Один шаг между жизнью и смертью - Андрей Воронин

– До утра не оторвутся, – пообещал костлявый. – И вообще, чем ты недоволен? Захочешь посидеть – возьми топчан. Если, конечно, дотянешься. Я даже подвину его поближе, чтобы тебе было, чем заняться.

Он действительно подвинул топчан на полметра в сторону Юрия, небрежно поддев его ногой. Юрию показалось, что сделал он это даже чересчур небрежно, и топчан случайно попал в пределы досягаемости.

Естественно, он не стал указывать костлявому на его ошибку.

– Желаю вам попасть под машину, ребята, – напутствовал он своих тюремщиков. – Ни дна вам ни покрышки.

– Вот козел, – прошипел Губастый, не отличавшийся, судя по всему, широтой словарного запаса. Костлявый промолчал.

Шаткая лестница заскрипела под их шагами, стукнул люк. Юрий расслышал, как наверху щелкнул выключатель, и в подвале стало темно.

Некоторое время он стоял неподвижно, чувствуя, как затекают напряженные лодыжки и немеют задранные кверху руки. Глаза постепенно привыкли к темноте, и вскоре он мог различить смутно белеющие в полном мраке стены. На большее он рассчитывать не мог – источников света в подвале не было. Если он собирался хоть что-то предпринять, ему следовало немедленно браться за дело, пока измученное тело не отказалось работать.

Юрий вытянул вперед правую ногу, повиснув на наручниках. Это было чертовски больно, но дотянуться до топчана так и не удалось. Он снова встал на цыпочки, давая немного отдохнуть рукам, и повторил попытку, вытянувшись так, что, казалось, вот-вот не выдержат натянутые сухожилия и лопнут. Он стиснул зубы и потянулся еще сильнее. На этот раз ему удалось слегка коснуться носком кроссовка чего-то твердого и увесистого. Это мог быть только топчан.

Слегка постанывая от напряжения и боли в запястьях, Юрий продолжал тянуться вперед, шевеля ступней и пытаясь подцепить край топчана. Наконец ему показалось, что топчан немного сдвинулся. Он снова подался назад, пережидая боль, и возобновил свои попытки. На этот раз дело пошло немного легче – видимо, ему все-таки удалось немного подвинуть топчан. Раз за разом вытягивая вперед ногу, он по миллиметру двигал тяжелую деревяшку на себя, пока не почувствовал, что край топчана надежно лежит на носке кроссовка, доставая почти до подъема стопы. Тогда он согнул ступню крюком, зацепился ею за крестовину, соединявшую между собой ножки топчана, и подтянул его к себе.

Топчан был довольно высоким, и, усевшись на него, Юрий испытал огромное облегчение. Это была победа, и через несколько минут Юрий почувствовал, что способен одержать еще одну – не столь значительную, но совершенно необходимую ему в его теперешнем состоянии. Он забрался на топчан с ногами, скорчившись в три погибели под низким потолком, и перекинул через балку левую руку, что дало правой относительную свободу действий. Ему удалось без особых проблем забраться в нагрудный карман рубашки и выудить оттуда сигареты. Добыть из кармана джинсов зажигалку оказалось намного сложнее, но через несколько минут ему удалось справиться и с этим.

Юрий закурил, стоя в неудобной позе и с наслаждением чувствуя, как постепенно утихает острая резь в запястьях, превращаясь в тупую ноющую боль. Пока сигарета тлела, озаряя мрак подвала равномерными красноватыми вспышками, он попытался обдумать ситуацию, на первый взгляд казавшуюся безвыходной.

Тот, кто послал его на смерть, ошибся в своих расчетах, но этот человек умел соображать быстро и мгновенно принимал решения. Когда пули подосланных им убийц не достигли цели, он моментально подсунул следствию другую версию, сразу превратив Юрия в законную дичь для всякого, у кого было при себе оружие и кто не побоялся бы пустить его в ход. Костлявый водитель джипа был прав: за четыре миллиона инкассатора Филатова могли разорвать в клочья в любой момент и где угодно. Обращаться за помощью в милицию или искать себе бандитскую “крышу” было одинаково бесполезно. Безопасности для него теперь не существовало.

Докурив сигарету до фильтра, Юрий с сожалением уронил окурок вниз, в темноту, и затоптал тлевшую возле правой ноги оранжево-красную точку. Экономно светя зажигалкой, он осмотрел наручники – знакомиться с заплечных дел мастером по кличке Клоун у него не было никакой охоты.

Наручники выглядели обыкновенно – во всяком случае, Юрию, который до сегодняшнего дня видел это приспособление только издалека, они показались вполне исправными и надежными. Это был неутешительный вывод, Юрий попробовал цепочку на разрыв и сокрушенно покачал головой: времена легендарных героев древности миновали, да и неизвестно было, справились ли бы с такой задачей былинные богатыри. Единственным слабым местом в этой конструкции ему показалась цепочка, но и та была сделана отнюдь не из алюминия. Просто порвать ее было невозможно, но у Юрия внезапно возникла идея.

Заранее морщась от боли, он принялся вращать запястьями, закручивая цепочку жгутом. Цепочка была короткой, и очень скоро браслеты перестали вращаться, словно они соединялись не цепочкой, а железным ломом. Юрий стиснул зубы и изо всех сил напряг мускулы, пытаясь закрутить цепочку еще больше. Это было так больно, что он с трудом сдержал стон. Тем не менее ему показалось, что, прежде чем заклиниться окончательно, цепочка слегка поддалась, уступая его усилиям.

Тяжело дыша, он размотал цепочку и снова засветил зажигалку. Оба запястья были перечеркнуты глубокими красно-синими бороздами, но Юрий не смотрел на них: его интересовала только цепочка. Среднее звено было чуть-чуть деформировано, хотя эта деформация могла быть и раньше.

Юрию очень хотелось выкурить еще одну сигарету, но он не позволил себе расслабиться. Вдохнув поглубже, он начал оборот за оборотом закручивать цепочку в обратном направлении. На этот раз было больнее и терпеть боль пришлось дольше, но, когда Юрий снова чиркнул зажигалкой, среднее звено цепочки было согнуто в другую сторону и гораздо сильнее, напоминая теперь восьмерку.

…Ночь показалась ему очень долгой и полной боли, но за два часа до рассвета цепочка наручников, издав почти неслышный щелчок, лопнула и развалилась пополам. Юрий сел на топчан, выкурил еще одну сигарету, на ощупь отыскал в темноте лестницу и поднялся по ней только для того, чтобы обнаружить, что крышка люка над его головой надежно заперта.

* * *

Потратив около часа на бесплодные попытки выбраться из подвала, Юрий вернулся к топчану и снова закурил. Он думал о мертвом Воробейчике, которого так и не успел расспросить. Похоже было на то, что директора Мытищинского филиала не успел расспросить никто и, судя по словам костлявого, смерть его не была несчастным случаем. Юрий очень сожалел о том, что ему не удалось поговорить с носатым суетливым директором: тот наверняка знал очень многое. Кто-то позаботился о том, чтобы Воробейчик унес эти сведения в могилу.

Искать исполнителей было бесполезно: ни один из двоих оставшихся в живых грабителей не показался ему знакомым. Не станешь же бродить по Москве, заставляя примерять трикотажную маску каждого встречного мужчину!

Он растер окурок подошвой и закурил новую сигарету, отметив про себя, что в пачке стало очень много пустого места. Беспокойство по поводу кончающихся сигарет заставило его усмехнуться: возможно, жить ему осталось от силы два часа, а вот поди ж ты… Экономно затягиваясь теплым дымом, он попытался восстановить последовательность событий. Сначала Сафонов остановил броневик, чтобы не врезаться в борт внезапно выползшего на проезжую часть фургона. На борту фургона, кажется, была реклама бульонных кубиков… И почти сразу кто-то из приятелей Стаса влепил в дверцу гранату – видимо, по касательной, иначе вместо вскрытого броневика ребята получили бы костер. Если все было так, то стрелял наверняка мастер своего дела. Но речь сейчас не об этом. Что было бы, если бы броневик не остановился? Гранатометчику пришлось бы стрелять по движущейся мишени, что снизило бы его шансы вдвое. Граната могла угодить в борт, в бензобак, вообще куда угодно… Значит, фургон с рекламой бульонных кубиков оказался там не случайно. За его рулем сидел кто-то, кто был в курсе событий и кому в этих событиях была отведена определенная роль.