Медиум с Саутгемптон-роу - Энн Перри

– Неужели наши товары не выдержат конкуренции на мировом рынке? – спросил Питт.

– Мир в них не нуждается. – Его свояк взбодрился, выпив полкружки эля. – Повсюду производят свои собственные товары. Ты можешь представить, чтобы кто-то проголосовал за такое будущее? – Он поднял брови, выразительно распахнув глаза. – Или ты полагаешь, что нам следует говорить одно, а делать другое? Солгать во имя торжества справедливости! Захотят ли они спасать свои души такой ценой?

Полицейский предпочел промолчать.

Впрочем, Джек и не ждал ответа.

– Все сводится к проблеме регулирования и соотношения сил власти, не так ли? – мягко продолжил он, окидывая пристальным взглядом заполненный людьми зал паба. – Можно ли схватиться за этот меч, не поранившись? Кто-то же должен! Но уверены ли вы, что владеете им лучше, чем ваш вероятный конкурент? Достаточно ли сильны ваши убеждения, чтобы сражаться за них? А если недостаточно, то чего вы стоите? – Рэдли вновь посмотрел на Питта. – Подумать только, если что-то вдруг перестанет волновать нас до такой степени, что нам не захочется рисковать своим положением! Тогда можно потерять даже то, что мы уже обрели. Могу представить, как отнесется к этому Эмили… – Он уставился на почти опустевшую кружку и криво усмехнулся, а потом вдруг удивленно взглянул на Томаса. – Более того, я предпочел бы противостоять скорее Эмили, чем Шарлотте.

Питт вздрогнул, и перед его мысленным взором, сменяя друг друга, пронеслись образы его близких. На мгновение он почти с физической болью осознал, как ему не хватает Шарлотты. Он отправил ее подальше от Лондона ради ее же безопасности, но пока еще ни на шаг не продвинулся в желанной и благородной борьбе за славное дело. Похоже, оглядываясь в прошлое, он предпочел бы по возможности избежать открытого противостояния с Войси.

– Что, как ты полагаешь, произойдет, если вы уступите власть? – неожиданно спросил он.

Лицо Джека мгновенно вспыхнуло, исключая возможность обмана. Ну, или уклончивого ответа.

– Мне предложили присоединиться к «Узкому кругу». Разумеется, я отказался! – поспешно произнес он, взглянув на собеседника. – Но мне чертовски ясно дали понять, что если я присоединюсь к ним, то мои противники будут более сговорчивы. Невозможно просто не замечать их козней и…

Питту вдруг показалось, что на него дохнуло холодом морозной ночи.

– Кто предложил тебе это? – тихо спросил он.

Политик еле заметно качнул головой:

– Я не могу сказать тебе.

У Томаса уже вертелся на языке вопрос насчет Чарльза Войси, но в последний момент он вспомнил, что Джек ничего знает о заговоре в Уайтчепеле и что для его же безопасности лучше ему оставаться в неведении. Или не лучше? Он внимательно посмотрел на Рэдли, сидящего напротив него за столиком с кружкой в руках: его лицо еще сохранило массу обаяния и некоторого простодушия, которые Питт подметил в нем с первых дней их знакомства. Джек обладал житейской мудростью в том, что касалось обычаев и нравов высшего общества, но сохранил наивную неискушенность к более темным сторонам светской жизни, не ведая о жесткости извращенных умов и замыслов. Эгоистическая праздность и легкомысленные измены на приемах в загородных домах казались легкими слабостями в сравнении с теми пороками, с которыми доводилось сталкиваться Томасу. Будут ли знания об этом более серьезной защитой? Или более серьезной опасностью? Если Войси заподозрит, что Джеку известно о его лидерском положении в «Узком круге», то Рэдли может стать очередным кандидатом на устранение!

Однако, если Джек так ничего и не узнает, не лишит ли его Питт защиты против соблазнов этого извращенного интеллекта? Разве его свояк не является рядовым кандидатом от либералов? Или его пытаются обезоружить для нанесения очередного удара Томасу? Порочное предложение могло стать безгранично более привлекательным, чем поражение.

Или, возможно, это чисто случайное совпадение и Питт порождает своих собственных демонов?

Отъехав назад на стуле, полицейский встал, допивая последний глоток сидра, и поставил кружку на стол.

– Пора двигаться. Нам обоим предстоит неблизкий путь домой, а на мостах поздним вечером слишком оживленное движение. Не забывай о Роуз Серраколд.

– Так ты полагаешь, Томас, что она убила ту женщину? – Джек тоже поднялся из-за стола, оставив недопитую кружку эля.

Они протиснулись через заполненный людьми зал к выходу из паба и вышли на улицу, уже окутанную ночной тьмой, а Питт все хранил молчание.

– Либо она, либо генерал Кингсли, либо третий клиент, чья личность нам пока не известна, – наконец ответил полицейский.

– Тогда это наверняка третий неизвестный, – мгновенно отозвался его спутник. – Станет ли порядочный, честный человек скрывать свою личность из-за какого-то необычного увлечения, пусть немного глупого и даже вызывающего презрение, но совершенно пристойного и далекого от какого-то преступного умысла? – с воодушевлением произнес он. – Дело тут, очевидно, нечисто! По всей вероятности, он-то и дождался ухода других клиентов и проскользнул обратно в дом, чтобы разобраться с ней. Может, она занималась шантажом, и он убил ее, чтобы она не выдала его тайну. И придумал отличный способ для сокрытия тайных визитов, посещая ее сеансы вместе с другими клиентами. Можно легко изобразить интерес к заупокойной жизни какого-нибудь прапрадеда или любого другого предка. Глупо, но невинно.

– Очевидно, его не интересовали какие-то конкретные предки. Он производил впечатление скептика, – возразил Томас.

– Ну, тогда еще лучше. Он стремился дискредитировать ее, доказав, что она жульничает. И это могло быть совсем нетрудно. Но сам факт, что он не разоблачил ее, предполагает наличие другого мотива.

– Возможно, – согласился Питт, когда они проходили мимо очередного уличного фонаря.

С реки долетали порывы слегка усилившегося ветра – он игриво гонял по тротуару помятые страницы старых газет, то швыряя их на мостовую, то оставляя в покое, загнав в укромные уголки. У дверей маячили нищие: им пока рано было искать местечко для ночлега. Уличная женщина зазывно поглядывала на прохожих в надежде подцепить богатого клиента. Томас и Джек шли рядом, приближаясь к мосту, а от воды уже потянуло кисловатым болотистым запахом.

* * *

В ту ночь Питт долго не мог заснуть и спал очень плохо. Тишина дома давила на него какой-то тревожной опустошенностью. Он проснулся поздно с головной болью и уже сидел за кухонным столом, когда услышал звонок в дверь. Медленно поднявшись, полицейский в одних носках направился к двери.

На крыльце стоял Телман с каким-то замороженным видом, хотя утро выдалось теплым и легкие облачка уже рассеивались. К середине дня солнце опять должно было нещадно жарить.

– Что случилось? – спросил Томас, отступая назад с гостеприимным жестом. – Судя по вашему лицу, ничего хорошего.

Озабоченно нахмурившись и сурово поджав губы, Сэмюэль с мрачным видом вошел в прихожую и огляделся с блеснувшей во взгляде надеждой, видно, забыв, что Грейси там сейчас быть не могло. Он выглядел несчастным и каким-то безмерно одиноким.