Петр Николаевич Дурново. Русский Нострадамус - Анатолий Бородин

Стало ясно, что революции надо противопоставить силу. В беседе с князем С. Д. Урусовым 26 октября 1905 г. С. Ю. Витте «очертил положение дел в стране, упомянул об ожидаемых сопротивлениях созыву Думы со стороны крайних партий, недовольных манифестом, который далеко не соответствовал их радикальным программам; указал на ряд показателей, грозящих возобновлением беспорядков, и высказал решительное мнение относительно предстоящей необходимости поневоле принять ряд принудительных, а затем и карательных мер в отношении противников нового строя, желающих сорвать Думу и заменить мирное развитие государственной жизни крутым переворотом»[369]. А это предполагало опытного, энергичного и, главное, способного взять на себя ответственность за непопулярные в обществе репрессии министра внутренних дел. Таковым, по мнению С. Ю. Витте, был П. Н. Дурново, человек «твердый, решительный и знающий организацию русской секретной полиции», давно ему известный и ценимый за ум, опытность, работоспособность и в эти дни быстро и умело взявший в руки министерство. При этом, отстаивая кандидатуру Дурново перед общественными деятелями, С. Ю. Витте подчеркивал и гуманность Дурново-директора департамента полиции, и разумно-либеральные идеи Дурново-сенатора, и корректность Дурново-товарища министров Сипягина, Плеве, Мирского и Булыгина, и взаимную ненависть Дурново и Плеве, и критическое отношение Дурново к Д. Ф. Трепову, и то, что он видел «единственный выход из создавшегося положения вещей в широких либеральных преобразованиях и в уничтожении исключительных положений»[370].

Возможно, было еще одно обстоятельство, побуждавшее С. Ю. Витте с такой энергией проводить П. Н. Дурново в министры. «Говорили, что Дурново заставил Витте дать ему министерский портфель, угрожая в противном случае предать огласке имевшиеся в его руках письма Витте, которые будто бы могли окончательно скомпрометировать Сергея Юльевича в глазах Государя»[371]. Видимо, и в этом случае дым был не без огня. Сам С. Ю. Витте писал, что инициатива исходила от П. Н. Дурново: «еще до 17 октября» и «немедленно после 17 октября» он, посещая С. Ю. Витте, «намекал, что единственно, кто мог бы удовлетворить требованиям для поста министра внутренних дел, это он»[372]. Может быть, «намекал» – не то слово? В. И. Гурко утверждал, что С. Ю. Витте обещал П. Н. Дурново пост министра внутренних дел еще до своего назначения председателем Совета министров и что «обещание это было, несомненно, вынужденное, дано оно было вследствие какой-то таинственной его зависимости от Дурново. Сам Дурново был настолько уверен в своем назначении, что мысленно распределял свою мебель в присвоенной министру внутренних дел квартире и даже послал на эту квартиру, еще занимаемую Булыгиным, снять точную мерку одной из комнат с целью выяснить, может ли в ней поместиться какой-то исключительных размеров шкап»[373].

Однако провести П. Н. Дурново на пост министра оказалось делом непростым и не потому, что против его кандидатуры решительно выступали общественные деятели, с которыми в это время С. Ю. Витте вел переговоры (П. Н. Дурново воспринимался ими как человек, тесно связанный со старым режимом, с весьма сомнительной к тому же моральной репутацией[374]). Теперь, когда ни манифест, ни всеподданнейший доклад не сработали, это обстоятельство уже мало волновало С. Ю. Витте. Тем более что П. Н. Дурново заявил: вступить в энергичную борьбу с революцией он может лишь будучи совершенно самостоятельным. И С. Ю. Витте, по свидетельству Д. Н. Любимова, проводил П. Н. Дурново «со свойственной ему страстностью, жертвуя общественными деятелями и Урусовым»[375].