Лед - Лалин Полл

Том запустил еще две ракеты, и от их визга медвежонок спрятался за мать. Это, похоже, решило дело для медведицы, и, взглянув на них еще раз на прощание, она развернулась и устремилась прочь. Но Редмонд уже вскинул винтовку.

– Моя! – сказал он.

– Не стреляй! – крикнул Том. – Она уходит.

Редмонд выстрелил. Но промахнулся. Медведица с медвежонком побежали, и Редмонд снова поднял винтовку. Кто-то кричал, что надо спустить собак, кто-то – что их надо придержать, а собаки завывали и брехали…

Прежде чем Редмонд выстрелил снова, Том бросился на него и отвел винтовку вверх, а затем вырвал ее и швырнул в снег. Редмонд заехал ему в челюсть. В тот же миг Шон набросился на Редмонда и, сбив с ног, уселся ему на грудь и прижал рукой за шею – он освоил этот прием еще мальчишкой, – после чего нагнулся к нему и, медленно произнося слова, велел успокоиться.

Шону было не привыкать драться, и он знал, что победа за ним. Никто не спешил на помощь Редмонду. Тот еще пытался выкрутиться, но Шон надавил на него сильнее, и он успокоился. Шон слез с него и протянул ему руку. Но Редмонд плюнул на него, обдав убийственным взглядом.

– Ты гребаный чурбан.

– Я думаю, – вступил Том, – Редмонд хочет сказать, что не будет стрелять в гребаных медведей, если на то не будет гребаной необходимости, – верно?

– Мы могли погибнуть! – выкрикнул Редмонд остальным.

– Каждый может психануть, – сказал ему Шон, подмигнув. – Не переживай.

– Вы, недоумки гребаные! Никогда больше не трогайте мое ружье! – Все уставились на него, даже собаки. Он повернулся к Шону с Томом: – Вы исключены из состава экспедиции, слышите?! – Он злобно взглянул на Тома: – Ты и твой сраный прислужник…

Том схватил его за воротник.

– Не смей так говорить о моем друге.

Он толкнул Редмонда с такой силой, что тот поскользнулся и упал на спину. И все засмеялись.

Шон повернулся к остальным. Было что-то сюрреалистическое во всех этих ярко-оранжевых палатках под полярным ночным солнцем, вместе с собаками и Редмондом, державшимся за разбитый нос, из которого сочилась кровь, капая на снег.

– Я заплатил за участие, – заявил Шон настолько уверенно, насколько мог. – И я имею право быть здесь. Если кто-то с этим не согласен, пусть скажет.

– Я не согласен! – выкрикнул Редмонд. – Это моя экспедиция. – Он поднялся на ноги, глаза его метали молнии. – Заткните этих гребаных собак! – Он огляделся, ища поддержки. – Кто со мной?

Никто не ответил.

– «Фрам», – сказал Том Шону.

– Ага, «Фрам», бляха-муха, – согласился Шон.

Они направились обратно к своей палатке, не решаясь взглянуть друг на друга, готовые получить удар в спину, но слышали лишь, как Редмонд злобно орет на остальных и как скулит одна собака.

Угомонив собак и убедившись, что поблизости нет медведей, они переглянулись с довольным видом. Но только оказавшись под оранжевым тентом своей палатки и положив разряженную винтовку у выхода, оба смогли вздохнуть спокойно и «дали пять» друг другу, а затем повалились на спины, и их разобрал истерический смех.

Им удалось поспать, но через пару часов они проснулись от собачьего лая. Выглянув из палатки, они с недоумением увидели, что остальные пять команд уже снялись с места и запрягают собак. Они бросали их. Шон с Томом смотрели, не веря своим глазам, как их товарищи-полярники под предводительством Редмонда покидают их, великодушно оставив им натяжной забор.

– Ублюдки, – сказал Том, почесывая за ухом их ведущую собаку, Рокси. – Подумаешь…

– Они нам не нужны, – откликнулся Шон. – Теперь мы можем устраивать свои собственные экспедиции. Уверен, Кингсмит не откажется финансировать нас.

– Отлично. Но давай для начала вернемся живыми из этой.

Они решили пройти собственный круговой маршрут, и, когда они скользили на санях и менялись, а Шон бежал рядом, стараясь двигаться в такт, и чистый морозный воздух дул ему в лицо под перезвон бубенцов собачьей упряжки, он от всего сердца поблагодарил Джо Кингсмита за возможность испытать все это.

Утром во вторник, словно генерал, достигший горного кряжа, за которым собрался противник, Шон пришел в суд первым. Он выскользнул из «Белого медведя» пораньше и, пройдясь по улицам вдоль городских стен, заглянул в дешевое кафе. Шумная будничная суета остудила его кипящий разум. Вторник, среда, четверг – вот и все.

Он услышал уверенные тяжелые шаги по паркету и уловил аромат сигары «Коиба Сигло № 6», прежде чем увидел своего адвоката. Соубридж хорошо отдохнул, был полон энергии и уселся на свое место с бодрой усмешкой. Затем появилась миссис Осман, выглядевшая так, словно спала в своем черном костюме. На этот раз ее портфели несли двое молодых помощников, напоминавших членов какой-нибудь воинствующей секты. На приветствие своего оппонента она ответила вполне любезно.

– Столько показухи, – сказал Соубридж, когда они прошли. – Но это дает людям ощущение, что о них пекутся. Сам так же делал.

И больше он не отвлекал Шона, погруженного в свои мысли, до начала заседания.

Поднявшись на кафедру, Шон избегал смотреть в лицо кому бы то ни было, продолжая давать свои нехитрые показания.

Они были в пещере. Началось обрушение. Том оказался с одной стороны, он – с другой. Том попытался вернуться назад, но поскользнулся и провалился в расселину.