Мой сладкий грех - Ника Орлова

минут через пять выскальзывает и кончает с глухим надрывным стоном, на мое бедро.

Затягивает меня под воду, сжимает в объятиях, проходится языком по скуле.

— Идем в спальню, — шепчет, добравшись до уха.

Киваю без слов, скажет на луну, соглашусь и туда, заведена до предела, тону в ощущениях дикой похоти.

Моемся, вытираемся наспех, он тянет меня в свою комнату и заваливает на кровать. Нависает сверху, закидывает мои руки над головой, и фиксирует своими, властно овладевает моими губами. Я закрываю глаза и отдаюсь его воле. Он не просто целует, яростно пожирает мой рот, я отвечаю так же горячо и страстно. Его ладонь скользит вниз по моему податливому телу, задевает затвердевшие соски, ласкает живот, бедра. Затем находит горошинку клитора и надавливая большим пальцем, вводит два в промежность.

Вскрикиваю и по мере движений его руки, разражаюсь громкими звуками наслаждения.

— Как же я по тебе скучал, Солнышко, — хрипит Назар. — Люблю до умопомрачения.

— И я тебя, — между стонами отвечаю сдавленно.

Он обхватывает грудь и вбирает губами сосок, я извиваюсь под ним, уношусь в другое измерение, внизу живота собирается в комок и пульсирует мое безумное желание, я на грани. Сейчас нет ничего вокруг — ни проблем, ни прошлых обид, есть он, я и сумасшедшие по накалу эмоции. Он ускоряет вибрацию пальцев во мне, покрывает поцелуями живот, и я срываюсь, меня сводит судорогами блаженства, задушено стону и чувствую слезы, брызнувшие из глаз.

Назар ложится рядом, обнимает, утыкаюсь ему в грудь. Несколько минут он дает мне прийти в себя.

— Продолжаем, не устала? — голос возбужденный, горячее тело пылает,

и я кожей чувствую, как сильно он снова хочет меня.

— Нет, продолжаем.

Движением одной руки, как пушинку, он переворачивает меня, ставит на коленки, прикусывает ягодицу, сразу же зализывает место укуса, поднимается поцелуями к пояснице, переходит на спину. Я ловлю безмерный кайф, внутри снова разливается жар, просто феерично. Вот оно, мое пламя, моя настоящая жизнь, мой мужчина, любимый, единственный и самый родной на свете. Я возрождаюсь и оживаю в его руках, умираю и воскрешаюсь в его ласках, запахе, близости.

Он протягивает руку вдоль живота, подстраивает меня под себя и с хрипом вгоняет на максимум каменный член, руками придерживает за бедра и четкими, выверенными движениями двигается, поднимая во мне бурю сногсшибательных, фантастических чувств.

Мы долго горим в этой агонии, наверстывая упущенное и даря друг другу потрясающие, сказочные ощущения. Далеко за полночь силы иссякают. После душа устраиваюсь на его плече и закрываю глаза. Назар чмокает меня в нос, трется подбородком о щеку.

— М-м, колючий, — говорю уже в полусне.

— Завтра побреюсь. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Глава 29

Ника

Дождливое утро располагает поспать подольше и понежиться после чудесной ночи, но звук будильника Назара вырывает нас из этой неги. Он встает с кровати и его кидает в сторону, он хватается для равновесия за шкаф, а я вскакиваю и в два шага оказываюсь рядом.

— Тебе плохо?! — пытаюсь удержать, но он отодвигает мои руки.

— Все нормально, не паникуй — он моргает, недовольно кривит губы и восстанавливает равновесие.

А я не знаю, что с этим делать, не вести же за руку в душ.

Он приходит в норму и направляется в ванную комнату. Я больше не в состоянии не то, что уснуть, мне хочется куда-то бежать и что-то с этим делать, поговорить с лечащим врачом, посмотреть его карту. Но кто мне это позволит? Вместе с утром возвращаются тревожные душераздирающие мысли. Поднимаюсь и спешу на кухню. Заглядываю по шкафчикам, нахожу пачку овсянки, вспоминаю, что в холодильнике есть молоко.

Снимаю с плиты готовую кашу, включаю кофемашину, и рассеянно рассматриваю пейзаж за окном. Назар заходит побритый и одетый в джинсы и легкое серое худи.

— Доброе утро, — он снова угрюмый, не осталось и следа от моего настоящего Волкова.

— Привет, — делаю вид, что не замечаю этого, стараюсь звучать оптимистично, но сама понимаю, что жалею его и он тоже это понимает, не дурак ведь, — завтракать будешь?

— Нет, мне кровь натощак сдавать. Я в клинику, — собирается выходить.

— Назар! — он задерживается.

— Где здесь ближайший супермаркет? Я хочу купить продукты.

— Выходишь из подъезда и метров триста влево.

Выходит, но через минуту возвращается.

— Вот, запасные ключи от квартиры, — кладет на стол их и банковскую карту, — а это на продукты и на все, что понадобится.

Прямо дежавю, киваю, выхожу за ним в прихожую.

— Что приготовить? Ты надолго?

— Не знаю, как пойдет. Сегодня должны прийти анализы, узнаем мой вердикт, — невесело, но спокойно говорит он.

— Назар,…почему ты не пьешь таблетки? Почему так и лежат запечатанные?

— Ника, не начинай! Пожалуйста, не нужно меня нянчить.

— Я просто пытаюсь понять.

— Я чувствую себя нормально, нафига мне горстями таблетки?

— Я видела только что твое нормально.

— Все, закрыли тему. Пока не узнаю окончательный диагноз, ничего принимать не буду.

— То есть, когда узнаешь, начнешь принимать?

— Будет зависеть от результата.

— В смысле? — смотрю оторопевшим взглядом. Улавливаю ход его мыслей и мне становится дурно.

— Мне пора.

— Назар!

Но он выходит. Бью отчаянно ладонью по двери, как это понимать? Если прогнозы будут неутешительные, он не будет лечиться? Просто сложит руки и все? Господи, дай мне сил! Такого я совсем не ожидала.

Сползаю спиной к двери на пол, словно парализованная. Ноги, как будто, отказывают. Голова разрывается от ощущения безысходности. Если все будет плохо, я не смогу его заставить, ни слезами, ни манипуляциями, он непрошибаемый, я же это знаю не понаслышке. Конечно же, буду пытаться, как смогу, вывернусь наизнанку, но ответ я знаю заранее. Меня начинает трясти, плачу, сидя на полу, почти до истерики. Когда слезы и силы заканчиваются, поднимаюсь и, шатаясь, бреду на кухню. Звоню Оле, рассказываю обо всем, минуя только секс.

— Ника, возьми себя в руки, немедленно! Тебе нельзя сейчас раскисать. Я сейчас попрошу Виктора, чтобы он разузнал как там и что у него в клинике. И исходя из результата, подумаем, как дальше быть.

— Хорошо, спасибо, — шмыгаю носом, с поддержкой как-то легче, даже со словесной.

Беру себя в руки, покупаю продукты, готовлю обед, убираюсь в квартире, а Назара все нет.

Он приходит после трех, замираю, когда слышу звук хлопнувшей двери в коридоре. С какими он новостями? Выхожу навстречу, сталкиваемся в гостиной. Просто смотрю и жду.

— Нечего сказать, — выглядит измотанным и напряженным. — Сегодня все сдавал по новой. Одно и то же по кругу, достали!

— Почему?

— Снимки не стыкуются с МРТ.