Заложники солнца - Мила Бачурова

Хлопнула дверца душевой – кто-то застрял в кабинке еще дольше. Кирилл отпрянул от зеркала и принялся одеваться.

Он думал о том, что изменился – причем, кажется, не в лучшую сторону. Любовь Леонидовна, увидев питомца таким, заплакала бы от огорчения. Но, думал Кирилл, забавно то, что сам себе он нравится – несмотря на синяки по всему телу, нелепо торчащие волосы и ожог на лице.

Ему нравится, что в руках и ногах появилась сила. Нравится, что сам научился себя обслуживать – стирать, мыть посуду и даже кашу варить. Нравится быть полезным адаптам. И то, что Рэд – хотя ворчит и замахивается по-прежнему – относится к «пассажиру» уже совсем не так, как раньше. И даже пожал ему руку. А Лара поцеловала…

Это воспоминание не давало покоя уже несколько ночей. И если бы не бесконечные тренировки, не позволяющие думать ни о чем постороннем, проживал бы те минуты в памяти снова и снова.

Как они с Ларой прощались в палате – командиры, проявив неожиданную деликатность, вышли, и Кирилл осторожно присел на край ее постели. А Лара, едва только их оставили вдвоем, обвила Кирилла здоровой рукой за шею. Он недоуменно наклонился, и адаптка поцеловала его в губы.

Кириллу стало жарко, он застыл, не зная, что делать, а Лара снова его поцеловала. И снова. И он сам не заметил, как начал отвечать, как их губы слились и сливались еще и еще.

В какой-то момент, отстранившись, Лара спросила: «Ты вообще не целованный, что ли? У вас в Бункере даже этого нельзя?»

Кирилл плохо понял вопрос – он тогда мало что понимал – и на всякий случай сказал: «Нет».

«И ты с этой своей Дашей ни разу не целовался?»

Кирилл опять сказал: «Нет», а Лара заявила: «Ну и дурак», но по глазам было видно, что довольна. И они снова целовались, и он осторожно, стараясь не потревожить раны, притянул девушку к себе. Чувствовал сквозь больничную рубашку ее тело – горячее, отзывчивое, так упоительно было его ласкать. И такой музыкой звучали в ушах вздохи Лары от прикосновений… Пока в дверь требовательно не постучали – Рэд напоминал, что Кириллу пора.

«Вообще, у нас правило, – сказала Лара, отстраняясь. – Между своими, в отряде – чтоб никаких! Но ты-то ведь – не наш, ты бункерный. – Она улыбнулась. – Вернешься – я как раз подлечусь, а ты, может, про Дашу свою забудешь. И фиг с ним, со Сталкером, пусть его лается… Ты только вернись. – На лице Лары играла улыбка, но глаза стали серьезными. – Ладно?»

«Вернусь», – пообещал Кирилл. Он не знал, что еще сказать.

«Ну и хорошо… Иди. – Лара откинулась на подушку. – Иди, а то реветь буду!»

Кирилл неловко поднялся.

«До свидания».

«Пока. Ну? Чего стоишь?»

Кирилл вышел. Хорошо, что Рэд ни о чем его не спрашивал.

– Бункерный, ты заснул, что ли? – Кирилла крепко пихнули в бок. Оказывается, рядом на скамейку плюхнулся Джек. – Сидишь, в пол таращишься! Собирайся, ужин скоро. Днем подрыхнешь.

Перед тем как покинуть раздевалку, Кирилл успел еще раз взглянуть в зеркало. И подумать, что камуфляжные брюки с майкой, в которых так странно чувствовал себя поначалу, стали родными и привычными. И что ни за какие коврижки не согласился бы снова влезать в рубашку, надевать поверх безрукавку и застегивать до самого горла пуговицы.

На ужине гости сидели рядом с Александром Викторовичем – плотным, подвижным, энергичным мужчиной. Екатеринбургский глава с удовольствием ел, с удовольствием угощал постояльцев и с удовольствием рассказывал о том, что происходит в поселке.

«Подняли» третью печь, ветку на восток потихоньку тянем. До Талицы уже не больше тридцати километров осталось. Урожай в этом году, тьфу-тьфу, неплохой должен быть.

Александр Викторович с интересом выслушал новости. Узнав о разгроме Диких в Челнах, восхитился – ну, даете, ребята! – искренне огорчился, узнав о ранении Лары и Гарри. Предложил «помочь провиантом». Рэд благодарил. Кирилл передал привет от Сергея Евгеньевича и доложил новости из Бункера – подумав про себя, что «новостям» сровнялось два месяца. И что он сам многое бы отдал за возможность узнать, что там сейчас происходит.

– А ты не похож на бункерного-то, – простодушно заметил Александр Викторович. – У Аркадьича, в Нижнем, которые в лаборатории сидят – все бледные, дохлые, что твои спирохеты, а ты – ничего, вроде. Не богатырь, но хоть ветром не качает. Молодец Евгеньич, правильно вас воспитывает.

Кирилл заметил, как Олеся опустила голову, пряча улыбку. Другие ребята тоже, поджимая губы, переглядывались между собой. Один Рэд остался невозмутимым.

– Евгеньич – правильный мужик, – подтвердил он. – Ты вот что скажи. Далеко уйти сможем, как думаешь?

Александр Викторович посерьезнел. Принялся рассказывать о Диких, с которыми, по его словам, с некоторых пор поддерживал негласный «мир» – не забирался дальше обозначенных ими территорий – за что те не лезли на поля и не мешали строить дорогу. Переговоров, естественно, не вели, однако ясно дали понять, что в Талице – последнем «цивильном» поселке Цепи – железная дорога должна закончиться. Дальше цивилизацию не пустят.

– До Талицы мы с вами дойдем, не вопрос, – пообещал Александр Викторович. – А что уж дальше там Ольга… то есть, Ольга Павловна, решит – этого я тебе не скажу. Может, даст проводника, хоть какого, а может, и пошлет подальше. Ты ее знаешь, баба с норовом.

* * *

– Проводников не дам, и не проси, – заявила Рэду Ольга Павловна, едва успев поздороваться – командир еще даже ни о чем не спрашивал. – У меня каждый человек на счету.

Талицкая хозяйка оказалась худой, решительной женщиной с коротко остриженными седыми волосами. Определить возраст Кирилл не сумел – с равной долей вероятности, ей могло быть и тридцать, и пятьдесят лет.

– Ну, не дашь – не надо, – неожиданно покладисто согласился Рэд. – Дневать-то хоть пустишь? Или на улице оставишь?

Учитывая то, что бойцы уже зашли в помещение, предполагаемое для дневки, вопрос был лишним. Но Ольга Павловна смягчилась.

– Пущу… Только чтоб моих не сманивать! А то есть тут молодые-горячие – спят и видят, как бы в болото влезть… Понял?

– Да понял, – кивнул Рэд, – не дурак. Карту дашь?

Кирилл успел привыкнуть к тому, что в любом поселке каждого из его лидеров – людей, как правило, вдвое старше – Рэд называет на «ты» и вообще держится на равных. И что люди эти относятся к нему с большой теплотой, хоть и напускают на себя строгость.

Ольга Павловна не была исключением.

– Карту приготовили, как обещала. После ужина отдам… Я смотрю, пополнение у тебя? – Она скользнула взглядом по Тохе. – А где ж красотка-то твоя? Лара-то?

– Ранена Лара. В Челнах осталась. И Гарик тоже.

Ольга Павловна болезненно охнула и проделала странное – коснулась сложенными щепотью пальцами лба, живота и каждого плеча, пробормотав: «Господи, отец наш небесный, спаси и сохрани». Кирилл с интересом уставился на первого встреченного им религиозного человека.