Горничная-криминалист: дело о сердце оборотня - Сирена Селена

– Ты тоже будешь молчать? – спросила я Адама, уже ни на что не рассчитывая.

Адам посмотрел на меня печальными глазами. Сейчас они из ярко оранжевых стали совсем тусклыми.

– Я связан магическим договором и не могу раскрыть информацию ни о своём нанимателе, ни о том, чем он занимался. С тобой общаюсь лишь потому, что ты и так знаешь. Асмандиус хорошо перестраховался на этот счёт.

Я сжала руку в кулак и со всей силы ударила по больничной койке.

– Нет, ну должно же быть хоть что-то, за что его можно упечь до конца жизни на плутониевые рудники! – с яростью произнесла я. Мне было до боли обидно за Виера и за Таминну, а также за многих других, кто стал жертвой этого безумца.

Адам легонечко погладил меня по волосам, пытаясь успокоить.

– Не переживай так. Теперь ты дома, а так же, я посмотрю по твоему обручальному кольцу, у тебя скоро в жизни будет настоящий праздник. Всё образуется.

Я посмотрела на ненавистное кольцо и с силой крутанула его на пальце. Сейчас оно почему-то обжигало мою кожу. Сразу вспомнились серые глаза Дариона и его чуть насмешливое выражение лица, а так же дурманящий голову аромат.

– А как там… Дарион? И почему ты решил, что он мой друг? – вдруг я вспомнила вопрос, который меня мучил.

Адам расхохотался, глядя на меня, затем ответил:

– Лоли, я же джин! Не забывай, я вижу ауры! Да в первый же день, когда ты пришла от тебя фонило чужой аурой. Я был уверен, что ты подослана кем-то из маглиции!

Я закрыла руками покрасневшее лицо. Точно! Дарион влил в меня свою магию и почти оживил, доставляя с отравлением сталацином в клинику Лазурии. Конечно, моя аура была насквозь пропитана его собственной энергией.

– Ну, и я решил, что Вы друзья… по твоей ауре, – кашлянул Адам, видя мою реакцию. – Я не прав?

– Прав, – упавшим голосом произнесла я. К сожалению, мы с Дарионом лишь друзья. Он несколько раз уже спасал мне жизнь, выручал из неприятных ситуаций, склеил наши отношения с Бенефисом, когда я поссорилась с последним, узнав, что тот тайком запретил брать меня на работу, а ещё заплатил за моё лечение в Лазурии целое состояние. Да, Дарион стал моим ангелом-хранителем… И даже себе я боялась признаться, он стал для меня даже больше чем другом. Когда я смотрела в его графитово-серые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, моё сердце пропускало удар.

– Когда я открыл дверь новому повару в замке Редстафф и увидел его ауру, следы которой носила ты, я понял, что он пришёл за тобой. К сожалению, сказать в открытую, где ты находишься, я не мог, так что пришлось играть роль управляющего и импровизировать… но твой друг оказался потрясающе понятливым и проницательным маглицейским, а ещё очень сильным магом. Я до последнего не верил, что найдётся хоть кто-то, кто, даже поняв заранее, что Асмандиус Редстафф из себя представляет, сможет сразиться с ним в честном бою и победить. Дарион Блэкшир смог, и это делает ему огромную честь. Правда, после их магической дуэли от замка Редстафф камня на камне больше не осталось, – Адам хмыкнул, явно вспоминая руины, оставшиеся на месте замка.

Я поёжилась. Хорошо, что Бенефис вовремя достал меня из подвала. Адам как будто прочёл мои мысли и добавил:

– Дарион всё продумал и вызвал Асмандиуса на дуэль. Я должен был по приказу хозяина не выпускать тебя из подвала, а по договорённости с главой СБИ уберечь тебя от камнепада, если он вдруг начнётся. Дарион всё продумал, но в последний момент этот брюнет… как его… Бенефис вдруг нарисовался около замка и бросился тебя спасать, чуть не сорвав всю операцию. Извини, что в итоге не уберёг тебя от сотрясения мозга, но я старался сделать всё что мог, чтобы никого не покалечить. Ты видела, в том подвале я лишь защищался, но не нападал, – Адам виновато посмотрел на меня, а я хмыкнула.

Вот как получается, по словам Бенефиса, Дарион вызвал его в Лазурию, попросив его помощи, а по словам джина, начальник ОТПРУ чуть ли не сорвал всю операцию. И почему-то мне кажется, что Адам мне не врёт. Я пожевала губы, но вслух сказала:

– Всё в порядке, Адам. Моё сотрясение – действительно не твоя вина. Заклинание Бенефиса отрекошетило в подвале, ты ни в чём не виноват.

Адам облегчённо и чуть радостно выдохнул, поняв, что я не держу на него зла.

– Как только Дарион пришёл в себя после магического истощения, разобрался, что к чему, что я не поддерживаю Асмандиуса, но и свидетельствовать против него не смогу из магического контракта, он меня отпустил. Собственно, именно поэтому я навестил тебя лишь сегодня. Ах да… куда же я его положил… – произнёс Адам, затем вспыхнул несколькими жёлтыми искрами и захлопал себя по карманам рубашки.

– Магического истощения? – эхом отозвалась я. Бенефис сказал «ему тяжело пришлось», но не заикался о столько серьёзных последствиях.

– Конечно, – подтвердил джин, – Блэкшир одновременно сражался в магическом поединке с господином Редстаффом, а параллельно подпитывал всю структуру многовекового замка, чтобы тот не рухнул раньше времени, потому что не знал, где именно тебя держат. – Вот… это от Дариона, он просил тебе передать, так как я озвучил, что навещу тебя.

Джин достал маленькую бархатную коробочку, ровно такую же, какую несколько дней назад достал из кармана своего пиджака Бенефис, делая мне предложение. Я гулко сглотнула, понимая, как будет нелепо, если Дарион попросил передать Адама помолвочное кольцо. Крышка бархатной коробочки щёлкнула, и из моих лёгких вырвался еле слышный стон разочарования: внутри лежал тот самый мыслепередачик, который у меня отобрали маглицейские в Лазурии. В глубине души я надеялась на чудо.

– Ах, да, и ещё я заскочил в Сумеречный к Виеру, он просил передать тебе благодарность, а его жена Хельга – сообщить, что выполнила договорённость, о которой шла речь. Я, правда, не знаю, что она имела в виду, но она убедила меня, что ты поймёшь, – Адам развёл руки в извиняющем жесте.

Я кивнула, надела мыслепередатчик и отправила запрос в банк. Как я и ожидала: Хельга выполнила свои обязательства. На моём счёте лежало целых сто пятьдесят золотых. Ещё какое-то время мы поговорили с Адамом о ничего не значащих вещах, а когда пришли Дикса и бабушка Ирма, он ретировался из больничной палаты.

Я сидела и гипнотизировала взглядом пространство перед собой. «Позвонить или не стоит? А вдруг в Лазурии сейчас ночь? А если он вообще не в Лазурии, а в другом мире, и я лишь отвлеку его от работы? Нет, ну зачем-то же он передал мыслепередатчик! Наверняка, рассчитывал, что я его наберу. С другой стороны, это могло быть простой вежливостью – отдать принадлежащую мне вещь. Нет, я всё-таки поговорю с ним!»

Этот мысленный диалог я вела сама с собой уже вторые сутки. Я выписалась из городской клиники, но Бенефис насильно запер меня в моей же квартире, сказав, что, так как тот, кто попытался меня отравить, до сих пор не найден, я должна сидеть дома. Я попыталась было возразить, что уж днём-то на людях вряд ли кто на меня нападёт, но Бенефис припомнил отравление в общественном зале телепортаций, и мне пришлось прикусить свой язык. Вечерами мой теперь уже жених приходил домой и рассказывал различные истории, делился новостями, но дни я обязана была сидеть под замкóм, и самой страшное было то, что я осознавала, как медленно, но верно квартира, которую я снимала у мистера Гризли уже много лет, стала превращаться в ненавистную тюремную камеру. Поверх всех окон и входной двери Бенефис установил защитные чары, которые должны остановить любых нежелательных гостей. Если ещё несколько месяцев назад Бенефис фактически запрещал мне работать, и я пыталась хоть как-то этому сопротивляться, то сейчас он запретил мне выходить из дома на правах будущего супруга, а я кляла себя за то, что даже перестала сопротивляться его собственническим замашкам.