Песня вечных дождей - Э. Дж. Меллоу

– Милорд. – Боланд снова оглядел комнату. – С вами все в порядке?

– Прошу прощения? – Дариус моргнул, глядя на дворецкого, стоявшего у теперь уже пылающего камина. Поднос с кофе и тостами с желе, его любимый завтрак, стоял на низком столике.

– Я спросил, хорошо ли вы себя чувствуете.

– А почему может быть иначе?

– Вы не ответили на мой предыдущий вопрос.

– Правда? Должно быть, я еще не до конца проснулся.

– Видимо, так. – Боланд искоса взглянул на него, пока наполнял чашку, крепкий, насыщенный аромат кофе наполнил комнату. – Держите, сэр.

– Спасибо.

Боланд ждал, пока Дариус потягивал напиток, тепло разливалось по его горлу.

– Что? – спросил Дариус.

– Мой вопрос, милорд.

– Да, да. Пожалуйста, повтори вопрос, раз он кажется тебе таким важным.

– Ваша одежда, милорд. Вы уверены, что вам не нужна моя помощь?

– Да. – Дариус снова наполнил чашку. – Я абсолютно уверен.

– Я сделаю это…

– Клянусь потерянными богами, Боланд. Я вполне способен наслаждаться собственным завтраком самостоятельно, нет необходимости кормить меня с ложечки.

Пожилой мужчина застыл:

– Конечно, милорд.

Дариус вздохнул:

– Прости, я не хотел грубить. Кажется, сегодня утром я сам не свой. Думаю, мне все еще нужно немного времени, чтобы проснуться.

– Конечно, сэр.

– Спасибо, что принес завтрак.

– Это мой долг, сэр. Нужно ли вам что-нибудь еще, прежде чем я уйду?

– Нет. У меня все есть, спасибо.

– Очень хорошо, милорд. – Боланд низко поклонился, его взгляд упал на бутылку, лежащую на ковре у его ног.

Дариус проследил за взглядом камердинера.

– Ты знаешь, зачем мне понадобилось мое лекарство от аллергии?

Боланд поднял глаза, встречаясь взглядом со взглядом Дариуса.

– Не могу знать, милорд.

– Бутылка пуста. У меня был приступ прошлым вечером?

Дворецкий никогда не интересовался, почему Дариус не мог сам вспомнить такие вещи.

Боланд едва заметно поджал губы:

– Я не присутствовал на ужине, сэр. Хозяину конюшни нужно было провести повторную инвентаризацию. Но я мог бы опросить персонал…

Дариус махнул рукой, опускаясь в одно из кресел у камина, словно ощутил уже знакомую усталость.

– В этом нет необходимости. Просто наполни ее, пожалуйста.

– Конечно. – Мужчина сунул бутылку в карман сюртука, прежде чем направиться к двери.

– О, и Боланд, – позвал Дариус, останавливая слугу. – Ты знаешь, что леди Ларкира запланировала на это утро?

– Леди Ларкира? – переспросил Боланд.

– Да, единственная леди, ныне присутствующая в нашем замке.

– Мне кажется, мисс Клара сказала, что после завтрака они с леди отправятся на прогулку, но сейчас она должна быть в своих комнатах. Похоже, она любит поспать.

Он сказал «поспать» так, словно это был отвратительный порок.

– Спасибо, Боланд. На этом все.

– Да, милорд.

Дворецкий направился к двери, но остановился на пороге.

– Сэр, могу я дать вам совет?

Брови Дариуса удивленно поползли вверх.

– Конечно.

– В течение нескольких следующих недель, если это возможно, я бы проводил больше времени на свежем воздухе. Предпочтительно на материке.

– Почему?

– Свежий воздух полезен для здоровья, милорд.

– Ты считаешь, я выгляжу больным, Боланд?

– Конечно нет, сэр. Просто мне кажется, на материке можно найти больше занятий, которые могли бы скрасить досуг молодого человека.

В этот момент снаружи сверкнула ослепительная вспышка молнии. Оба мужчины посмотрели в ее сторону.

– И многое другое, из-за чего меня могут убить, – сухо ответил Дариус.

– Возможно… – Дворецкий положил руку на карман сюртука, откуда выглядывала пустая бутылочка из-под лекарства. – А может, и нет.

Дариус нахмурился, когда его слуга вышел из комнаты, снова оставляя его в том состоянии, в котором всегда находился молодой лорд – а именно в одиночестве.

Несмотря на совет дворецкого провести день на улице посреди обезумевшей стихии, Дариус с трудом сдержался, чтобы не побежать в северное крыло. Быстро одеваясь, он продолжал удивляться обнаруженному на своем теле, и почти рассмеялся, когда его озарило пониманием: ровную кожу он прятал так же отчаянно, как скрывал все шрамы, которые когда-то пересекали его тело.

Ничто не могло объяснить феномен пробуждения почти полностью исцеленным… по крайней мере, если говорить о плоти. Рана, которую эти отметины нанесли его разуму, годы смятения и боли, которые они принесли, были слишком глубокими, чтобы исчезнуть после одного спокойного сна.

Страх перед тем, что его разум окончательно ускользает, был сильнее, чем когда-либо, но, как и в прошлом, Дариус отогнал эту мысль, его решимость оставаться уравновешенным и спокойным ради своего народа лишь окрепла.

И все же Дариус продолжал искать ответы относительно прошлой ночи, спотыкаясь на одной важной детали.

Леди Ларкира.

Если он выбрался с ужина без видимых травм, что это значило для Ларкиры?

Непредсказуемость герцога сводила с ума.

Возможно, Хейзар и был злодеем, но таким ли бессердечным глупцом, что показал свою темную сторону до того, как они поженились? Прежде, чем ее приданое окажется в безопасности в его руках?

Паника побудила Дариуса ускориться.

Когда он добрался до третьего этажа, его быстрые шаги затихли на коврах, устилающих пустой коридор. Дойдя до конца, Дариус замедлил шаг; из последней двери доносилась тихая мелодия.

Всего лишь гул звуков, но он вызвал теплый отклик в его груди, заставляя переступить порог, несмотря на нарушение приличий, предписывающих не входить без предупреждения.

Комната леди Ларкиры была одной из самых больших гостевых комнат в этом доме, с высокими потолками и густым ковром. В то время как большая часть замка казалась холодной и темной, эти помещения сохранили немного тепла и уюта, которые, без сомнения, исходили от нынешней обитательницы. Посередине стояла гигантская кровать с балдахином, идеально застеленная голубым стеганым одеялом, расшитым узором из белых ромашек. Дариус не помнил, чтобы когда-либо видел в замке такой жизнерадостный узор, ему оставалось лишь гадать, не привезла ли Ларкира с собой из Джабари такую несвойственную этому дому вещь.