Прекрасная тьма - Маргарет Штоль

Мы поднялись на холм, где уже разгуливала Эмили в новом белом платье с глубоким вырезом и открытой спиной. Ко Дню поминовения все девчонки покупали новое платье. Никаких шлепок, шорт и обтягивающих маечек — только самое нарядное. Сборище напоминало семейную сходку, хотя сюда пригласили народ со всего города, что само по себе неудивительно — в этих местах, если человек не твой родственник, то он точно родственник твоего соседа или в крайнем случае — соседа твоего соседа.

— Пиво захватил? — хихикая, спросила Эмили, вешаясь на шею к Эмори.

— Кое-что получше, — подмигнул Эмори и, расстегнув пиджак, показал ей серебряную фляжку.

Иден, Шарлотта и Саванна со свитой разместились около участка семьи Сноу, расположенного в лучшем месте, на центральной дорожке. Участок был завален яркими пластиковыми цветами и херувимами. Они притащили туда даже маленького пластикового оленя, который щипал траву рядом с самым высоким надгробием. Состязание на самую пышно украшенную могилу — еще одно развлечение в Гэтлине. Это шанс доказать, что вы и члены вашей семьи, даже умершие, стоите куда больше, чем ваши соседи. Народ просто из кожи вон лез ради этого. Пластиковые венки, увитые зеленой нейлоновой лозой, блестящие кролики и белки, даже купальни для птиц. Весь этот зоопарк раскалялся под лучами солнца, только дотронься — и заработаешь такой ожог, что кожа с пальцев слезет. Больной фантазии наших горожан не было границ: чем более жалко это выглядит, тем лучше.

Мама всегда смеялась, глядя на свои любимые могилы, и говорила: «Это же настоящие произведения искусства, натюрморты, почище, чем у малых голландцев или фламандцев, ну разве что — пластиковые. Но с каким чувством сделано!» У мамы получалось смеяться над худшими традициями Гэтлина, не теряя уважения к лучшим. Наверное, поэтому она и выжила в этом городишке. Она питала особое пристрастие к крестам, выкрашенным фосфоресцирующей краской, которые светились ночью. Летними вечерами мы с ней иногда приходили на кладбищенский холм, лежали на траве и смотрели, как кресты вспыхивают в темноте, словно звезды. Как-то я спросил ее, почему ей нравится приходить сюда, а она ответила: «Это история, Итан. История целых семей, людей, которых они любили и потеряли. Все эти кресты, идиотские пластиковые цветы и зверюшки здесь лишь за тем, чтобы напомнить о тех, кого больше нет с нами. Это прекрасное зрелище, и на это стоит смотреть. На это надо смотреть». Мы с мамой никогда не рассказывали папе о вечерах, проведенных на кладбище. Это был один из наших с ней секретов.

Раньше я просто проходил мимо своих одноклассников, наступал на пару пластмассовых кроликов и попадал к участку семьи Уот на самой окраине лужайки. В День поминовения мало кого поминали на самом деле. Через час-другой все, кто старше двадцати одного, закончат сплетничать об умерших и с наслаждением примутся перемывать кости ныне живущим, а те, кому еще нет тридцати, начнут уничтожать принесенные с собой запасы выпивки за каким-нибудь склепом. Все, кроме меня — мне сегодня есть кого вспомнить.

— Здорово, чувак, — догнал нас Линк.

Он повернулся к Сестрам и, вежливо улыбнувшись, провозгласил:

— Добрый день, мэм!

— Как твои дела, Уэсли? Растешь не по дням, а по часам! — утирая пот со лба, поприветствовала его бабушка Пру и остановилась, чтобы отдышаться.

Вслед за Линком подоспела Розали Уоткинс и помахала бабушке Пру рукой.

— Итан, почему бы вам с Уэсли не пойти прогуляться? Мне нужно спросить у Розали, какую муку она кладет в сметанник.

Бабушка Пру оперлась на трость, а Тельма помогла бабушке Мерси встать из кресла.

— Точно сами справитесь?

— Конечно, справимся, — нахмурилась бабушка Пру. — Мы вообще-то начали заботиться о себе самостоятельно, когда тебя еще на свете не было.

— Когда его папы еще на свете не было, — поправила ее бабушка Грейс.

— Кстати, совсем забыла, — всполошилась бабушка Пру, открыла сумочку и пошарила в ней. — Нашла ведь жетон этой проклятой кошки!

Она неодобрительно посмотрела на Люсиль.

— Правда, нам он не помог. Не то чтобы кто-то жалел о бесцельно потраченных годах преданной заботы, когда некоторым разрешали даже ходить по бельевой веревке. Думаю, некоторые не испытывают ни капли благодарности!

Кошка испарилась в неизвестном направлении, даже не оглянувшись на бабушку. Я посмотрел на жетон с выгравированным именем «Люсиль» и положил его в карман.

— Колечко потерялось, лучше положи в кошелек, на случай, если тебе придется доказывать, что у нее нет бешенства, она же кусается! Тельма потом отдаст тебе запасное.

— Спасибо.

Сестры взяли друг друга под ручку и, стукаясь широкими полями шляп, которым позавидовал бы сам Гаргантюа, направились к своим подругам. Даже у Сестер есть друзья. Ну что у меня за жизнь?!

— Шон и Эрл захватили пива и «Джим Бим». Встречаемся за склепом Ханикаттов.

Что ж, зато у меня есть Линк. Мы оба прекрасно знали, что сегодня я напиваться не собираюсь. Через несколько минут я буду стоять у могилы матери и вспоминать, как она смеялась, слушая мои рассказы о мистере Ли и его извращенной версии истории США, или точнее «истерии США», как называла его предмет моя мама. О том, как они с папой босиком танцевали на кухне под Джеймса Тейлора. О том, как она всегда находила, что сказать, когда у меня проблемы. Например, когда выясняется, что моя девушка ушла от меня к какому-то сверхъестественному мутанту.

— Ты в порядке? — спросил Линк, кладя руку мне на плечо.

— Да, все отлично. Пойдем пройдемся.

Да, сегодня я буду стоять у ее могилы, но чуть позже. Сейчас я еще не готов.

«Эль, где ты…»

Я опомнился и постарался выбросить эту мысль из головы. Странно, что я до сих пор пытаюсь докричаться до нее. Наверное, привычка. И тут рядом раздался женский голос, но не Лены, а Саванны. У нее на лице было такое количество косметики, что непонятно, как она все-таки ухитрялась неплохо выглядеть. Блестящие волосы, накладные ресницы и сарафан на завязках. Такие завязки делают только для того, чтобы парни думали, как бы поскорее их развязать. По крайней мере те парни, которые не знают, что она за штучка, или которым на это плевать.

— Очень жаль, что с твоей мамой так вышло, Итан, — испуганно откашлявшись, начала она.

Наверное, ее мама заставила подойти ко мне. Миссис Сноу — непоколебимый столп, на котором держится местное общество. Несмотря на то что со смерти мамы прошло чуть больше года, сегодня вечером у нашего крыльца появится несколько горшочков с запеканкой, как и в День ее похорон. Так положено. В Гэтлине время течет медленно, словно в фильме «День сурка». Как и в день похорон, Эмма оставит все горшки на улице на радость опоссумам, им-то свинина в яблоках не надоедает! И все-таки это самое милое, что я услышал от Саванны с сентября. Мне наплевать, что она обо мне думает, но хотя бы одной головной болью меньше, у меня сегодня не самый легкий день. Поэтому я просто ответил: