Прекрасная тьма - Маргарет Штоль

— Но потом, когда Абрахам получил что хотел, дьявол разобрался с ним! И после этого Абрахам перестал быть человеком, он стал совсе-е-е-м другим! — упрямо продолжала бабушка Мерси, глядя мне в глаза.

Сестры свято верили, что любое злодеяние, обман или преступление были делом рук дьявола, и я не собирался убеждать их в обратном. Потому что я видел, что сделал Абрахам Равенвуд, и знал, что «злой человек» — это еще мягко сказано. А еще я знал, что к дьяволу это не имеет отношения.

— Перестань рассказывать сказки, Мерси Лайн, пока Господь не поразил тебя молнией прямо на этом самом месте, да еще и в День поминовения, — закричала бабушка Пру, стуча тростью по креслу бабушки Мерси. — У меня вот нет желания умереть от шальной молнии! Думаешь, этот мальчик не знает, что за странные вещи творятся в Гэтлине?

В дверях появилась бабушка Грейс в кошмарной сиреневой шляпе. Еще до моего рождения кто-то по глупости сказал бабушке Грейс, что ей очень идет сиреневый, и с тех пор она всем своим гардеробом пыталась опровергнуть это утверждение.

— После драки кулаками не машут! — стукнула тростью по полу бабушка Пру. — Что было, то прошло!

Сестры говорили загадками, совсем как Эмма, а значит, им что-то известно. Они, может, и не знают, что по тоннелям под их домами разгуливают чародеи, но тем не менее…

— Некоторые поступки имеют куда более далеко идущие последствия, чем вам кажется. Так что закончим этот разговор.

Бабушка Пру оттолкнула бабушку Грейс и вышла из комнаты, напоследок добавив:

— И не тот сегодня день, чтобы плохо говорить об умерших!

К нам, шаркая ногами, подошла бабушка Грейс, я взял ее под локоть и помог присесть на кушетку. Бабушка Мерси подождала, пока стук трости бабушки Пру стихнет, и довольно спросила:

— Ну что, она ушла? У меня слуховой аппарат выключен.

— Думаю, да, — кивнула бабушка Грейс.

Сестры склонились ко мне с таким видом, будто собираются выдать код запуска ядерной боеголовки.

— Я тебе кое-что скажу, только не рассказывай своему папе, обещаешь? Если расскажешь, мы закончим свои дни в Доме, как пить дать!

Она имела в виду дом престарелых в Саммервилле — седьмой круг ада, по мнению Сестер. Бабушка Грейс закивала.

— Обещаю, папе ни слова не скажу. Рассказывайте!

— Пруденс Джейн ошибается, — зашептала мне на ухо тетя Мерси. — Абрахам Равенвуд здесь, и это так же верно, как и то, что сегодня День поминовения!

Сначала я решил, что они сошли с ума. Две престарелые дамы на пороге маразма заявляют, что видели человека, ну или существо, которое по общему мнению являлось человеком, но уже лет сто как мертво.

— Что значит «здесь»?

— В прошлом году я видела его собственными глазами. И знаешь где? Представь себе — за церковью! — Бабушка Мерси обмахивалась носовым платочком, словно ей стало плохо от одной мысли о таком богохульстве. — По вторникам после церкви мы ждем Тельму на улице, она преподает Библию в первой методистской. В общем, я достала Харлона Джеймса из сумочки, чтобы тот размял лапки — ты ведь знаешь, что Пруденс Джейн заставляет меня таскать его с собой! Но как только я поставила его на землю, как он побежал за церковь!

— Да, этой собачонке, похоже, жизнь недорога, — покачала головой бабушка Грейс.

Бабушка Мерси с опаской взглянула на дверь и продолжила:

— Ну и мне пришлось пойти за ним, ты же знаешь, как Пруденс Джейн трясется над этой собачонкой. Захожу я за церковь, и только повернула за угол, чтобы позвать Харлона Джеймса, и тут вижу его! Призрак Абрахама Равенвуда! На кладбище за церковью! Все-таки в этих новомодных Круглых церквях что-то есть!

В Чарльстоне говорят, что Круглая церковь так построена, чтобы дьявол не мог спрятаться за углом. Я как-то постеснялся говорить очевидные вещи, но вообще-то дьявол обычно преспокойно шагает по центральному проходу, учитывая особенности местных прихожан.

— Я тоже его видела, — прошептала бабушка Грейс. — Это точно был он, потому что его портрет висел на стене в Историческом обществе, где мы с девочками играли в карты. Прямо там, среди отцов-основателей, ведь Равенвуд — одно из старейших поместий в Гэтлине. Да-да, это был Абрахам Равенвуд собственной персоной!

Бабушка Мерси шикнула на сестру. В отсутствии бабушки Пру она оставалась за старшую.

— Да, это был он! А с ним — сын Сайласа Равенвуда. Не Мэкон — другой, Финеас.

Я вспомнил имя с генеалогического древа семейства Равенвудов. Охотник Финеас Равенвуд.

— Вы имеете в виду Охотника?

— Никто так не называл этого мальчишку! Они все звали его Финеас. Библейское имя, знаешь, что оно означает? — Она выдержала театральную паузу. — «Змеиный язык»!

Я охнул от удивления, а бабушка Мерси продолжала:

— Это был призрак того человека. Видит бог, нас с Грейс оттуда как корова языком слизала! Теперь я уже так бегать не смогу. С тех пор, как у меня начались осложнения после этого обморока…

Сестры любят рассказывать безумные истории, но они всегда основаны на безумных исторических фактах. Неизвестно, насколько их версия близка к истине, но в данном случае — любая степень близости была крайне опасной. Пока я мало что понимал, но если я чему за этот год и научился, так это тому, что рано или поздно мне придется узнать правду.

Люсиль замяукала, царапаясь в дверь. Думаю, она услышала все, что хотела. Харлон Джеймс жалобно скулил, забившись под кушетку. Я вдруг подумал, что эти кошка с собакой много чего насмотрелись в доме Сестер. Но не любая собака — Страшила. Иногда собака — это просто собака. А кошка — просто кошка. И все-таки я открыл дверь и приклеил Люсиль за ухо маленький красный стикер.

Если в Гэтлине и есть надежный источник информации — это люди. В такие дни, как сегодня, весь город толпится на площади в один квадратный километр. Из-за долгих сборов мы опоздали, и когда добрались до кладбища, там было уже плюнуть некуда. Сначала Люсиль отказывалась залезать в «Кадиллак», потом нам пришлось заехать в «Сады Эдема», потому что бабушке Пру понадобились цветы для ее последних мужей, но там ей ничего не понравилось, а когда мы наконец вернулись в машину, бабушка Мерси потребовала, чтобы я ехал не быстрее двадцати миль в час. Я с ужасом ждал этого несколько месяцев, и вот час пробил.

Я еле-еле тащился по уходящей вверх гравиевой дорожке к «Саду вечного покоя», толкая перед собой инвалидное кресло бабушки Мерси. За мной шла Тельма, ведя под руки бабушку Пру и бабушку Грейс. Процессию замыкала Люсиль, аккуратно ступавшая лапками по камушкам, стараясь держаться от нас на приличном расстоянии. Лакированный ридикюль бабушки Мерси болтался на ручке инвалидного кресла и все время бил меня в живот. Меня прошиб пот от одной мысли о том, что кресло может застрять в густой летней траве. Тогда у нас с Линком есть все шансы тащить бабушку Мерси обратно в машину на руках.