Есть ли жизнь после Путина - Георгий Бовт

Для полевых командиров одной из главных проблем является соблюдение режима прекращения огня в тех случаях, когда речь идет не о противостоянии регулярных армий (силы АТО со стороны Украины тоже полнятся полупартизанскими формированиями, которые хотят войны до победы), а о том, что не без пафоса называется «братоубийственной гражданской войной». А элементы именно гражданской войны в Донбассе есть, что бы ни говорили о вмешательстве (просматривающемся, по крайней мере, в военных поставках и «добровольцах») из России.

Тем не менее обе стороны получили шанс как минимум на перемирие. Учитывая заложенные в Минских соглашениях «мины», будет хорошо, если оно продлится до лета. Хотя хотелось бы, чтобы навсегда.

К лету дороги просохнут, силы воюющих пополнятся подкреплением – и можно будет возобновить войну.

В худшем же случае передышка продлится совсем недолго и будет сорвана уже на стадии отвода тяжелого вооружения. В отсутствие в разграничительной зоне миротворцев полная имплементация этого пункта сама по себе вызывает сомнения, но важно, чтобы хотя бы прекратились взаимные артобстрелы.

Главное отличие нынешних минских соглашений от сентябрьских, хотя они во многом даже текстуально совпадают, видят в том, что теперь задействованы мощные внешние игроки (Олланд и Меркель), которые будут давить на Киев (а не только на Москву, как до сих пор), заставляя его выполнять пункт за пунктом. Отчасти это так. Как верно и то, что усталость Европы от Украины медленно, но верно растет. Насколько она будет расти и дальше и будет ли, во многом теперь зависит от того, как эффективно будут расходоваться деньги, получаемые от МВФ, Евросоюза и других источников (на четыре года обещано $40 млрд, $17 млрд должны начать поступать уже через месяц), на проведение реформ.

До сих пор никаких реформ по выведению экономики из комы не предпринято.

А поскольку их проведение в неменьшей степени зависит от согласованных действий украинского правящего класса при отсутствии «третьего майдана», то в этой части неопределенности видится не меньше, чем в выполнении Минских соглашений.

Однако в случае провала мирного плана велика вероятность, что винить снова начнут Москву. Если не в качестве единственно во всем виноватой, то преимущественно. Запад не готов к столь резкому развороту в своей политике и риторике, чтобы признать «молодую надежду европейской демократии», нынешний киевский режим, собранием недоговороспособных политиков, не могущих отвечать за свои слова и действия и плохо управляющих процессами в стране.

Украинская власть останется «молодой демократией», которой трудно и которой надо помогать перед лицом «российской агрессии».

И такое отношение будет доминировать еще долго. Тем более что отношения с Путиным подорваны всерьез, в политическом плане «почти навсегда».

Но есть и еще одна «мина», мощнее всех прочих, вместе взятых. В «минском процессе» напрямую не задействованы США.

А без их заинтересованного и деятельного участия никакой «дейтонский мир» на Украине невозможен. И не только потому, что Порошенко действует с оглядкой на Америку, а решения МВФ без американского «агремана» невозможны. Но и потому, что США продолжают видеть Украину сценой противодействия Путину, который в их глазах хочет поменять мировые правила игры, создав опасный прецедент европейского Уго Чавеса и аятоллы Хомейни в одном лице.

Уровень нынешних российско-американских отношений скатился до почти полной «нерукопожатности». И что еще хуже – до почти полного отсутствия совместной повестки дня для конструктивного диалога. Ее нет ни (отсутствовавшей и ранее) экономической, ни ранее присутствовавшей политической и военно-политической.

Разумеется, Обама, будучи человеком осторожным, не станет лезть на рожон. Но в Вашингтоне найдутся те, кто внесет свою долю «перца». Вопрос поставок американских вооружений на Украину не снят, а лишь отложен и может быть, например, разыгран в качестве предмета торга конгресса (где большинство у республиканцев в обеих палатах) и президента по другим вопросам. Пока США предпочитают «сидеть и ждать», предоставив европейцам, которые не в восторге от идеи поставок оружия Украине, инициативу. Не очень, видимо, веря в ее осуществимость.

При том что на Украине у них «ничего не горит», ущерба от происходящего там, понуждавшего бы их к немедленной реакции, США не несут. Если бы за столом переговоров в Минске сидел бы и представитель Америки, возможно, сомнений в осуществимости (в том числе в выполнении Киевом) договоренностей было бы сегодня меньше. Вашингтон уже сегодня выдвигает собственную трактовку минских соглашений, ставя в качестве главного критерия их выполнения возвращение Киеву контроля за границей.

При этом вовлечение Америки повлечет со стороны России постановку таких интересующих ее вопросов, на которые Запад сегодня не готов дать устраивающие ее ответы. Речь о нерасширении НАТО на Украину, о европейской ПРО и т. д.

До недавних пор в Кремле, похоже, считалось, что удастся разыграть в отношениях с Вашингтоном такие карты, как ядерная программа Ирана и сотрудничество по Афганистану. На практике значимость второго фактора оказалась сильно преувеличена: США почти не пользуются транзитом своих грузов для Афганистана через российскую территорию, а после вывода из Афганистана их войск значимость этого транзита упадет до нуля. Что касается Ирана, то Америка уже делает ставку не столько на многосторонние контакты в рамках «шестерки» (Москва явно «подвесила» это направление, не желая «помогать Америке», которая «плохо ведет себя» на Украине), сколько на двусторонние. В контексте запутанной геополитической игры, которая разворачивается сейчас на большом Ближнем Востоке, где интересы США и Ирана пересекаются самым причудливым образом: в одном месте они могут быть почти союзниками, в другом – они соперники и даже враги.

Если же отвлечься от прагматических раскладов применительно к Украине, то чисто эмоционально, психологически ситуация там, кажется, еще не совсем «дозрела» до мира.

Это как в саванне: пожар «квазигражданской войны» не выгорел до такой степени, чтобы дать взойти росткам нового. Слишком велик заряд ненависти по обе стороны противостояния. Велик заряд милитаризма «встающей с колен» украинской нации, прежде всего в правящем классе. Велик и запал «бойцовской бодрости» пропаганды российской, отзывающийся высокой восприимчивостью в обществе, где антизападные настроения достигли пика, а киевский режим воспринимается как «американская марионетка».

Голосов пацифизма практически не слышно нигде. Как ни прискорбно, но такие войны так быстро не кончаются. Усталость и ужас простых людей, оказавшихся в мясорубке и под ежедневными обстрелами, конечно, влияют на восприятие, но, увы, не решающее. Не такое, которое толкало бы обе стороны именно к осознанному и выстраданному компромиссу. А принуждения к миру извне пока не просматривается: вопрос об отправке миротворцев в Донбасс в Минске не обсуждался.

Новый психологический настрой – под лозунгом «Долой эту войну!» – должен вызреть именно снизу. Во всех частях Украины. И в России. Но на это могут уйти годы. И за это придется заплатить намного дороже, чем уже заплачено.