Воровка фруктов - Петер Хандке

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 85
Перейти на страницу:

Руки ее спутника, который всякий раз складывал их рупором, поднося ко рту, когда кричал хозяину кошки, были с тыльной стороны еще более смуглые, чем лицо, но местами на них расползлись бледно-белые пятна, все приблизительно одинакового размера, отчего его ладони казались рябчатыми.

Этот узор она начертила в воздухе пальцем, как чертила, бывало, в детстве, идя по улице, отдельные буквы и целые слова, при этом ей показалось, что прежде, когда она играла в эту игру, в ее распоряжении имелось несравнимо больше воздуха, гораздо более значительное воздушное пространство, и не только потому, что тут ей приходилось постоянно отводить в сторону или прижимать к земле разные ветки, чтобы освободить проход, правой рукой, тогда как левая была занята письменами.

И снова то, чем она занималась, осталось не замеченным ее спутником. А даже если он и заметил, то запретил себе, или ему было запрещено, спрашивать, что означает все это рисование в воздухе. Или он и так понимал значение, но предпочитал ничего не говорить по этому поводу. После тех сюрпризов, которыми молодой человек потчевал ее уже почти целый день, от него можно было ожидать всякого, если не всего.

Есть ли хоть какое-то движение вперед при всех их стараниях пробиться через все преграды в этих джунглях? Крики третьего, включившегося в диалог, прозвучали один раз как будто совсем близко, но почти сразу они услышали его опять со стороны того места, где он находился с самого начала. Было такое ощущение, будто он поджидает их и свое животное, стоя на одном и том же пятачке, словно там, где он был, невозможно проникнуть в джунгли ни на шаг, они же, пытаясь приблизиться к нему, только все больше удалялись от него. Да, странное ущелье, где, как считалось, брала свое начало река: никакого ручейка, следуя течению которого можно было бы выбраться на свободу. Если тут и попадалась вода, то стоячая, редкие болотистые лужи, похожие друг на друга, или вообще одни и те же, мимо которых они только что проходили, или, как казалось все чаще, давно, очень давно. И никакой возможности подняться со дна ущелья по склонам, даже используя мачете, которое успело изрядно затупиться, настолько толстыми тут были лианы.

Нельзя сказать, что они пали духом. Повернуть назад или даже вовсе отказаться от задуманного: немыслимо. Эти дебри нужно было непременно одолеть. Ничто другое даже не обсуждалось. И то, что пробиваться приходилось так долго, очень долго, было вполне естественным. Так думала, по крайней мере, воровка фруктов. Еще ни разу во время своих одиночных походов она не поворачивала назад. Если же это случалось, то только на короткую дистанцию, чтобы найти по соседству более удобное место для прохода. И так оно должно было, обязательно, оставаться и сейчас, во время ее путешествия вдвоем, первого с тех пор, когда она в позднем детстве путешествовала вместе с отцом. А ее спутник? Он был, так она представляла себе, так думала, так чувствовала, одного с ней мнения. К нему не относилась фраза, вычитанная в книге одного альпиниста, у которого были, как он писал, «одни только плохие спутники». И снова она покосилась на него и подумала про себя: «Ты хороший спутник», а он посмотрел на нее в ответ, как будто понял.

Неожиданно то, что длилось и длилось и никак не хотело кончаться, было прервано: тяжелое дыхание, оно становилось все ближе и ближе, дыхание человека. Но не хозяина кошки, который по-прежнему, настойчивым голосом, продолжал кричать, то откуда-то снизу, со дна ущелья, то из какой-то пещеры, то с небесных высот, словно с воздушного шара. Пыхтение было таким сильным, что оно заполняло собой все джунгли с их безжизненной тишиной, и невозможно было определить, с какой стороны оно идет – спереди или сзади.

Через какое-то мгновение к этому прибавилось тело, живой человек. Он промчался мимо них и уже через секунду исчез в недрах чащи. Как это? Мчаться по непроходимым джунглям и запросто пересекать их? Да, ибо так мчаться и с ходу находить единственную лазейку мог только человек, спасающийся бегством. Так пробиваться через все заслоны, непреодолимые для других, мог только тот, кто спасал свою жизнь, или, если выразиться не столь драматично, тот, для кого все, или еще менее драматично, для кого сейчас, пусть только по ощущению, почти все было поставлено на карту.

Человек, спасавшийся бегством, мелькнул только на одно мгновение, даже не посмотрев на обоих путников, которых он, если смотреть со стороны, не без спортивного изящества ловко обогнул. Но этой одной секунды, нет, десятой доли, нет, сотой доли секунды, было достаточно: его преследовали, и если он будет пойман, ему, как ни крути, придет конец. Красный цвет лица, одновременно ярко-красный и темно-красный, происходил не только от сверхчеловеческого, нет, нечеловеческого напряжения всех сил. Пыхтение не было чистым пыхтением, к нему примешивались низкие звуки хрипения, верхние резкие звуки посвистывания, то одно, то другое, снова и снова, то далеко, то близко, заполняя воздушное пространство джунглей даже тогда, когда человек уже давно исчез из виду. Молодой человек? По фигуре, да. Но лицо как у старца. Так выглядели лица на одной старой фотографии, где была изображена группа молодых людей, сбившихся с пути во время путешествия по пустыне и решивших перед смертью, не отдавая себе, впрочем, отчета в том, что скоро умрут, еще разок «увековечить» себя, все как один похожи на старцев.

Теперь жди преследователей? Не сговариваясь, оба они преградили путь этим людям, ее спутник даже расставил ноги, научившись или подсмотрев у военных. Но ничего не произошло: преследователи так и не появились. При этом казалось, будто и еле живая кошка изготовилась защищать беглеца – во всяком случае, она попыталась распушить шерсть дыбом и пошипеть, не в силах по-прежнему издать ни единого звука. С одной стороны: разочарование, очередное отвлечение было бы как нельзя кстати. С другой стороны: и хорошо, на сегодня довольно активности, довольно событий, в том смысле, в каком это прочитывалось на дисплее мобильного телефона воровки фруктов, когда она утром случайно нажала не на ту кнопку и появился раздел «события», «événements», в котором было на удивление мало записей – не следует ли что-нибудь добавить? Нет, больше не нужно событий, по крайней мере таких.

И что потом? Все шло, как и должно было идти? Не совсем: в истории воровки фруктов мало что шло, как и должно было идти. Временами, правда, все шло, как тому, наверное, следовало идти. Но общее правило, впрочем, оставалось прежним: все шло как шло.

Беглец, промчавшийся зигзагом по заросшему ущелью, – сравнение с игроком в регби, который, зажав свой яйцеобразный мяч, бросается в атаку и пробивается сквозь вражеские ряды, – проложил дорогу, по которой они теперь могли выбраться из этих зарослей лиан и колючих кустов. Они пошли следом, повторяя его путь, только медленнее, значительно медленнее, так что их движение зигзагом, в отличие от его, выглядело как снятое на кинопленку, прокручиваемую в замедленном темпе. В какие-то минуты они пускались бежать, на несколько шагов, то он, то она, играя в беглеца. Бегство как игра – невозможно, разве что на несколько шагов.

А потом событие, наконец, после долгого блуждания в потемках зарослей, по интенсивности темноты выходивших за пределы стандартной шкалы тьмы, шагая по дну ущелья, неожиданно, хотя и оставаясь в самой чаще леса, где должен находиться исток речки Вион, выйти на дорогу – не на какую-нибудь лисью или заячью тропу, которая тут же потеряется в непроходимых кустах, – на настоящую, рукотворную, проторенную дорогу, классическую дорогу, как в книге, – событие, «événement».

1 ... 53 54 55 56 57 58 59 60 61 ... 85
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?