Чужая игра для сиротки. Том второй - Айя Субботина

— Я действительно очень волновался, когда… гммм… что это на вас одето?

Мой вздох облегчения был слишком преждевременным, и сейчас мне остается лишь кое-как пытаться стянуть руками расходящуюся на груди ткань пеньюара. Я так торопилась, что не успела толком затянуть шнуровку, а у графини Рашбур эта часть тела, похоже. Все-таки немного уступает моей, хотя на королевском балу она так щеголяла открытым декольте, что каждая женщина в зале хотела стыдливо прикрыть грудь веером.

— Простите за мой недостойный внешний вид, Ваше Величество, — пытаюсь пробормотать свои искренние извинения, но Эвин внезапно притягивает меня к себе, лишая возможности произнести хоть слово, потому что моя грудь буквально расплющена об его!

— Я просил называть меня просто Эвин, Матильда. И это во-первых. А во-вторых. — Он одновременно подтягивает меня к себе и наклоняется к моему плечу, окуная нос куда-то в ключицу, чтобы сделать глубокий жадный вздох. — Вам это невероятно идет. И будоражит все мои мысли о вас и нашей скорой свадьбе…

— Эвин… — только и могу выдохнуть я, потому что его изменившийся тон намекает о мыслях короля более чем открыто.

Он так же внезапно отстраняется, нервно закладывает руки за спину и чеканит, глядя не на меня, а куда-то поверх моей головы:

— Я вынужден отбыть на несколько дней по срочным государственным делам, но не хотел отбывать, не попрощавшись с вами.

— Что-то случилось? — искренне беспокоюсь я.

— Ничего такого, чем бы вам следовало забивать свою хорошенькую головку, моя дорогая. — А вот он врет, и меня неприятно ранит эта попытка указать на мое место. Или он просто не хочет тревожить меня дурными новостями? — Я вверяю вашим заботам подготовку к празднику, Матильда, тем более, это была ваша идея, и надеюсь, к моему возвращению у вас уже будет свадебное платье.

— Мне? — Мороз по коже от одной мысли, что придется организовывать настолько… грандиозное событие. Я даже в монастырском курятнике не могла навести порядок, а тут!

— Считайте, ваше первое ответственное поручение в статусе почти королевы, — подмигивает Эвин, и снова порывисто увлекает меня к себе, на этот раз вынуждая задрать голову, чтобы смотреть прямо ему в глаза. — И еще одно. Когда я вернусь и мы останемся одни, я желаю видеть на вас эту же прелестную вещицу. Разве что, завязана она будет чуть более… свободно.

Плачущий, я пропала.

Эвин сам проводит меня до комнаты, заходит внутрь и недобрым взглядом проходится по согнувшейся в реверансе (как всегда идеальном), Примэль.

— Леди Ла-Форт, — у него стальной голос человека, который делает последнее предупреждение, — я надеюсь, подобных инцидентов больше не будет?

— Я прошу прощения, Ваше Величество! — дрожит и заикается она. — Клянусь всем светлым и важным, что есть в моей жизни, что это больше не повториться! Я не оставлю миледи одну ни на минуту!

— Очень на это рассчитываю, баронесса, потому что, хоть вы отчего-то и дороги моей невесте, я не задумываюсь избавлюсь от вас, чтобы место Первой фрейлины заняла более расторопная девушка. Я выражаюсь достаточно ясно, леди Ла-Форт?

Она снова бормочет извинения и говорит «да» так часто, что у меня начинает приступ оскомины. Хорошо, что Эвин на прощанье целует мне руку и, не глядя, уходит з комнаты, а то бы он наверняка отметил мой кислый вид.

Примэль тут же запирает комнату изнутри и наваливается на нее спиной, дыша так часто и глубоко, словно у нее приступ легочной хвори. Трясущимися руками достает из невидимого кармашка в складках платья жестяную коробочку с леденцами и забрасывает в рот сразу несколько. Грызет их с противным хрустом, и лишь спустя пару минут, глядя на меня с немым возмущением, громко шипит:

— О чем вы только думаете?!

«Вы»?

Она никогда не называла меня на «вы» и я не помню, чтобы просила об этом.

— Не понимаю, о чем ты. — Иду к шкафу и нахожу одну из простых льняных ночнушек, в комплект к которой идет домашнее платье из богатого тонкого бархата. Нужно поскорее снять с себя это кружевное безобразие! — Просто хотела походить по замку и посмотреть, как тут что, и…

Она оказывается сзади быстрее, чем я успеваю это понять, и влезает между мной и шкафом с настойчивостью угря.

— Вам с ним нужно быть острожное, — говорить еще тише. — А особенно ему, потому что скоро весь замок начнет шептаться, что любимая невеста Его Величества преподнесет жениху в качестве свадебного дара прекрасные ветвистые рога!

Я сглатываю и закрываюсь от этой мерзости ворохом одежды.

— Примэль, я ненавижу слухи, в особенности, когда их происхождение не трудно угадать. — Я слышала, что Вероника Мор, которая пока что избегает попадаться мне на глаза, активно судачит о том, что я «приворожила» его величество. Смех да и только. — И буду очень благодарна, если ты не будешь тревожить меня пустыми…

— Послушай же! — Она топает ногой. — Если ты думаешь, что это Вероника, то нет! Это твой обожаемый гвардеец не умеет держать рот на замке!

— Мой… кто? — Все события этого вечера внезапно меркнут перед этой новостью. Даже поцелуи герцога, кажется, превращаются в блеклое воспоминание.

— Тот, к кому ты украдкой бегаешь на свидания! — снова топает Примэль. — И если ты не прикажешь ему прикрыть рот и не хвастаться своими «небоевыми подвигами», то, клянусь честью своей семьи, это сделаю я!

Если бы гром грянул среди ясного неба и прямо мне на голову — я и то удивилась бы меньше.

Хотя мое состояние вряд ли можно назвать удивленным. Меня словно рыбу поймали за жабры в мутной воде, выволокли на сушу и начали упрекать в том, что она разучилась ходить.

Орви говорит о нашем… романе?

Я мотаю головой и пытаюсь обойти Примэль, но она очень по-деловому теснит меня обратно к шкафу, видимо почувствовав мою слабость.

— Я серьезно, Матильда, — говорит уже немного более миролюбивым тоном. — Не знаю, чем тебе не угодил король, потому что этот гвардейчик ему и в подметки не годиться. Но если ты влюблена в другого, то…

— Я ни в кого не влюблена! — теперь приходит моя очередь топать ногой, потому что вся эта история очень напоминает мой последний визит в Соболиный утес, к настоящей герцогине. Той тоже очень нравилось загонять меня в угол и выдвигать условия. Сразу видно, что эти двое работают в паре. — Не знаю, что ты слышала, но у меня нет никакого романа и я, душой и телом, всецело принадлежу Его Величеству. И буду очень благодарна, если ты прекратишь собирать все эти гнусности. Или… — я прищуриваюсь, потому что такой вариант тоже возможен, — ты сама их распространяешь?

Примэль таращит на меня удивленные глаза, и я успеваю вырваться из-под ее влияния, устремляясь в дальнюю часть комнаты.

— Матильда, что ты… — заикается моя фрейлина. — Ты правда думаешь, что я…. Что способна на такое после всего, что ты для меня сделала?