Очаровательная сумасбродка - Эллисон Чейз

Но все же она права: верхом они поедут гораздо быстрее. Колин взял лицо Холли в ладони.

— Ты уверена, что тебе не очень больно?

— Ехать верхом лучше, чем весь день мучиться в карете, трясясь на ухабистой дороге. А со мной все в порядке…

— Сдаюсь! — перебил ее Колин, со смехом поднимая вверх руку. — Отвяжем лошадей от кареты и отправимся в путь. Но если только ты почувствуешь хоть малейший дискомфорт, тут же сообщи об этом мне. Обещай!

Холли вернулась в его объятия.

— Обещаю, — прошептала она.

— И почему же это меня так просто разубедить?

Колин нахмурился, не удержавшись от соблазна поцеловать ее. У него было немало причин предпочесть верховую езду поездке в карете, среди которых главное место занимало сомнение в собственной сдержанности: он не был уверен в том, что сможет внимать голосу разума, оказавшись наедине с Холли в закрытом экипаже.

Как он и предполагал, ехали они довольно быстро, так что еще до полудня оказались в деревеньке Бриарвью. На гребне холма на расстоянии двух миль к северу отсюда располагалось Бриарвью-Мэнор, фамильное поместье Эшуортов. Как суровый патриарх, особняк взирал сверху на скопление мелких ферм, коттеджей и крохотных полуразвалившихся лавок, словно хотел напомнить всей этой мелочи о необходимости знать свое место.

Возвращение домой не принесло Колину радости. Напротив, его мрачные предчувствия все возрастали. Поля, которые еще несколько недель назад затопило наводнением, так и не были снова засажены, поэтому окружавшие их вересковые пустоши грозили поглотить обработанную землю. Упавшую крышу амбара так и не починили. Хуже того, Колин заметил, что прекратились вообще все работы, кроме самых важных. Для того чтобы выжить, местные жители должны возделывать землю и выращивать скот, а также заниматься мелким бизнесом и торговлей. Но похоже, все об этом забыли, потому что большинство обитателей Бриарвью, предки которых поселились в этой суровой, скалистой местности много веков назад, считали, что все их усилия бесплодны, потому что они прокляты.

Вокруг стояла неестественная тишина. В кузнице не раздавался стук молота о наковальню. Одурманивающий запах из коптильни не смешивался с пряными ароматами, доносящимися из таверны «Танцующая кобыла». Если что-то и потревожило обоняние Колина, то это был запах гниющего урожая да общего упадка, к которому примешивались свежие нотки аромата вереска, которым заросли окружающие холмы.

Его постепенно начал охватывать страх. А вдруг уже слишком поздно бороться с последствиями накликанной беды?

— Что здесь произошло? — шепотом спросила Холли.

Колин уже открыл было рот, чтобы ответить ей, но тут вдруг заметил лица, наблюдающие за ними с обеих сторон дороги — мрачные силуэты, собравшиеся у окон коттеджей и магазинчиков. Когда они проезжали мимо лавки зеленщика, дверь отворилась. Ее хозяин, мордастый тип по имени Харпер, прислонился к косяку и смерил Колина мрачным взглядом без малейшего почтения, которое ему обычно выражали деревенские жители. Распахнулась еще одна дверь, затем — еще несколько. И повсюду мужчины, женщины и дети выходили на крыльцо и молча смотрели на Колина — все их страхи и тревоги отражались на осунувшихся лицах с темными кругами под глазами.

— Что это? — снова зашептала Холли. — Что это означает?

— Жеребец, — так же шепотом ответил Колин. — Он обязательно должен вернуться домой, тому есть веская причина.

Ее перебил громкий вопль, зазвеневший в воздухе:

— Где он? Где эксмур? Святой Господь, что вы с ним сделали?

— Эксмур? — Холли развернулась в седле, чтобы посмотреть на крепкого фермера, одетого в грубую шерстяную куртку и поношенные вельветовые штаны. — О чем он говорит?

К голосу фермера присоединился нестройный хор недовольных и возмущенных голосов; целый лес кулаков вмиг вырос в воздухе. Когда что-то — то ли комок грязи, то ли небольшой камень — пролетело через дорогу и упало так близко к ним, что Мэрибель споткнулась, Колин каблуками пришпорил Кордельера.

Лошади понеслись вперед легким галопом, и они не останавливали их, пока не оказались у ворот поместья. Колину с мисс Сазерленд пришлось дожидаться, пока ворота распахнутся перед ними, поэтому Колин то и дело оглядывался назад, чтобы убедиться, что их не преследуют. На лице Холли появилось негодующее выражение — у нее был такой вид, будто она буквально захлебывается в потоке вопросов, которые так и рвутся с ее уст. Колин догадался, что лишь присутствие привратника вынуждало ее молчать.

— Спасибо тебе, Оливер, — сказал ему Колин, когда они свернули на подъездную аллею.

— Милорд.

Оливер Лонг, крепкий мужчина лет пятидесяти, отец и дед которого тоже служили в поместье, стянул с головы шапку. Но он не улыбнулся и даже не поприветствовал Колина так, как делал это годами. Не справился о здоровье молодого господина, не поинтересовался делами остальных членов семьи. Не выложил Колину последние новости, как это делал всякий раз, когда тот приезжал после продолжительного отсутствия. Лишь коротко посмотрев на графа, Оливер отвел глаза, скрывая свои мысли под черными ресницами.

Они проехали мимо него, мимо каменного дома привратника, направляясь к более широкой части аллеи. Суровый фасад возвышающегося перед ними дома взирал на поля и вересковые пустоши, на раскинувшуюся за ними деревню, каменные и соломенные постройки которой на расстоянии казались лишь небольшими точками.

Холли остановила Мэрибель. Обогнавший ее на несколько ярдов Колин тоже остановился и развернул Кордельера.

— Что? — спросил он, но по ее лицу было понятно, что она сейчас скажет.

— Я не сдвинусь с места ни на дюйм, пока ты не объяснишь мне, что тут происходит, — как Колин и ожидал, промолвила его спутница. — Хватит уже откладывать объяснения!

Холли заговорила своим упрямым тоном, который, как она надеялась, испугает лорда Дрейтона и поможет ей вытянуть из него правду.

Подведя Мэрибель к Кордельеру, Холли потянулась к запястью Колина.

— Ты в затруднительном положении, я готова прийти тебе на помощь, — промолвила она.

Его лицо залилось краской, пальцы напряглись.

— Ты когда-нибудь слышала об эксмурских лошадях? — спросил он.

— Я о них читала.

— Здесь, на этой земле, у нас есть табун эксмуров, — пояснил Колин. — И долгие годы я скрещивал их с породистыми лошадьми.

— Но зачем?

— Эксмурские лошади — одни из самых крепких и здоровых животных на свете, способных противостоять многим болезням, от которых страдают другие кони. Чистокровки, несмотря на их силу и способность очень быстро бегать, куда более уязвимы по сравнению с эксмурами. Ты хотя бы представляешь себе, сколько породистых лошадей ежегодно получают травмы во время скачек и их вынуждены усыплять? — Холли отрицательно помотала головой, и он не стал уточнять пугающую цифру. — Так вот, я подумал…