Любовный поединок - Джиллиан Стоун

— Но ты выжил, Финн, — наконец произнесла Кейт.

— Да, выжил, пройдя через допросы и пытки, которые длились восемь дней.

— Ты получил ранения?

— Ничего серьезного по сравнению с тем, что произошло с моими подчиненными. Меня били и жгли тело раскаленным железным прутом. Ты видела шрамы на моей груди. Не знаю, почему они не убили меня. Однажды пуштунские воины покинули деревню, они хотели устроить засаду на экспедицию, отправленную на наши поиски. В ту ночь я и еще несколько оставшихся в живых солдат воспользовались удобным случаем и бежали из плена.

— Это был отважный поступок, — сказала Кейт, вытягивая онемевшие ноги. — За это надо выпить. Мне необходимо подкрепиться, прежде чем ты перейдешь к следующей главе своей повести.

Финна восхищала выдержка Кейт, которая мужественно слушала мрачную историю его приключений. Он знал, что в душе она содрогается от ужаса, но не подает вида. Самому ему долгие годы становилось плохо при воспоминаниях о кровавых пытках и казни солдат. Он старался забыть все эти страшные детали, но они постоянно всплывали в его памяти. Вернувшись в свое подразделение, Финн написал рапорт на имя командира, в котором подробно изложил обстоятельства своего пленения и пребывания в плену. Полковник Браун и другие офицеры выслушали его устный доклад. Время от времени они останавливали его и выходили из палатки, чтобы перевести дух.

— Ты уверена, что готова слушать дальше? — спросил Финн.

— Рассказ о твоем побеге? Конечно, я хочу знать все в мельчайших подробностях.

Глядя на него горящими, широко распахнутыми глазами, в которых стояли слезы, Кейт сжала его руку.

— Ну хорошо, тогда слушай. — Финн сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Как только заходило солнце, в деревне поднимались крики и вопли. Чтобы не сойти с ума, я по ночам рыл ступени в стене колодца, в котором меня держали. Стенки были выложены неровными камнями, соединенными некачественным раствором. По большей части это была глина с песком. Глубина колодца составляла около восемнадцати футов. Каждую ночь я выцарапывал раствор и вынимал камни.

— Адская работа. Тебе, должно быть, приходилось падать во время нее на дно колодца.

Финн пристально посмотрел на Кейт.

— Я действительно дважды падал. Я хорошо знал расположение деревни и, если бы выбрался из этой проклятой ямы, то смог бы, пожалуй, освободить своих людей, которые еще оставались в живых. В худшем случае мы все погибли бы, сражаясь за свободу.

— Да уж, лучше погибнуть в борьбе, чем подвергнуться казни, о которой ты рассказывал, — согласилась Кейт.

— В ту ночь я высоко вскарабкался по стенке колодца, до его края мне оставалось футов шесть.

Финн замолчал и сделал глоток вина.

— Рассказывай, не останавливайся, — взмолилась Кейт, — иначе я сгрызу все ногти.

— Я упал и вывихнул ногу. Впрочем, я не придал этому обстоятельству особого значения. Ибо готов был бежать пятнадцать миль, отделявших нас от форта, даже на сломанной ноге. И потому снова полез вверх. Помню, когда мне удалось высунуться из ямы, я подумал: «Они прострелят мне голову». Но эта мысль оставила меня совершенно равнодушным. Как выяснилось потом, в деревне оставались только небольшая охрана, старейшины, женщины и дети. Нам повезло: вокруг было темно, хоть глаз коли, луна зашла за тучу. Выбравшись из ямы, я пополз к загону, над которым был возведен навес. Там держали лошадей, привязанных к горизонтальной перекладине забора. Среди них был и большой гнедой конь.

— Сержант Макгрегор, — прошептала Кейт.

Финн кивнул.

— Клянусь, Кейт, когда я увидел этого коня, у меня на глаза навернулись слезы. Я отвязал его и еще двух лошадей, а потом отправился на поиски своих солдат. Обходя деревню, я наткнулся на крепкую палку размером с биту и прихватил ее с собой. Вооружившись подобным образом, я подошел к маленькому домику, у дверей которого стоял охранник. Оглушив его своей дубинкой, я втащил тело в дом. Там на полу лежали люди. Но я не успел их разглядеть, на меня сзади напал второй охранник и приставил нож к горлу. Что мне оставалось делать? Я всем телом подался назад и впечатал его в стену.

— Я видела шрам на твоей шее.

Ее рука скользнула по поросшей щетиной щеке Финна вниз, к горлу, на котором виднелся тонкий изогнутый шрам от пореза. Финн поймал ее руку и поднес к своим губам.

— Ты вызволил своих людей?

— Я вышел из форта с дюжиной солдат, а вернулся с пятерыми.

— Ты не должен винить себя за это, ты…

— Я нес ответственность за них, Кейт. Должен ли я винить себя за то, что нас захватили в плен? Нет, я считаю, что правильно поступил тогда. Я не мог бросить раненых на произвол судьбы. — Финн провел рукой по волосам. — Я не мог оставить их и уйти.

— Ты все правильно сделал.

Финн нахмурился.

— До сего момента я никому, кроме своего начальства, не рассказывал в подробностях о том, как нас захватили в плен. Я не должен был заставлять тебя слушать рассказ о жестокостях войны. Сам не знаю, зачем я это сделал.

Кейт нежно поцеловала его.

— Что касается твоего рассказа, то я скорее не шокирована, а огорчена им. Почему ты так долго все это держал в себе? — Она сокрушенно покачала головой. — Мне трудно представить, что чувствует человек, прошедший через подобные испытания. Беспокойство и страх? Леденящий душу ужас? Постоянную неуверенность в себе? То, что ты после всего пережитого не сошел с ума, не сбился с пути, достойно восхищения.

Они помолчали. У Финна потеплело на душе. Он понял, что его признание не оттолкнуло Кейт. Она не смотрела на него с жалостью, как обычно смотрят на солдата-калеку. Кейт внимательно слушала его и порой даже восхищалась. Финн стал глубоко, размеренно дышать, опасаясь приступа болезни. Он облегчил душу, и теперь у него возникло ощущение, будто с его плеч свалилась гора. Финн положил ладонь на руку Кейт.

— Дрожь прекратилась, — с улыбкой сказала она. — Это хороший знак.

Он поднял ее голову, взяв за подбородок.

— Я никогда в жизни не…

Их прервал громкий стук в дверь. Это посыльный доставил одежду из мастерской мадам Гаглен. Финн громко вздохнул.

— Ты самая необычная женщина, которую я когда-либо встречал в своей жизни, — закончил он начатую мысль.

— А ты самый необычный мужчина. Ты — мой герой, Финн.

Он поднял бровь.— Это очень высокое звание.

Глава 24

Даже в прохладной темноте кареты Кейт чувствовала, что у нее горят щеки. Финн всегда заставлял ее краснеть, как школьницу. Он был единственным человеком в мире, которому удавалось смутить ее. Сидя в экипаже, Кейт вспоминала о том, как она вышла из спальни апартаментов, и Финн поднялся ей навстречу. Он окинул ее пристальным взглядом — с ног, обутых в бальные атласные туфельки цвета лаванды, до головы. Прическу Кейт украшали заколки с хрустальными вставками, имитировавшие аметисты. Финн попросил ее сделать пируэт, и она выполнила его просьбу. Глаза Финна вспыхнули хищным блеском. От его взгляда по телу Кейт пробежала дрожь. Она уже не хотела никуда ехать. Кейт мечтала теперь только об одном — оказаться с Финном в спальне, на широкой кровати под балдахином. Она представила, как Финн медленно снимает ее новый наряд, лаская и целуя ее спину.