Медиум с Саутгемптон-роу - Энн Перри

– Шантаж? – решительно спросил Телман, и его лицо скривилось в гримасе отвращения. – Мало того, что она пудрила им мозги, так еще и заставляла платить за молчание о выуженных секретах? – Он не нуждался ни в каком отклике Питта, просто ему ужасно хотелось выплеснуть в словах свою горечь. – Некоторые особы так упорно нарываются на убийство, что остается только удивляться, почему их не пристукнули гораздо раньше!

– Увы, это не избавляет нас от необходимости найти того, кто убил ее, – невозмутимо заметил Томас. – Факт убийства нельзя оставить без ответа. Хотелось бы мне иметь возможность сказать, что правосудие с неизменной объективностью оценивает каждое деяние и соразмерно и справедливо выносит вердикты о наказании и помиловании… Понятно, что сие невозможно. Ошибки бывают в любых сферах. Но разрешение личной мести или убийства, за исключением случаев угрозы жизни, привело бы к анархии.

– Да знаю я! – огрызнулся Сэмюэль, раздосадованный тем, что коллега указал ему на беспомощность закона, которую он и сам уже вполне ясно понял, видно, решив, что ему просто не под силу так же легко выразить эти мысли.

– У служанки удалось еще что-нибудь выяснить? – Питт предпочел не заметить досады напарника.

– Ничего полезного. В общем, она выглядит разумной женщиной, но, мне кажется, знает о жульнических приспособлениях на тех сеансах больше, чем говорит нам. Должна знать. Она одна постоянно жила там. Все прочие слуги, кухарка, прачка и садовник, работали в доме днем и уходили до того, как начинались эти приватные сеансы.

– Если только ее также не ввели в заблуждение, – предположил Томас.

– Нет, она – разумная женщина, – возразил его собеседник, повысив голос от сознания того, что приходится повторяться. – Она не попалась бы на всякие уловочки вроде скрытых педалей, зеркал или светящихся фосфорных мазей и на прочие глупые трюки.

– Большинство из нас склонны верить тому, во что нам хочется верить, – задумчиво произнес Питт. – Особенно если желаемое очень важно. Иногда потребность веры столь велика, что мы не осмеливаемся выразить никаких сомнений – ведь они могут разбить наши мечты, а без них жизнь потеряет смысл. И разум тут совершенно ни при чем. Это вопрос выживания.

Телман пристально посмотрел на него. Казалось, он опять хотел что-то возразить, но передумал и промолчал. Очевидно, ему не приходило в голову, что сама Лина Форрест тоже могла иметь какие-то сомнения и привязанности и покойные близкие могли иметь огромное значение в ее жизни. Инспектор слегка покраснел, молча признавая свое упущение, и Томас с большей симпатией отнесся к его пониманию.

Затем Питт медленно поднялся из-за стола.

– Ладно, поеду я повидаюсь с этим мистером Рэем, – сказал он. – Теддингтон!.. Похоже, Мод Ламонт обладала недюжинным талантом, раз заставляла кого-то таскаться из Теддингтона на Саутгемптон-роу.

Телман не нашелся что ответить.

Его бывший шеф не стал тратить время, обдумывая, какой подход лучше использовать к преподобному Фрэнсису Рэю, когда он найдет его. В данном случае любые вопросы казались ужасными. Так что лучше было положиться на импровизацию, не позволяя излишним опасениям завести его в неловкие и даже фальшивые словесные дебри.

Добравшись до вокзала, он выяснил, как лучше доехать до Теддингтона, и ему сказали, что в пути придется сделать пересадку, но его первый поезд должен отойти через одиннадцать минут. Купив билет прямого сообщения, полицейский поблагодарил кассира и направился к выходу, где стоял уличный торговец, чтобы прикупить свежую газету. В основном на газетных страницах освещались вопросы предвыборной кампании и традиционное место отводилось злобным карикатурам. Питт заметил также рекламу будущей торговой выставки малорослых лошадок и ослов, которая должна была проводиться через пару недель в Народном дворце на Майл-Энд-роуд.

Кроме него, на платформе поезда ждали две пожилые дамы и большое семейство, очевидно, собравшееся провести выходной день на природе. Взволнованные предстоящим путешествием дети неумолчно болтали и подпрыгивали от нетерпения. Томас задумался, понравилось ли Дэниелу, Джемайме и Эдварду в Девоне, ведь они любили бывать за городом, – или им показалось, что все там какое-то чужое, и теперь они скучают по своим городским друзьям? Скучали ли они по нему? Или их – и, конечно, Шарлотту вместе с ними – переполняли восторги от новых увлекательных прогулок и впечатлений?

Последнее время Питт видел их слишком редко: сначала его оторвали от семьи дела в Уайтчепеле, а теперь вот из-за нового задания отменился отпуск! За прошедшие два месяца ему едва удавалось перекинуться парой слов с Дэниелом и Джемаймой, не говоря уже о том, чтобы обстоятельно обсудить с ними более серьезные темы и попытаться понять, какие чувства и мысли скрываются за беспечной детской болтовней. Когда они с Наррэуэем наконец разберутся с Войси, он должен будет обязательно проводить с детьми хотя бы день, а лучше пару дней в неделю вне зависимости от того, удастся ли им к тому времени обнаружить убийцу Мод Ламонт. Как минимум Наррэуэй обязан предоставить ему нормальные выходные, да и не мог же он всю оставшуюся жизнь бегать от Войси! Тогда этот амбициозный заговорщик сочтет себя победителем, не приложив к этому ни малейших усилий.

Питт не осмеливался даже задумываться о Шарлотте – он настолько тяжело переживал ее отсутствие, что боялся усугубить свои страдания любыми воспоминаниями. Даже мечты о ней причиняли ему мучения.

Извергая облака дыма и лязгая по рельсам железными колесами, к платформе подкатил поезд, принеся с собой знойные и мощные запахи копоти, сразу вызвавшие у Томаса в памяти момент расставания с женой так живо, словно она уехала всего мгновение тому назад. Он заставил себя вернуться к реальной жизни, открыл дверь вагона и, вежливо пропустив вперед двух пожилых дам, последовал за ними и устроился на свободном месте.

Поездка была недолгой. Через сорок минут полицейский уже вышел в Теддингтоне. Как и сказал Телман, Удни-роуд находилась всего в одном квартале от станции, и через несколько минут Томас уже стоял перед хорошо сделанной калиткой в заборе дома под номером четыре. Он немного помедлил, разглядывая его освещенный солнцем фасад и вдыхая ароматы множества разных цветов и свежий сильный запах недавно политой теплой земли. Эти ощущения пробудили целый мир дорогих воспоминаний, на мгновение ошеломив Томаса.

Несведущему могло показаться, что перед ним почти заброшенный, растущий сам по себе сад, но Питт безошибочно видел свидетельства многолетнего ухода и забот, затраченных на выращивание разных видов растений и поддержание порядка этой природной вольности. В цветниках не было увядших цветочных головок, никакого мусора, никаких сорняков. Глаз радовала яркая цветовая палитра, бок о бок цвели давно знакомые, экзотические и местные растения. Один внимательный взгляд на них мог многое поведать о посадившем их человеке. Сам ли Фрэнсис Рэй занимался садом или он платил за труды приходящему садовнику? Если верным было последнее, то никакая плата не могла быть выше вознаграждения, получаемого им самим от результата его искусных трудов.