Песня вечных дождей - Э. Дж. Меллоу

Подобное требовало больше концентрации и контроля, чем выступления, но она могла это сделать. Она бы сделала это ради него.

Когда Ларкира добралась до последнего видимого глазу участка сыпи, ее взгляд скользнул вниз, к остальным отметинам аллергии, простирающимся под рубашкой, и вдруг песня затихла. Осмелится ли она опуститься ниже?

Дариус тихо застонал, мечась из стороны в сторону, словно уже скучал по ее голосу, и от этого звука кожа Ларкиры покрылась мурашками.

Она долго смотрела на пуговицы на рубашке Дариуса, на упругие мышцы его груди, видимые сквозь изношенную ткань. «Мне придется убрать ее, если я хочу закончить работу должным образом, – подумала она. – Под ней наверняка есть и другие следы сыпи». Мгновение спустя Ларкира обнаружила, что расстегивает все до последней пуговицы.

Рубашка Дариуса распахнулась, и Ларкира вскинула руку, чтобы прикрыть рот. Там, отмечая красивую бледную кожу и жилистые мышцы лорда, зияли десятки зарубцевавшихся порезов. Некоторые были маленькими, словно трещинки, другие – большими, уродливыми глубокими порезами или их сплетением. Ларкира понимала, все они сделаны различными инструментами. Ее взгляд пробежал по четырем параллельным линиям, походившим на след от… зубцов вилки.

Ларкира вспомнила поведение Хейзара за ужином, то, как он поглаживал нож рядом со своей тарелкой.

Ее желудок скрутило.

Посмел бы он?

Если бы Ларкира не видела происшествия с супом, она бы засомневалась, но… у нее в голове всплыло другое воспоминание, – Дариус гребет на лодке, тем самым открывая шрам, ползущий вдоль предплечья – и Ларкира без каких-либо дальнейших колебаний вытащила одну его руку, затем другую, полностью освободив молодого лорда от рубашки.

Дариус повернулся, все еще оставаясь без сознания, и Ларкира безмолвно ахнула.

Здесь ситуация обстояла еще хуже. Казалось невозможно найти какую-либо часть его рук или бицепсов, не покрытую отметинами. А потом она увидела тот шрам на верхней части его правого предплечья, тот, который она заметила в лодке, он казался самым глубоким и старым. Слезы навернулись на глаза, затуманивая зрение. У Ларкиры перехватило дыхание, и она поняла, что освещение в комнате потускнело. Ее магия превратилась в печальное, унылое облако, вторя бушующей снаружи непогоде.

В этом месте не сыскать и крупицы счастья.

Вспышка гнева поднялась в груди Ларкиры, крайне опасное чувство. Магия нашептывала ей, что месть может быть очень сладкой, и напоминала, что у нее есть сила превратить свои заклинания света во что-то темное.

Причини бо-о-оль, – прошептало оно. – Рань их так, как ранят они. Забирай так, как забирают они.

Извращенной частью разума Ларкира воображала, что сдается, становясь человеком, которым, как она знала, способна быть – вспыльчивой и опасной. Ведь так приятно было бы поставить Хейзара – мужчину, которому, очевидно, нравилось причинять боль, – на колени. Король Воров наверняка понял бы, так ведь? Ибо, если бы подобное насилие случилось там, в его королевстве, возмездие оказалось бы быстрым. И Ларкире, без сомнения, выпал бы шанс исполнить его.

Дариус снова пошевелился, и Ларкира прогнала свое темное видение, погасив тошнотворно-сладкое чувство мести. «Спокойно, – подумала она, – спокойное сердце, спокойная голова». Пока она повторяла эти слова, перед глазами всплыло новое воспоминание из прошлого, первый раз, когда она исцелила.

– Та же энергия, которую ты, дитя мое, используешь, чтобы ломать и разрушать, также может исцелять, – объяснили Ачак, когда Ларкира с сестрами сидела в одной из своих маленьких тайных библиотек в доме в Джабари. Заполненная старыми томами и свитками комната, в которой пахло благовониями, а также магией и секретами, использовалась лишь в качестве класса, когда Ачак приходили учить сестер. – Ты можешь исцелить того, кого ранишь.

– Правда? – Ларкира выпрямилась, в ее груди зародилась надежда.

Ей было всего девять, но она уже очень устала от ущерба, который оставляла после себя.

– Мы можем показать тебе прямо сейчас, – сказал брат, его платье развевалось при движении. – Кто-нибудь из вас будет сегодня моим помощником? – спросил он Арабессу и Нию.

Сестры застыли.

– Нет, – быстро сказала Ларкира. – Забудь об этом.

Когда сестер просили помочь Ларкире с ее магией, все заканчивалось не очень хорошо.

– Я помогу. – Арабесса встала, подходя к Ачак.

– Ара…

– Ларк, рано или поздно нам придется это сделать, – перебила ее старшая сестра, голубые, полные любви глаза светились непреклонностью, но и теплом. – Нельзя вечно верить, будто ты животное. Даже змеи сбрасывают кожу.

– И остаются змеями, – напомнила Ларкира.

– Да, но они развиваются, – парировала Арабесса. – И ты тоже должна покорять новые вершины.

Ларкира молчала, пока Ачак усаживали Арабессу в кресло напротив. Взяв клинок из ряда, выстроившегося вдоль стены, они велели Арабессе обнажить бедро.

Воздух в комнате, казалось, сгустился, когда Арабесса сделала, как ей было сказано, ее плечи напряглись.

– Будет больно, – предупредили Ачак. – Но быстро.

Раздался свист, и лезвие рассекло бледную кожу прямо над коленом Арабессы.

Она изо всех сил вцепилась в подлокотники кресла, сдерживая крик, на ее глазах навернулись слезы.

– Почему мы должны делать это вот так? – Ларкира вскочила со своего места, боль в ее голосе разорвала воздух, удлинив порез Арабессы и вдавливая его глубже в кожу. Алая кровь стекала по ноге ее старшей сестры.

– А-а-а! – Арабесса согнулась пополам.

– Успокойся, – напомнили Ачак Ларкире. – Спокойно.

Дыхание Ларкиры вырывалось судорожными вздохами, комната перед глазами кружилась. Внезапно рядом с ней появилась Ния, мягко коснулась ее плеча. Она не произнесла ни слова, но ее присутствие сказало все.

Сестры всегда были здесь ради нее. В комнате снова стало тихо.

– Ощущаешь свой гнев и разочарование? – спросили Ачак. – А теперь ты должна изменить эти чувства и почувствовать умиротворение и спокойствие.

Но как? – хотелось закричать Ларкире, но она не осмеливалась произнести ни звука.

– Посмотри, кому больно, – продолжали Ачак. – Это Арабесса. Твоя сестра. Она сидит здесь, истекая кровью, потому что любит тебя и верит в тебя. Почувствуй ее любовь и открой свою собственную. Отыщи свою любовь, сделай это ради нее, ради своей семьи. Найди свет, Ларкира. Позволь ему наполнить твою душу, руки и ноги. Разреши сжечь весь твой гнев и сомнения. Вот и все. Дыши.

Ларкира встретилась взглядом со своей старшей сестрой, найдя решимость и уверенность в ее голубых глубинах. Я верю в тебя.