Ярость дьявола - Али Вали

Клэр рассмеялась было, но, увидев, что Шелби сама серьезность, осеклась. Первый раз в жизни Клэр пришлось пожалеть, что она променяла тихую офисную работу на оперативную.

– Готова? – спросил Эндрю, когда Кейн закончила молитвы.

Масштаб проблемы оба агента осознали сразу, как только Кейн поднялась. Мимо алтаря в сторону выхода они с пастором направились вместе. Естественно, что последовать за ними они не могли, так как это бы их разоблачило.

Прежде чем снять строгие одеяния святого отца, Эндрю произнес необходимые молитвы согласно обряду. Он прикладывал к губам некоторые элементы одеяния перед тем, как разложить их по местам. На священнике была черная рубашка с тугим белым воротничком и черные брюки. В такой одежде Кейн помнила Эндрю с детства.

– Неплохо иметь такую стабильную работу с четким распорядком, – посмеялся Эндрю. – Но Господь и нам уготовил некоторые сложности, дитя мое, например, с этой одеждой. И еще, в отличие от тебя, я не располагаю такой роскошью, как возможность снимать напряжение при помощи секса. Так что не думай, что все так уж просто.

Намереваясь выпить чаю, они направились к домику, который Эндрю занимал как приходской священник. Кэйси почувствовала, как гора свалилась с ее плеч. Она была рада, что приняла приглашение Энди, когда он позвонил прошлой ночью. Хоть он и был священником, но под крахмальной рубашкой с традиционным воротничком билось горячее сердце.

– Что правда, то правда, отец Энди. Я иногда сравниваю людей, которые не любят женщин, с вегетарианцами.

– Занятная аналогия. Мне нравится ход твоих мыслей, давай-ка это обсудим, – он открыл перед Кейн дверь и сделал приглашающий жест.

– Скажем так, если бы бог сделал всех вегетарианцами, хороший стейк был бы куда менее вкусен. Если следовать логике Кэйси, то и женщины бы тоже потеряли всякую привлекательность.

– За такие выводы ты должна мне еще столько же молитв, – он погрозил Кейн пальцем, потом нажал на кнопку интеркома. – Мэган, пожалуйста, принеси две чашки чая, как только освободишься.

Энди сел. Кожаное кресло с пышной обивкой, стоявшее у красиво задрапированного панорамного окна, издало легкое шипение, выпуская воздух. За окном располагался чудный сад, еще обнаженный в ожидании весны.

– Знаешь, в тот день, когда я стал епископом, мы пришли в эту комнату с твоим отцом, я сел в это вот самое кресло, и мы распили хорошую бутылку виски, которую принес Далтон. И, несмотря на обстоятельства, – впрочем, все было великолепно, – я отчетливо помню каждое слово из нашего с ним разговора, – Энди вздохнул, точно окунувшись в прошлое. – Как странно, что с нами сделалось. А ведь когда-то мы были тощими мальчуганами, которые любили кидать камни в проезжающие поезда.

– Он уже тогда пытался сделать так, чтобы ты свернул с пути истинного, да? – рассмеялась Кейн.

– Боже мой, о чем ты. Скорее напоминал мне о том, что время не стоит на месте, и нам нужно жить сегодняшним днем.

– Отец Энди, почему же тебе так нравился мой папа? Ты же знал, чем он живет, что все его действия идут вразрез с заветами церкви.

Вошла Мэган с чаем на подносе, и они замолчали. У Энди было время обдумать свой ответ. Он знал, какое место занимал Далтон в жизни Кейн, и как ей не хватало человека, благодаря которому она стала тем, кем являлась. Пастор посмотрел в глаза Кейн и, дождавшись, когда щелкнет замок в двери, ответил:

– Если ты когда-нибудь расскажешь это кому-то еще, мне придется все отрицать, – начал он. – Иногда церковь упускает из вида важные основополагающие для человека вещи. Я любил твоего отца, он был и остается, даже после смерти, одним из моих лучших друзей. Потому что он знал о том, что такое честь, любил свою семью и всех тех, кто был ему предан. А в том, что он делал для того, чтобы обеспечить себя и вас, нет ничего греховного.

– С этим невозможно не согласиться. И я всегда старалась быть на него похожей. Но, боюсь, я сильно отклоняюсь от его пути, – по тому, как опустились плечи Кейн, Эндрю понял, насколько нелегко далось ей это признание. Отец учил ее презирать слабость и бороться с ней, невзирая на то, столько душевных сил пришлось бы затратить. – У меня на пороге воют волки, и я не знаю, как отвадить их от своего дома.

Эндрю вспомнил их с Далтоном последнюю встречу. Тот нашел время зайти к Эндрю, а на следующий день люди Бракато застрелили его. Словно ужасное предчувствие заставило Далтона искать поддержки у старого друга, и он пришел попросить об одолжении.

Шестнадцатью годами ранее

– Энди, правда, что покаяние спасает душу?

– Да, если, конечно, это осознанный шаг, – разговоры о боге с Терезой, женой Далтона, были обычным делом, а с самим Далтоном Эндрю редко касался религиозных тем.

– Что тебя беспокоит, сын мой?

– Не умничай, друг мой, – отозвался Далтон. – Я хочу, чтобы ты выслушал мою исповедь и помолился за мою семью.

– Вы не могли бы расчистить мне остаток вечера? – Эндрю вызвал секретаря по интеркому. – У меня и в мыслях не было смеяться над тобой, Далтон, но, если ты здесь для того, чтобы попросить меня об этом, то должен подходить серьезно.

И следующие пару часов пастор силился сохранять нейтральное выражение лица, слушая Далтона. Несколько раз ему приходилось отворачиваться от решеточки, делящей исповедальню, потому что он не мог скрыть изумления, которое могло смутить его друга. Когда Далтон закончил, Эндрю встал, положил руку на темя своего друга и помолился за него, искренне и с волнением, всем сердцем желая добра этому сложному человеку.

– Вот теперь, когда мы закончили, я готов поговорить о той услуге, с которой ты пришел ко мне.

– Я хочу, чтобы ты пообещал, что если со мной что-то случится, ты дашь такое же отпущение грехов Дерби Кейн и Билли, если однажды они придут к тебе за ним. Моя жизнь временами так непредсказуема, что мне было бы спокойнее, если бы я знал, что могу на тебя положиться. Твоя дружба все эти годы была для меня важнейшим даром, и я хотел поблагодарить тебя.

– Это честь для меня, Далтон. Об этом не нужно и просить.

Усталость слышалась в голосе Кэйси, когда он сказал:

– Просто мне лучше, когда я знаю наверняка. Я хочу, чтобы Дерби было куда идти, если получится так, что она останется одна.

* * *

Далтон погиб на следующий день, и, если учение церкви было верно, ушел он с чистой душой. Через какое-то время за ним последовали Тереза и Билли, потом и Мари. Эндрю мог только догадываться о том, какой силой обладала Дерби Кейн, если день за днем могла выносить столько боли.

– Если я чему-то и научился, наблюдая за жизнью людей и давая им советы, то именно этому, – проговорил Энди. Больше всего на свете он хотел сейчас быть уверенным, что не подвел Далтона. – Те, кто желают тебе зла, ничего не смогут сделать, пока ты сама не окажешь им изрядную помощь. Бог дал нам свободную волю, чтобы мы жили так, как хотим, Дерби. Ты взяла в жены замечательную женщину, вы растите прекрасного сына, и ты сделала все, что было в твоих силах, чтобы защитить их обоих.