Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Присмотри за ними. Я пойду к Сэта. Что им сказать? Когда мы будем готовы?

— После моей смены, — отозвался тот. — Это… как раз середина суток? Они могут отмерить середину суток?

— Думаю, справятся, — Вепуат едва заметно усмехнулся. — Огненный портал откроем прямо в цеху. Скольких звать?

Гедимин недобро сузил глаза.

— Считай. Тебе с ними работать, не забыл?

— Ну, мало ли, — Вепуат пожал плечами. — Есть какая-то… пропускная способность. Цех всё-таки твой… Ладно, скажу, чтобы к середине суток были готовы и следили за порталами. Ядро Сатурна! Хоть бы обошлось без драки…

…В кратере он не задержался. Гедимин из-за пепельного вала и зубчатых скал только видел, как жёлтое сияние стало вдесятеро ярче, захлестнуло провал — и угасло. Джагулы-«охранники» сбились в кучу на загривке сааг-туула и глазели на кратер — тихо, не рявкая и не махая руками. «Трилобиты» под шумок опять устроились на скальном зубце. Вепуат, оглянувшись на них, только хмыкнул.

— Всё улажено. Придут со своей шихтой. Жрецы всё спрашивают про зеркала. Сказал им, что на первой практике такие темы не дают.

Гедимин ухмыльнулся.

— Зачем им зеркала? Не для оружия?

Вепуат пожал плечами.

— Жрецы обычно вооружением не занимаются. Для украшения храма, скорее всего. С их огнями и свечениями зеркало будет кстати.

…«Трилобиты» на плечах Вепуата сидели смирно — даже когда сармат подошёл к самой морде сааг-туула и заглянул в открытую пасть. Гедимин покосился на выпученные глаза, пристально следящие за ним, — животному очень хотелось отползти, но Джагулы как-то уговорили его не двигаться.

Вепуат, отступив от гигантских резцов, довольно усмехнулся.

— Здесь всё зажило. Что внутри — надо смотреть. Как он ест, как ходит? Как до болезни или хуже?

Джагул-переговорщик — тот же, что и в первый раз, и снова завладевший маской-«автопереводчиком» — ответил немедленно:

— Зверь тогда хожу лучше. Но нет совсем плохо. Джагул вижу — он живу. Он здоровею.

Вепуат кивнул.

— Он поправится. Мы посмотрим, не осталось ли ран внутри. Что с другими животными? С вами самими? Кто-то ещё страдает от такой же болезни?

Гедимин увидел, как по когтистым лапам Джагула пробегает дрожь, — то ли он хочет сжать кулаки, то ли в кого-то вцепиться…

— Ты лечу зверь, — угрюмо ответил переговорщик. — Больше ты нет спрашиваю.

Во взгляде Вепуата, повернувшегося к Гедимину, мелькнула досада.

— Обойдём по кругу, — сказал он, приподняв руку со сканером. — Ты берёшь макро, а я по твоим следам — микро.

…К ним никто не совался. Кочевники, выглянув из «отсеков» по своим делам, останавливались и следили за сарматами — кто секунду, кто все пять, но уходили обратно молча и без резких жестов. Гедимин краем глаза видел, как вдоль хребта от головы к хвосту медленно движется патруль — не обгоняя сарматов и не отставая ни на шаг. Из-под брони выглядывали настороженные глаза самого сааг-туула; Гедимин всё никак не мог запомнить их расположение и каждый раз растерянно мигал, натыкаясь на испуганный взгляд из панциря. Где у животного мозг, и как все эти сенсоры с ним сообщаются, знал разве что Вепуат.

Первый раз он хмыкнул, когда сарматы проходили вдоль правого бока и миновали последние пояса конечностей. Второй раз — на левом боку, в том же месте, и гораздо громче.

— Смотри! — перехватив сканер Гедимина, Вепуат тронул когтем экран. — Я так и думал — долго он без дела не просидит. Уже наловил и развесил.

Гедимин, растерянно мигнув, уставился на экран. Сигма-сканер «захватил» ближайший, обитаемый слой брони; здесь, у хвоста, крупных ячеек под ней не было — только небольшие кладовые, по большей части пустующие. Вепуат приблизил два таких углубления, расположенных рядом. Они были совсем малы — целиком туда влез бы только Скогн. На стене каждого из них висел закреплённый с двух сторон длинный мешок. Из него торчал пластинчатый хвост.

— Эшку-тэй? — Гедимин хотел приблизить изображение, но Вепуат уже тыкал в экран, отдаляя его. Теперь сармат видел почти десяток мелких «ячеек». В каждой (кроме одной — там кто-то сложил расколотые кости) на стене висело по «трилобиту». В мешке, натянутом на головной сегмент и ещё две трети туловища, было проделано отверстие — как раз напротив хоботка. Животных вывесили спиной к стене, животом вперёд; вырваться они не пытались — как подумал Гедимин, «уже» не пытались. Только расширение и сжатие внутренних полостей показывало, что существа ещё живы.

— Это для еды? Живые консервы? — Гедимин невольно поморщился. — В них же есть нечего.

— Их и не едят, — отозвался Вепуат, пытаясь снова перехватить управление сканером — но сармат поднял прибор повыше. — Ну дай посмотреть! Я только слышал, как Джагулы их дрессируют. Сам никогда не видел.

— Мы отсюда когда-нибудь уйдём? — угрюмо спросил Гедимин. — Не знаю, как их дрессируют, но один уже сдох.

Дальше Вепуат о «трилобитах» и их дрессировке молчал. Гедимин не спросил, нашёл ли он сдохшее животное на сканах, — оно было там, в одной из «ячеек». Видимо, умерло от испуга, или подвесили его очень неудачно, — повреждений на панцире не было…

— Ты гляжу довольно, — заметил переговорщик, спускаясь со лба сааг-туула к сарматам. — Ты вижу хороший?

Вепуат кивнул (уже напрочь забыв, что никто здесь не понимает сарматских жестов).

— Открытых ран больше нет. Шрамы зарубцуются. Вы тут, видно, тоже осваиваетесь. Кто-то ловит диких эшку?

Джагул, обернувшись, коротко рявкнул. Несколько секунд Гедимин наблюдал, как кочевники отбирают маску то у первого переговорщика, то друг у друга. Кого-то огрели древком копья, и он отступил на плечо сааг-туула. Угрюмый переговорщик, оставшийся без маски, поднялся на лоб и следил за сарматами оттуда. К ним подошёл новый «хозяин» «автопереводчика». На его плече Гедимин увидел широкие браслеты из толстой кожи — и костяные петли и крючки, свисающие с них, какие-то примитивные аналоги