Мое любимое чудовище - Элизабет Хойт

от него нет никакого толка, потому что взгляд его был прикован к мисс Гудфеллоу.

Глава 16

Сначала Ариадна хотела убежать, но чудовище было неподвижно и

не издавало ни звука. Наконец, набравшись храбрости, девушка подошла

ближе. Полузверь-получеловек лежал спиной вверх совершенно

обнаженный, раскинув огромные руки среди прекрасных цветов, а нижнюю

часть его туловища скрывала вода. Кровь сочилась из многочисленных ран

на его теле. Бычья голова была повернута набок, и когда Ариадна нагнулась

на нее посмотреть, один глаз чудовища приоткрылся…

Они занимались любовью, но он по-настоящему так ее и не рассмотрел, осознал вдруг Аполлон, наблюдая за игрой Лили. Платье, в котором появилась на сцене в самом начале, она сменила на бриджи и куртку, а темные волосы спрятала под белый мужской парик. Все, у кого была хоть капля разума, видели, что это женщина, переодетая мужчиной, но ее задача состояла не в том, чтобы обмануть публику, а в том, чтобы очаровать.

И Лили это удалось.

Изумлению Аполлона не было предела и не находилось слов, чтобы описать те чары, что она наложила на всех присутствующих. Создавалось впечатление, что она поймала луч света и направила его на зрителей, словно сквозь призму восхищения. Она была такой живой и остроумной, что Аполлон невольно подался вперед, словно хотел уловить хоть капельку исходившего от нее свечения. Ему хотелось, чтобы все слова были обращены только к нему, чтобы он мог так же удержать ее внимание, как она удерживала его.

Но проблема состояла в том, что он был такой не один. Каждый из зрителей хотел бы забрать частичку Робин Гудфеллоу себе: в качестве друга, которому можно довериться; в качестве любовницы, которую хочется обожать. Она кружилась по сцене, осыпая колкостями партнера, а Килбурн даже от этого испытывал невероятное возбуждение и не мог поверить, что еще сегодня утром был внутри нее, а теперь чувствовал себя так, словно не знал ее вовсе.

Вот Лили наклонилась к партнеру, сверкая своими озорными зелеными глазами, явно заигрывая, и Аполлон, восхищаясь ею, в то же время кипел от ярости из-за того, что она смотрит так не на него.

Должно быть, каждый мужчина в этой гостиной испытывал похожие чувства.

Аполлон судорожно сглотнул и откинулся на спинку стула, пытаясь избавиться от чар, но не преуспел. И похоже, в этом он был не одинок.

Он заметил, как его дядя вспыхнул до корней волос, когда Лили закусила губу и бросила на зрителей взгляд через плечо.

Господь всемогущий, да она опасна!

Аполлон теперь казался себе огромной уродливой глыбой. Он всегда был крупнее сверстников, а к пятнадцати годам превзошел ростом собственного отца. Как могло столь живое, похожее на сказочную фею существо заинтересоваться им, ответить на его чувство, желать близости с ним?

И в этот самый момент Аполлон твердо решил, что, какими бы нелепыми ни были их отношения, он не отпустит Лили. Она принадлежит ему, и он сделает все возможное, а если потребуется, и невозможное, чтобы так было всегда.

Все прошло прекрасно, думала Лили, смывая перед зеркалом с лица грим. Правда, Стэнфорд умудрился забыть целый абзац в третьем акте, а мальчик, исполнявший роль красавца камердинера, упрямо старался переиграть остальных актеров. Зато Молл произносила все свои реплики с утонченным юмором, приправленным ноткой непристойности, а Джон был настолько хорош и благороден, что Лили готова была в него влюбиться. В целом же пьеса имела успех.

— Почти закончила, дорогая? — спросила Молл, поворачиваясь перед собственным небольшим зеркалом в попытке рассмотреть, как лежат волосы на затылке. — Собираюсь потанцевать сегодня с тем симпатичным герцогом и выпить пару бокалов вина из погреба мистера Грейвса. Надеюсь, оно окажется недурным. — Она подмигнула Лили. — Но даже если это не так, не беда. Когда меня это останавливало?

Лили рассмеялась.

— Ступай. А мне еще нужно заново поправить прическу.

В последний раз заглянув в зеркало, Молл упорхнула. Наверное, это было глупо, но Лили почему-то хотелось выглядеть сегодня как можно лучше. И все для Аполлона. Он еще ни разу не видел ее на сцене, и она немного нервничала в ожидании его оценки ее игры и вообще пьесы. Узнал ли он строки, которые она написала в саду с его помощью?

Лили сморщила нос. Глупость какая. Если она не поторопится, то бал закончится, и, значит, прихорашивалась зря.

В тишине маленькой комнаты, расположенной рядом с гостиной, она услышала приближающиеся шаги. Лили поспешно воткнула в прическу последнюю шпильку и с улыбкой посмотрела на открывающуюся дверь, но едва увидела вошедшего, улыбка застыла на ее лице.

Лорд Росс не слишком изменился за прошедшие годы. Его и сейчас отличала суровая, почти военная выправка, а голову венчал тщательно завитой и напудренный белый парик. У него до сих пор были плоский живот и широкие плечи, только вот морщин вокруг рта и глаз разного цвета стало больше. Они углубились, а уголки губ, казалось, опустились навсегда.

Возможно, отпечаток на его лице оставила жестокость.

— Лили Стамп, — протянул барон ровно и легко, как умел говорить только он.

Вот голос Аполлона никогда не зазвучит подобным образом: навсегда останется скрипучим, как бы хорошо ни зажило его горло.

И Лили была этому рада.

— Ричард, — собравшись с духом, спокойно произнесла Лили.

— Лорд Росс! — поправил барон и, несмотря на то что не повысил голоса, взгляд Лили перекочевал на его пальцы, которые, как и раньше, сжались в кулаки.

Она кивнула.

— В таком случае, милорд, чем могу быть полезна?

— Только тем, что не встанешь у меня на пути и будешь держать язык за зубами.

Лили развернулась так, чтобы он не смог загнать ее в угол. В комнатушке стояли два небольших стола, единственный стул и сундук с гримом и костюмами. Правда, имелось зеркало, которое в крайнем случае можно разбить и осколки использовать как оружие.

— Хорошо. Это все? — согласилась Лили.

— Поклянись! — не унимался Росс, медленно наступая на нее.

Лили наклонила голову и метнулась мимо него. Послышался треск рвущейся ткани, она уже выскочила за дверь и помчалась по коридору, подхватив подол платья.

— Лили Стамп! — заревел ей вслед Росс, но она была не настолько глупа, чтобы остановиться.

За углом она едва не сбила с ног лакея.

— Мисс, что стряслось?

— О, прошу прощения! — выдохнула Лили, оправляя подол платья. Да, извиняться перед слугами не принято, но сейчас ей не было никакого дела до этикета. — Скажите, а где проходит бал?

Лакей указал на лестницу.

— На первом этаже. Вас