У любви нет голоса, или Охота на Лизу - Татьяна Корсакова

…В квартире было темно, не пахло готовящимся ужином и свежей выпечкой, не играл приемник. За месяц Макс уже успел привыкнуть к этим маленьким мещанским радостям. Да и к присутствию в своем холостяцком логове женщины он тоже привык. Наверное, именно из-за этого он целый вечер не мог найти себе места: слонялся из угла в угол, пил литрами кофе, пока не заболел желудок. Съел остатки «Наполеона», посмотрел по телевизору новости. В общем, сделал все, чтобы расслабиться. Но организм, взвинченный недавними приключениями, расслабляться не желал, сопротивлялся и брыкался. Чтобы отключить мозги и занять руки, Макс прибег к крайней мере – принялся стирать пыль со своей коллекции. Собственно говоря, и пыли никакой не было, он следил за этим строго, но общение с феями, эльфами и троллями всегда его успокаивало. Все-таки хобби он себе выбрал правильное.

До Дракона Макс добрался в самом конце, взял это чудо природы, приготовился смахнуть пылинки с хрустального гребня и замер – сердце Дракона не билось. Ну, почти не билось, пульсировало едва заметно. Да и сам Дракон выглядел несчастным. Макс как-то сразу понял, что это из-за Лизы. Наверное, хрустальный уродец скучает.

Для Макса такие рассуждения не были смешными и детскими. Он твердо верил, что у каждого из его питомцев есть свои предпочтения, свой характер. Вот, например, Русалка с первых дней влюблена в него, а Дракон, стало быть, в Лизавету.

Решение пришло неожиданно – он подарит Дракона Лизе! Никогда раньше он не раздаривал своих подопечных. Он был очень требовательным и очень ревнивым коллекционером. Мысль о том, что его сокровищами может владеть кто-то другой, выбивала его из колеи. Но тут был особенный случай – Дракон сам хотел к Лизе. Это был Дракон для Лизы…

Решено, завтра он возьмет этого хрустального монстра с собой в больницу. На душе вдруг сразу полегчало, напряжение, весь день сжимавшее его стальными тисками, отпустило, захотелось спать.

Макс проснулся в седьмом часу утра – невиданное дело для такого засони, как он. И настроение было замечательным, и спать больше не хотелось. Хотелось кофе и Лизаветиного «Наполеона». Он вышел в кухню, достал турку. Включил телевизор.

«…Депутат Государственной думы, видный деятель Егор Вениаминович Мележ был найден застреленным в своем загородном доме», – захлебывалась притворной скорбью дикторша.

Турка выпала из рук.

«По сведениям из неуточненного источника, депутат покончил жизнь самоубийством».

Во дела! Макс поднял турку, аккуратно поставил на стол. Мележ покончил с собой! Или с ним покончили?

Пронзительно зазвонил телефон, Макс поднес трубку к уху, услышал стариковский кашель.

– Проснулся? – спросил дядя Федя, откашлявшись.

– Угу, там Мележ…

– Да в курсе я, в курсе, – дядя Федя не дал ему договорить.

– А он правда – того?

– Правда, ушел, гаденыш, от правосудия. Я, вообще-то, не затем звоню. Показания нужны: твои и твоей Лизаветы.

– Так ведь Мележ застрелился.

– Мележ застрелился, а остальные живехоньки, – проворчал дядя Федя.

– Лиза еще в больнице.

– Ничего страшного, следователь подъедет в больницу.

– А у меня работа, – после того, как все закончилось, давать свидетельские показания ему расхотелось.

– Отпросись, или мы пришлем на твою работу повестку.

Макс представил, как весь его дружный коллектив изучает повестку из прокуратуры, и торопливо сказал:

– Не нужно повестку, я отпрошусь.

– Хорошо, – дядя Федя немного помолчал, а потом сказал: – В особняке, о котором твоя Лизавета рассказывала, вчера провели обыск. Нашли документы. Ее паспорт в том числе. Подойдешь ко мне, я отдам. Как родители?

– Хорошо, – Макс потрогал оттопыренное ухо. – Мы с Анютой решили им вообще ничего не рассказывать.

– А вот это верно, – одобрил дядя Федя. – Незачем их беспокоить. Анюта-то как?

– Нормально, Вовка вчера ее домой забрал.

– Люблю, когда все хорошо, – сказал дядя Федя, – но про показания все ж таки не забывай.

Они поговорили еще минуту-другую, обсудили время и место встречи и распрощались.

Макс немного подумал, набрал домашний номер своего шефа. Из-за того, что на часах было всего лишь половина седьмого, он не беспокоился – главный редактор «Хозяина жизни» был пташкой ранней, половина седьмого для него глубокий полдень.

Разговор с начальством получился коротким, но содержательным. Макс, не вдаваясь в подробности, описал сложившуюся ситуацию, получил от шефа виртуальные оплеухи и отеческое благословение с разрешением не появляться на работе целых два дня. Макс высочайшее дозволение воспринял с радостью – кому захочется расхаживать по редакции с оттопыренным ухом? Народ засмеет.

Встреча со следователем была назначена на половину одиннадцатого утра. Макс решил, что до этого времени он успеет навестить Лизавету. Только перед больницей надо будет заскочить в магазин, прикупить болезной гостинцев. Что там положено есть раненым? В голову ничего путного не шло, кроме банальных фруктов. Макс решил, что сориентируется на месте.

Оказалось, что за последний месяц он не только ко многому привык, но и от многого отвык. В частности от магазинов. С фруктами он разобрался быстро: взял по чуть-чуть всего, что было на прилавке. Учитывая далеко не бедный ассортимент, получилось внушительно.

Когда дело дошло до соков, Макс растерялся – гастрономических пристрастий Лизаветы он не знал. Да и недосуг ему было интересоваться, что любит его домработница. Кофе любит – это сто процентов, но вряд ли в нынешнем состоянии ей можно кофе. Макс немного подумал и решил исходить из соображений целесообразности. Лизавета ранена, значит, потеряла какое-то количество крови, значит, у нее теперь низкий гемоглобин и его нужно поднимать. Из компетентного источника в лице мамы Макс знал, что гемоглобин хорошо поднимать гранатовым соком, вот его-то он и прикупил.

Уже на подступах к кассе взгляд зацепился за стеллаж с конфетами, Макс бросил в корзинку коробку шоколадных конфет. Шоколад, как и кофе, Лизавета тоже любила.

Загружая покупки на заднее сиденье своей пережившей боевое крещение машины, Макс с удивлением подумал, что наборчик сильно смахивает на стандартный набор для любовного свидания, не хватало только бутылки шампанского. Эта мысль его развеселила. По контрасту со вчерашней безысходностью сегодняшнее его настроение было просто замечательным. Макс уселся за руль, сунул руку в карман, проверил, на месте ли Дракон. Дракон вел себя смирно, удрать не пытался, словно чувствовал, к кому его везут.

…Он чуть ее не упустил: мазнул взглядом по знакомой белой куртке, проехал еще метров десять, а потом ударил по тормозам.

Лизавета стояла на автобусной остановке, зябко ежась под порывами ветра. Что она, черт возьми, делает на остановке?! Она сейчас должна быть под присмотром врачей, принимать процедуры, восстанавливать силы, а не шляться по городу с простреленной рукой. Похоже, эта негодница решила удрать! Интересно, только из больницы или от него тоже? Что-то ему подсказывало, что побег намечался широкомасштабный…