План «Барбаросса». Крушение Третьего рейха. 1941-1945 - Алан Кларк

«Я встретил штабы двух дивизий… они состояли из нескольких офицеров, передвигавшихся на трех – пяти автомашинах, груженных до отказа канистрами с горючим. На мои вопросы: «Где немцы? Где наши части? Куда следуете?» – они ничего путного ответить не могли… Было ясно, что вернуть этим людям утраченную веру в свои силы, поднять боеспособность отступавших частей не так-то легко».

О 21-й армии на правом фланге Сталинградского фронта и первом пункте управления, который он посетил, Чуйков писал:

«Штаб 21-й армии был на колесах; вся связь, все имущество были на ходу, в автомобилях. Мне не понравилась такая поспешность. Во всем здесь чувствовалась неустойчивость на фронте, отсутствие упорства в бою. Казалось, за штабом армии кто-то гонится, и, чтобы уйти от преследования, все, с командармом во главе, всегда готовы к движению».

О Гордове (который был снят после прибытия Еременко и Хрущева):

«Это был седеющий генерал с усталыми и, казалось, ничего не видящими глазами, в холодном взгляде которых можно было прочесть: «Не рассказывай мне об обстановке, я все знаю, но ничего не могу поделать».

Между 25-м и 29 июля, пока Гот вел бои на нижнем Дону под Цимлянской, 6-я армия попыталась внезапным штурмом захватить Сталинград. Слабое сопротивление, которое он встречал до сих пор, подтолкнуло Паулюса вводить в бой свои дивизии по мере их подхода, вместо того чтобы дать им передохнуть. В результате немецкие и советские подкрепления вводились в бой примерно одинаковыми темпами. Русские начали боевые действия с небольшим численным перевесом, потому что потрепанной 62-й армии (в то время под командованием генерала Лопатина) было приказано стоять и сражаться на реке Чир. Паулюс имел заметное превосходство по танкам, поддерживаемым вначале тремя, потом пятью, потом семью пехотными дивизиями. Произошло долгое, беспорядочное сражение, в котором русские были постепенно выдавлены из излучины Дона. Но 6-я армия была так сильно помята, что больше не имела достаточных сил для самостоятельного форсирования реки. Не удалось и вытеснить русских из петли реки у Клетской, и эта оплошность впоследствии оказала поистине катастрофическое влияние в ноябре. В этот момент у Паулюса не было достаточно сил выкуривать советскую пехоту из каждой маленькой излучины на западном берегу, и об этих плацдармах вскоре забыли в пылу ожесточенной битвы за Сталинград. После того как этот район перестал быть активным сектором фронта, его передали румынам, а те ничего не делали и просто оставались в обороне на всем протяжении своего пребывания на этом рубеже.

Неожиданная сила сопротивления русских в той небольшой излучине Дона убедила Паулюса, что 6-я армия не сможет осуществить переправу без посторонней помощи. На первой неделе августа наступило затишье, пока танковая армия Гота прорывалась с юга. За это время баланс численности начал меняться не в пользу русских, потому что новой 64-й армии, сыгравшей такую большую роль в усилении сопротивления 62-й армии первой атаке Паулюса, пришлось растягивать свой левый фланг все дальше и дальше к западу по мере приближения Гота. К 10 августа вся 6-я армия Паулюса стояла на позиции лицом к востоку, и вся армейская и дивизионная артиллерия была подтянута к правому берегу Дона. Произошло и важное событие, явившееся предзнаменованием того, как Сталинград будет постепенно притягивать к себе все оборонительные силы вермахта. 8-й воздушный корпус Рихтгофена, до этого времени прикрывавший наступление Клейста на Кавказе, был снова передислоцирован на аэродромный комплекс в Морозовске для поддержания следующей атаки на город.

Прошла еще неделя, пока Гот с боями пробивался на север с Аксая, а затем, 19 августа, началась первая серьезная попытка немцев штурмом взять Сталинград.

Паулюс в качестве старшего генерала осуществлял командование операциями, имея в своем подчинении Гота. Он разработал традиционный план атаки по сходящимся направлениям, с танками на флангах. Фронт русских имел около 80 миль по протяженности, но благодаря его выпуклости от Качалинской вдоль восточного берега Дона и загибу обратно, вдоль реки Мышковки к Волге он имел менее 50 миль по прямой. Его обороняли две армии, 62-я и 64-я, имевшие в сумме 11 стрелковых дивизий, многие из которых были недоукомплектованы. Были также остатки различных механизированных бригад и других неполных частей, оставшихся от предшествовавших боев. У Паулюса имелось девять пехотных дивизий в центре, две танковые и две моторизованные дивизии на северном фланге и три танковые и две моторизованные на южном фланге.

Вначале атака шла плохо. В особенности Гот испытывал трудности в прорыве позиций 64-й армии между Абганеровом и Сарпинскими озерами. Ветеран сражений 1941 года отмечает:

«Немецкие танки не шли в бой без поддержки пехоты и с воздуха. На поле боя не было видно признаков «доблести» экипажей германских танков… они действовали вяло, крайне осторожно и нерешительно. Немецкая пехота отлично вела автоматный огонь, но… отсутствовало быстрое продвижение на поле боя. Наступая, они не жалели боеприпасов, но часто палили в воздух. Их передовые позиции, особенно ночью, были прекрасно видны из-за пулеметного огня, трассирующих пуль, часто выпускаемых в пустоту, и разноцветных ракет. Казалось, они либо боятся темноты, либо скучают без пулеметного треска и света ракет».

Правда, немцы достаточно хорошо сражались позднее, и может быть, эта начальная осторожность происходила из естественного нежелания солдат, считавших войну законченной, подвергаться неоправданному риску в последнем штурме. Судя по письмам и дневникам того времени, это чувство разделялось всеми:

«Командир роты говорит, что русские войска полностью разбиты и не могут дольше держаться. Достичь Волги и овладеть Сталинградом для нас не так трудно. Фюрер знает, где у русских слабое место. Победа теперь недалеко». [29 июля.]

«Наша рота рвется вперед. Сегодня я написал Эльзе: «Мы скоро увидимся. Все мы чувствуем, что это конец, победа близка». [7 августа.]

22 августа 14-му танковому корпусу Витерсгейма удалось форсировать очень узкую брешь в периметре русских у Вертячьего и, пробившись через северные пригороды Сталинграда, достичь обрывистого берега Волги вечером 23 августа. Теперь Паулюсу и его начальнику Вейхсу казалось, что Сталинград у них в руках. Ибо с Витерсгеймом, занявшим удобную позицию на Волге, и железнодорожным мостом у рынка, теперь находившимся в пределах минометного огня, трудности русских в снабжении гарнизона, тем более обеспечении пополнениями, представлялись непреодолимыми. Днем 51-й корпус Зейдлитца последовал за Витерсгеймом в прорыв, и стало казаться, что всю 62-ю армию удастся смять с севера. Ночью люфтваффе нанесло воздушный налет.

По количеству самолетов и весу взрывчатых веществ бомбардировка в ночь с 23-го на 24 августа была самой массивной после 22 июня 1941 года. Был использован весь воздушный корпус Рихтгофена и все имевшиеся эскадрильи истребителей, а также дальние бомбардировщики с таких удаленных аэродромов, как Курск и Керчь. Многие из пилотов Рихтгофена сделали до трех вылетов, и почти половина сброшенных бомб были зажигательные. Такое зрелище было невозможно забыть. Горели почти все дома – включая гектары рабочих поселков на окраинах, и зарево было таким, что на расстоянии 40 миль можно было свободно читать газету. Это был налет с целью устрашения, уничтожения как можно большего числа горожан для того, чтобы посеять панику и деморализовать, устроить пылающий погребальный костер на пути отступавшей русской армии. Так делалось в Варшаве, Роттердаме, Белграде и Киеве.