Эльфийский Петербург - Алексис Опсокополос

почти не пришлось ждать. Я рассказал кесарю о Дроздове: как его поймали и привезли в имение бабушки и как бабушка пыталась с него выбить информацию и чем это всё закончилось.

Романов внимательно меня выслушал, нахмурился и, судя по всему, сильно призадумался. Он ходил по кабинету, смотрел время от времени в потолок, иногда на меня, иногда походил вплотную к стене и смотрел на неё, будто пытался что-то на ней прочитать. Потом опять на меня, потом снова в потолок.

Наблюдать за этим было непривычно и немного страшно — таким кесаря я ещё никогда не видел, похоже, сильно я его озадачил своим рассказом. Думал Александр Петрович долго, непривычно долго для него, но в итоге кесарь подошёл ко мне, тяжело вздохнул и сказал:

— Не нравится мне это всё.

Признаться, я ожидал от Романова чего-то более развёрнутого после столь долгих раздумий — то что ему это всё не нравится, было и так понятно. Кесарь тем временем ещё раз вздохнул и добавил:

— Очень не нравится. Я не ожидал, что этот адвокат будет чем-то полезен, и был уверен, что он в сговоре с твоим отцом. Скажу больше, я до сих пор в этом уверен. Но ситуация складывается так, что княгиня Белозерская не может выбить из адвоката информацию, и всё выворачивается таким образом, будто твоего деда убил я.

— Мы вовсе так не считаем, — попытался я успокоить кесаря. — Есть большая вероятность, что Дроздова хорошо обработали сильные менталисты, просто бабушка не может взломать его защиту и вернуть ему все воспоминания. Но даже если деда всё же убили, бабушка допускает, что это сделали не вы.

— Жаль, что я не могу поверить в такую версию — убийство в тюрьме, — сказал кесарь.

— Почему?

— Потому что это невозможно. Доступа к твоему деду не было ни у кого, кроме адвоката и трёх надзирателей с безупречной репутацией. В тюрьме его могли убить лишь по моему приказу, а я такого приказа не отдавал. Адвокату однозначно подменили воспоминания.

— Но доказать это, к сожалению, невозможно. Бабушка три дня с ним как только ни билась — бесполезно.

Романов снова призадумался, опять минут пять ходил по кабинету, затем сказал:

— Мы поедем к твоей бабушке!

— Как? — удивился я.

— А как ты к ней обычно добираешься?

— Через портал.

— Ну я вот тоже подумал, вряд ли ты каждый раз бегаешь через линию фронта. Где портал?

— В моей квартире.

— Ну, поехали!

— Сейчас?

— А чего ждать? Появилась возможность разобраться в этой запутанной истории, вместе у нас намного больше шансов это сделать. В любом случае мне не помешает поговорить с княгиней Белозерской, мне сейчас меньше всего нужно, чтобы вы с ней думали, что я убил твоего деда.

Звучало это всё логично, но всё равно предложение было очень уж неожиданным.

— А можно я бабушку предупрежу? — спросил я.

— Нужно, — ответил Александр Петрович. — Но не по телефону.

Мы покинули кабинет кесаря и в его машине поехали на мою квартиру. Ехали молча, каждый думал о своём. Признаться, я даже толком и не думал — в моей голове просто ураганом проносились различные мысли одна за другой.

Очень уж богатыми на события получились последние дни: сначала история с поимкой Дроздова, затем информация, полученная от него. Всё это и так сильно повышало градус напряжённости и волнения, а тут вдруг кесарь Романов решил нанести визит в имение княгини Белозерской.

Как-то слишком уж стремительно начали развиваться события — я к такому готов не был. Единственное, что меня однозначно радовало в этом всём — желание Александра Петровича доказать, что это не он убивал деда. И я всё больше был склонен ему в этом вопросе верить.

Звонить бабушке было опасно, её номер мог прослушиваться спецслужбами Петербурга. Шанс на это был небольшой, но он был. Не хотелось ставить эти спецслужбы в известность, что к княгине Белозерской едет сам кесарь Российской Федерации. Не хватало ещё, чтобы его попытались там захватить.

Как только мы приехали на мою квартиру, я тут же отправился к бабушке. Разумеется, как всегда, с Тойво. Выйдя из башни в имении княгини Белозерской, бросился её искать. Мне повезло — почти сразу же я наткнулся на Ристо, который сообщил, что Её Светлость у себя в кабинете. Туда и я побежал.

Я постучал в дверь, и не дождавшись приглашения, вошёл в кабинет. Бабушка сидела за столом и читала огромную старинную книгу в кожаном переплёте. Оторвав взгляд от книги и посмотрев на меня, бабушка спросила:

— Что-то случилось?

— Не то чтобы случилось, но событие неординарное, — ответил я. — Александр Петрович просит Вас принять его.

— Принять? — переспросила бабушка. — Где?

— Где Вам будет угодно. Он сейчас у меня в квартире и готов прибыть сюда в любой момент, если Вы дадите добро.

— Всё-таки что-то случилось, — сказала бабушка. — Иначе к чему такая спешка?

— Мне кажется, он просто хочет побыстрее разобраться с этой историей и доказать нам, что он не убивал деда, — ответил я. — Это его тяготит.

— Его можно понять, если бы меня обвиняли в убийстве, меня бы это тоже тяготило.

— Так Вы его примете? — вернул я разговор в нужное русло.

— Через полчаса буду встречать его в башне.

Я покинул кабинет, но в башню, где меня ждал Тойво, идти не спешил — мне не хотелось, объяснять кесарю, что ему надо полчаса подождать в моей квартире, прежде чем мы сможем отправиться к бабушке. Я решил вернуться в квартиру как можно позже, поэтому пошёл в башню через сад, где двадцать минут просидел на лавочке, наблюдая за павлинами.

Когда мы с Александром Петровичем вышли из портала, бабушка нас уже ждала. После знакомства и стандартного обмена любезностями княгиня Белозерская и кесарь решили продолжить общение в кабинете у бабушки. Меня взяли с собой.

— Не буду скрывать, Александр Петрович, Ваш визит меня очень удивил, — сказала бабушка, когда мы все расселись в удобных креслах её кабинета. — И, признаюсь, мне до конца непонятна его цель.

— Познакомиться, наконец-то лично поблагодарить за спасение детей и попробовать убедить Вас, что я не убивал Константина Романовича и не отдавал приказа об этом, — ответил Романов. — Если мой визит способен Вас как-то скомпрометировать, то мы можем оставить его в тайне.

— Рискую показаться нескромной, но уже очень давно меня мало волнуют такие вещи, как боязнь быть скомпрометированной. Я бы даже сказала, вообще не волнуют. А вот истинную цель Вашего визита мне было бы интересно узнать. Вы ведь хотели мне что-то предложить, я это