой, что ты делаешь?! – испуганно воскликнула Поппи.

Флетч вел себя как-то странно – зачем-то трогал ее растрепанные волосы… Конечно, он пообещал отказаться от интимных отношений, но кто знает… Они остались совершенно одни, рядом не было даже горничной, которая могла бы помочь с ванной, не было вообще никакой прислуги женского пола.

– Я вытаскиваю твои шпильки, что же еще? – отозвался герцог.

– Та молодая служанка справилась бы гораздо лучше!

– Ты видела ее фартук?

– Да, на ней был фартук – что тут удивительного? Ведь она работает на кухне. Я тоже иногда надеваю фартук, когда делаю что-нибудь по дому.

– Разве ты не заметила на ее фартуке кровь? Нет? А я заметил. Похоже, наша милая Элси сворачивала головы цыплятам.

Поппи охнула – мысль, что ее могли бы купать руки, обагренные кровью бедных цыплят, не вдохновляла.

– Послушай, длинное перо не вытаскивается! – с досадой сообщил Флетч.

– Не дергай его! Дай-ка я сама. – Поппи потянулась к перу, но Флетч легонько шлепнул ей по рукам и продолжал возиться с волосами. – Ну вот, я вытащил много шпилек, – через минуту сказал он. – А перо ни с места.

– Я вытащу его, когда буду принимать ванну.

– Как же ты это сделаешь без посторонней помощи?

Обернувшись, герцогиня бросила на мужа гневный взгляд.

Злополучное перо тут же упало ей на глаза, и она, досадливо морщась, смахнула его рукой.