Тайна ее сердца - Элизабет Хойт

Внутри комната была освещена множеством свечей, и Мэггс с удивлением посмотрела на мужа.

Годрик взирал на нее глазами, с которых убрал завесу неопределенности, и горящий в них огонь пугал и обескураживал. Мэггс даже захотелось отойти от него подальше. Но он все еще держал ее руку в своей.

— Я дал тебе обещание, — произнес Годрик, — и выполню его. Но не так, как раньше.

Мэггс внезапно поняла, что он говорит о предыдущей ночи.

— Я… я… прости, — запинаясь, пробормотала она. — Я не хотела, чтобы ты подумал, будто бы я представляю на твоем месте Роджера. Потому что я его себе не представляла. Просто то, что мы делали, казалось мне предательством по отношению к нему. Я не хочу его снова потерять.

Мэггс помолчала, открыла рот, но не произнесла ни слова, так как вдруг поняла, кого она предает на самом деле.

— А ты не подумала о том, что я могу чувствовать себя так же? — тихо спросил Годрик. — Не подумала о том, что мне пришлось многим пожертвовать, чтобы дать тебе желаемое?

Мэггс стыдливо опустила голову.

— Прости, Годрик.

Годрик взял лицо жены в ладони и приподнял его так, чтобы она смогла заглянуть в его ясные серые глаза.

— Но это больше не имеет значения. Важно лишь то, как я… — мы будем жить дальше. Начиная с этого самого момента.

С этими словами Годрик потянулся к губам жены. Он делал это очень медленно, чтобы она могла понять его намерение. Глаза Мэггс расширились, прежде чем она закрыла их, прекратив сопротивление.

Это было меньшее, что она могла сделать, чтобы загладить свою вину.

Их с Годриком поцелуй не был таким нежным, как раньше. Он был словно печать, обещание, соглашение. Подушечкой пальца Годрик нажал на подбородок жены, призывая впустить его внутрь, требуя повиновения. Сомнения захватили Мэггс с новой силой, заставив сжаться, но Годрик не позволил бы ей отстраниться. Он прикусил ее нижнюю губу и ждал до тех пор, пока она не затихла.

Мэггс открыла глаза и увидела, что Годрик наблюдает за ней, оценивает ее реакцию. Не отвел он глаз, даже отпустив ее губу и проведя по ней горячим языком. Мэггс вновь закрыла глаза. Все это было слишком чувственно, слишком интимно.

Годрик задумчиво коснулся языком края рта Мэггс и дождался, пока она задрожит всем телом и приоткроет губы, чтобы впустить его внутрь. Годрик издал тихий гортанный звук, а потом вновь погрузился в шелковистые глубины рта Мэггс. Она поймала его язык и принялась ласкать кончиком языка, словно желая искупить вину.

Пальцы Годрика легли на шею жены, запрокидывая голову, заставляя полностью раскрыться ему навстречу, делая уязвимой, заставляя принести в жертву свои губы.

Затем руки Годрика соскользнули с шеи Мэггс, мимолетно коснулись груди и сомкнулись на талии. А потом он приподнял ее и понес по комнате, не прерывая поцелуя. Годрик поставил жену на пол возле кровати и только тогда поднял голову. Грудь Мэггс сдавило словно тисками, и она с трудом дышала.

— Сними одежду, — приказал Годрик.

Глаза Мэггс расширились от ужаса.

Но Годрик наклонил голову и заглянул ей в глаза.

— Немедленно.

Мэггс приоткрыла опухшие и ставшие слишком чувствительными губы и осторожно провела по ним языком.

— Ты мне поможешь?

— Расстегну крючки и развяжу ленты, до которых ты не дотянешься.

Мэггс опустила голову и принялась неловко возиться с лифом платья. Редкая леди смогла бы раздеться самостоятельно. Обычно Мэггс прибегала к помощи Даньелз и двух служанок. Так что ей потребуется время. Еще это будет не слишком грациозно выглядеть.

Но в конце концов она будет полностью обнажена.

А Годрик стоял всего в нескольких дюймах от нее и требовал повиновения. Поэтому Мэггс подчинилась.

Сначала она расстегнула лиф. Сняв платье, Мэггс хотела положить его на кресло, но Годрик вырвал его из ее рук и швырнул на пол.

Мэггс закусила губу, но ничего не сказала и принялась развязывать тесемки на талии. Юбки упали к ее ногам легким облаком. Она переступила через них и откинула в сторону. Мэггс сбросила туфельки, а затем подняла подол сорочки, чтобы снять чулки. Годрик не двигался, поэтому ее голова почти касалась его бедер. Господи, как неловко.

Мэггс выпрямилась и взялась за ленты корсета. Обычно они путались, когда она пыталась расшнуровать их самостоятельно. Ее пальцы дрожали, и она разочарованно вскрикнула, затянув узел. Годрик не проявлял интереса. Он стоял перед женой, дыша спокойно и размеренно. А потом глаза Мэггс скользнули вниз, и она заметила… что муж не так уж равнодушен к происходящему.

Наконец Мэггс расправилась с лентами и принялась вытаскивать их из прорезей. Ее груди вырвались на свободу. Мэггс подняла голову и смотрела в прозрачные серые глаза мужа, пока снимала корсет через голову.

Но он лишь бесстрастно скользнул взглядом по ее телу. На Мэггс все еще оставалась сорочка.

Годрик вновь многозначительно посмотрел на жену.

— Все.

Мэггс знала, что до этого дойдет, знала, что он хочет показать ей отличие этой ночи от всех предыдущих. Да, она сделает это, не обращая внимания на то, что ее шея и щеки горели от стыда. Мэггс уже не помнила причины, по которой согласилась на все это. Потому что растворилась в водовороте эмоций. Потому что, несмотря на то что до сих пор хотела ребенка — очень, очень хотела! — в данный момент ее снедало гораздо более сильное непреодолимое желание.

А Годрик продолжал стоять перед ней и ждать, пока она разденется донага.

Мэггс взялась за подол сорочки, порывисто стянула ее через голову и замерла под взглядом мужа.

Годрик сделал последний разделявший их шаг, и соски Мэггс коснулись тонкой шерсти его сюртука. Ведь он все еще был полностью одет. Годрик положил ладони на плечи жены, прежде чем спуститься к ее груди. Он осторожно обвел кончиками пальцев каждый из темных ореолов.

Мэггс охнула, но прежде чем она успела что-либо сказать, Годрик порывисто подхватил ее на руки и поднял с такой легкостью, словно она была не тяжелее перышка, хотя это было совсем не так.

Годрик положил жену на постель, прежде чем она успела осознать, что он ее несет. И теперь Мэггс лежала и наблюдала, как Годрик снял туфли, сюртук и жилет. Он стянул с головы парик, положил его на туалетный столик и повернулся к Мэггс. Она ждала, что он продолжит раздеваться, но вместо этого Годрик встал коленями на край кровати и навис над распростертой на ней женой, не дотрагиваясь до нее. Он взирал на нее требовательными серыми глазами до тех пор, пока Мэггс не протянула руку и не коснулась его щеки.

Годрик закрыл глаза, словно это прикосновение причинило ему боль.

— Произнеси мое имя.

Мэггс судорожно сглотнула и лишь после этого обрела способность говорить.