Исповедь мачехи - Екатерина Сиванова

– Просто я видел, как все у вас дома и как у нее, видел, как она к Але относится.

– Честно говоря, я очень не люблю эти разговоры. Понимаю, что ты находишься в очень непростой ситуации, две тещи – это же нарочно не придумаешь. Но Алина мама всегда будет стоять на шаг впереди меня. Ты же помнишь свадьбу…

– Да. Я все помню.

– А ты помнишь, как я при тебе ругала Алю?

– Помню.

– Ну а почему не заступился за нее, почему не взял за руку и не увел? Ведь ей так нужна защита, плечо, опора…

– Вы же родители…

– И что? Знаешь, бывают ситуации, когда любимую женщину надо и от родителей защищать. Я тогда права была. Ты же сам все слышал и знаешь, чем все закончилось, но ведь речь не обо мне и даже не об Але… Речь о тебе! Ты сейчас вернулся домой после недели отсутствия. С чем ты пришел?

– Я ужин приготовил… Ну… Прощения попросил, пообещал, что все будет хорошо.

– Коль! Ты прости меня, но женщине не ужин нужен в такой ситуации, не слова… Пришел, бросил к ее ногам охапку цветов, повалил жену, показал ей, на что ты способен как мужчина, и сказал: «Я знаю, что во многом не прав, но прошу тебя дать мне возможность все исправить. Только с одним условием: в нашей семье мужчина – я и решать все буду я». Ты понимаешь меня?

– Да… Теперь понимаю.

– Ты хорошо помнишь, как твоя мама приезжала к нам знакомиться в Дом?

– Да, конечно.

– То есть разговор о квартире, об армии и учебе ты тоже хорошо помнишь?

– Да…

– Ну а теперь расскажи мне, что из этого не легло на Алины плечи? Деньги на твою учебу зарабатывала-искала-занимала у нас Аля. С армией вопрос не решен по сей день, когда Алевтина его подняла, ни ты, ни твоя мама ее не поддержали, не захотели действовать. Ну а про квартиру…

– Да, – горько сказал Коля, – кинула нас моя мама с квартирой.

– Так ты-то о чем думал?! Почему с мамой не говорил? Почему не решал проблемы? Почему всем только Аля занималась?

– Мне было так хорошо… Она мне такую жизнь устроила… Я и не жил так никогда. И потом ваша семья…

– Супер! Наша семья – что?

– Ну, как-то так все стабильно, спокойно, все вместе. Как-то не хотелось о плохом думать…

– О плохом – это о чем? О своем гнезде? О том, что пахать надо днем и ночью, чтобы твоя семья на ноги вставала? Это ведь твоя задача – кормить, понимаешь?

– Да…

– Я просто не знаю, как ты все это будешь разруливать. Алька уехала в Прионежск, к маме…

– Это очень плохо. Очень.

– Ну почему? Я все-таки надеюсь, что она сможет поговорить со своей мамой… Может быть, родная мама скажет Алевтине какие-то мудрые слова. У Марины Алексеевны за плечами большой жизненный опыт, она сделает все возможное, чтобы дочь была счастлива…

– Ага. Счастлива, но не со мной… Не любит меня Алина мама.

– Коль! А за что ей тебя любить? За слезы дочкины, за разочарования, за усталость?

– Нет, конечно, но она меня сразу невзлюбила…

– Так, ладно. Ты со мной про это лучше не разговаривай. Я тебе могу сказать, что у нас тоже к тебе отношение изменилось за последние месяцы. Я вообще не представляю, как мы будем налаживать ваши отношения с Андреем Юрьевичем после всего того, что нам рассказала Аля.

– Да уж…

– Коленька, я миллион раз говорила и тебе, и Але: семья – это очень большой труд, каждодневный, изнурительный… Почему ты меня не слышал?

– Дурак был…

– Теперь умный?

– Вы скажите мне, как Альку вернуть? – в отчаянии спросил Коля.

– Не знаю… Мужчиной будь. И все. Время ей дай. Не торопи.

– А что делать вот с тем, что она какая-то другая стала?

– Честно? Не знаю… Могу только согласиться, что да, другая… Вернее, ты просто ее такой никогда не знал. Когда-то она была такой… Но мы ее отогрели… А теперь опять холод и пустота.

– Да… Вы так все понимаете, Катя…

– Спасибо. Я просто очень Алю люблю, понимаешь. Она дочь моя не на словах, а на деле.

– Да, понимаю… Спасибо. Я пойду. Мне надо подумать.

– Иди с Богом! Звони, если что-то будет надо.

– Да-да…

Коля ушел в одну сторону, а я уехала в другую.

А через несколько дней Аля вернулась из Прионежска. Она позвонила мне с работы:

– Привет! Я приняла решение: буду строить свою семью с Колей, – выпалила дочь.

– Отлично, поздравляю тебя! Здравствуй! Как он тебя встретил?

– Никак, – сказала Аля и… разрыдалась.

Алька плакала так, что я даже по телефону слышала: ее трясет… Во мне все разрывалось от боли за нее, от отчаяния. Но, как всегда, я жестким голосом сказала:

– Немедленно возьми себя в руки! Ты с ума сошла?! Ты же на работе! Ты где сейчас находишься?

– В туалете…

– То есть?

– Закрылась в туалете и сижу…

– Отличный выбор. Ты можешь мне объяснить сейчас, из-за чего ты плачешь? Ты же приняла решение, значит, должно стать легче…

– Ничего я не приняла. Ничего я не хочу. Ничего не понимаю.

– Чем я могу тебе помочь?

– Ничем.

– Хочешь, я приеду, заберу тебя с работы?

– Нет… – И опять в трубке слышны рыдания. Это была истерика. Классическая Алина истерика. Я так надеялась, что поездка к матери поможет…

– Давай сходим к врачу… Хочешь, я найду хорошего доктора: ты сможешь поговорить, он тебе поможет успокоиться…

– Нет…

– Хочешь, к тебе папа приедет?

– Нет…

– Так… Ты можешь сформулировать, чего ты хочешь?

– Чтобы все было хорошо.

– Чтобы все было хорошо, надо много трудиться, – сказала я, радуясь тому, что Алин ответ уже не состоит из однозначного «нет».

– А я что? Не тружусь? – визгливо выкрикнула Аля. – Я только и делаю, что все ему прощаю, ни на что не обращаю внимания, а он… Катя! Он даже меня не встретил…

– Ох, Аленька моя… Опять ты не хочешь подумать не о себе… Ведь были же причины, по которым он этого не сделал.

– Надоели мне его причины, не хочу я ничего…

– Если бы ты знала, как мне это все вообще надоело… Мы, конечно, с тобой разные люди… Но, Аля, если ты хочешь быть счастливой, если хочешь, чтобы все было хорошо, соберись, успокойся и начни видеть что-то дальше своего собственного носа, дальше своей собственной обиды. Ты послушай себя со стороны! Ведь в твоей речи совсем отсутствует местоимение «мы» … Я не изменила своего отношения к Коле, и все, что я тебе говорила до свадьбы, осталось в силе… Но люди же меняются… Он любит тебя. И я уверена, постарается сделать все возможное, чтобы в вашей семье все было хорошо.