Да здравствует королева! - Елена Шторм

Жених склонил голову на бок, вглядываясь в лицо короля.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Более чем! На что вы намекаете?

Я едва не заломила руки:

— Ваше величество, это серьёзно! Если шалийский дурман как-то связан с проклятьем и вы его пробовали…

Взгляд брата заставил остановиться и замолчать — резко и виновато. Аделик покачал головой.

— Давайте не будем паниковать, — к счастью, поднял руку Шинар. — Честно говоря, я не вижу смысла вам вредить. Убить вашего отца — да. Манипулировать вами с помощью трав, указаний на долг, подходящей женщины — вот это кажется разумным.

— Вы ведь… ничего не подписали? — снова подала голос я.

— Нет, Лиата. А вы хоть уверены в том, что сейчас рассказываете?

И тогда я заговорила о Сарене, пытаясь добавить словам ещё каплю веса. Передала речи Балуара, кое-как обрисовала собственные домыслы:

— Подумайте, пожалуйста. Что если асхемцы захотели видеть короля в мужьях Маас, но…

— Но Сар, ты хочешь сказать, влюблён в эту странную девушку?!

— Не знаю, — я облизала губы.

— Так спросите у него!

Шинар сузил глаза, не ответил… и тогда Аделик вспыхнул по-настоящему:

— Вы подозреваете моего брата?

— Ваше величество, прошу… — попыталась вмешаться я.

— Это немыслимо! — Король задрал голову и буквально рыкнул, кадык тяжело дрогнул на его шее. — Серьёзно? От вас, Шинар, я, конечно, многого ожидал, но от тебя, Лиата…

Я знаю, что он всегда тепло относился к Сарену. Знаю! Аделик находил добрые чувства для любого из нас — он как никто другой умеет поддержать в нужный миг и подарить улыбку… правда же? Воспоминания кольнули больнее, чем я ждала — ещё недавно мой любимый брат был счастлив. Беспечен. Светел… Как так вышло, что один месяц изменил нас обоих?

— Милорд Сарен может близко общаться с Сирхемом и случайно выдать наш интерес, — твёрдо, но хотя бы без привычной жёсткости произнёс Шинар. — Чем меньше людей знает, тем лучше.

— Что ж. — Глаза Аделика блеснули. — Тогда не вижу смысла о нём говорить.

Кажется, он и дурман не слишком рвался обсуждать дальше. Пообещал, что внимательно присмотрится к Маас с Сирхемом, и если заметит что-нибудь необычное — сообщит. Заверил, что торговца отправились искать два лучших отряда. А затем кивнул Шинару на дверь:

— Позвольте, мне нужно сказать ещё несколько слов сестре.

Жених встретил это веление с таким пасмурным видом, что я испугалась новой грозы. Но он лишь кивнул и обещал ждать снаружи. Аделик же развернулся к окну, сложил руки за спиной, и я долго, не меньше минуты смотрела на его напряжённые плечи. Сейчас они казались высеченными из камня торопливой рукой.

— Ты тоже думаешь, что я не справляюсь? — спросил брат наконец.

Я замерла.

— О чём ты?..

— Лиата… прошу. Ответь.

— Нет… — Я чувствовала, что слегка лукавлю, но иной ответ вдруг показался отвратительным! — Кто, по-твоему, так думает?

— Твой жених, — Аделик слегка развернулся. Закат очертил его профиль непривычным ровным светом, сделал остальную фигуру тёмной. — Сирхем. Советники. Балуар с его тайнами, Неллер с вечным представлением о том, как переделать полкоролевства!.. Все вокруг.

— Ты преувеличиваешь.

— Я никогда не стану таким королём, как был отец. Я никогда не приближусь к Риану. Это глупо, Лиата. — Он качнул головой и вдруг тронул лоб. — Я даже не хочу.

— Ты точно… — я не знала, как спросить, — нормально себя чувствуешь?

— Да что вы затеяли с этим дурманом?! — Брат порывисто вздохнул и словно вспомнил нечто важное. Пояснил секунды спустя: — Я говорил с женой слуги, Йена. К ней приходил странный мужчина не так давно — спрашивал, как она живёт с ребёнком. Похоже, ему и правда угрожали. Грубо, приземлённо, но хотя бы безо всякой магии!

Я раскрыла губы:

— Поверь, меня это радует настолько, насколько возможно.

— А я понимаю, что ты хочешь добра. Но твой жених… Меня не покидает ощущение, что он вновь очерняет асхемцев. Легко, слишком легко! Шрам из-за них он носит на лице — ты ведь знаешь? А что внутри?

— Мы уже проходили через это. — Я даже слабо усмехнулась.

— О да, — молодой король закрыл глаза. — Просто…

— Аделик, мы со всем разберёмся. — Я вдруг почувствовала, что должна, просто обязана подойти к брату. Хотелось наплевать на его новый титул, забыть про все сложности в обращении, схватить за плечи, обнять! Останавливало лишь опасение — ещё больше потревожить достоинство короля. В итоге я осмелилась лишь встать рядом, в двух шагах, но заговорила с необыкновенным чувством: — Обещаю! И с асхемцами, и с долгом, и с убийцей отца — придумаем, что делать! Я верю в тебя, ты станешь лучшем королём Литании… Однажды.

Веки Ала дрогнули, и в уголках глаз впервые за время разговора собрались тонкие морщинки. Он слабо улыбнулся.

— Иногда я жалею, что ты не на моём месте.

— Прекрати! Просто поверь мне, пожалуйста. А ещё… тебе не кажется, что нужно созвать совет?

Брат вздохнул, словно возвращаясь из пусть и грустного, но в чём-то желанного сна на землю, и кивнул:

— Пожалуй.

Когда я выходила от него, Шинар ждал, прислонившись к стене. Кажется, он и глаза приокрыл на шорох двери.

— Что сказал его величество?

Я покачала головой. Рассказала про Йена — и остальное обрисовала лишь парой мазков:

— Мне кажется, со здоровьем у Аделика всё в порядке. Это главное.

— Что ж, завтра я начну искать проклятье с этим сортом дурмана, — шепнул жених, вздыхая. — Надеюсь, твой брат будет осторожен и проследит за асхемцами.

Я позволила себе слабую улыбку:

— Только отдохни хоть немного. А завтра я приду — всегда мечтала изучать проклятья с будущим супругом.

Так уж вышло, что с супругой Йена я встретилась в конце того дня — весьма неожиданным образом. Она нашла меня в холле, когда я возвращалась в собственные покои. Бледная, простовато одетая женщина, худая как тростинка.

— Ваше высочество! — Она бросилась ко мне так быстро, что Диларию пришлось шагнуть вперёд. Встречная ахнула, чуть не налетев на фехтовальщика. Запоздало уронила взгляд в пол, низко присела. — Умоляю, простите меня за дерзость! Я всего лишь…

Она представилась, и я поражённо обошла учителя:

— Не бойтесь. Чего вы хотите?

— Ваше высочество, я знаю, что мой муж… поступил невообразимо ужасно. — Губы девушки задрожали. — И что вы должны его ненавидеть. Я не смею просить прощения, я лишь мечтала вам сказать…