Странная история дочери алхимика - Теодора Госс

– Да, меня порой это тоже заботит, – согласился с ней Ватсон. – Холмс, давайте мы с вами займемся выносом тела?

– Я могу вынести тело, – предложила Жюстина. – Это будет мое покаяние.

– Покаяние! – хмыкнула Кэтрин. – Что за дурацкая идея!

Но переубедить Жюстину было невозможно. И хотя Холмс и Ватсон шли рядом с ней, она в одиночку унесла труп свиночеловека в Риджентс-парк.

Мэри шла следом, отчасти из чувства долга – в конце концов, свиночеловека убили в ее собственной гостиной, – а отчасти чтобы убедиться, что его точно положат в достаточном отдалении от дома 11 по Парк-Террейс и никто не сможет связать этого покойника с резиденцией семейства Джекилл.

«Может быть, у меня тоже развивается преступное мышление? Как у Хайда? – невольно задумалась она. – Или… как у мистера Холмса?» Последняя версия казалась куда более утешительной.

Когда наконец труп свиночеловека унесли достаточно далеко, за розовые клумбы, Холмс и Ватсон как следует поваляли его по влажной земле. А потом усадили покойника под дерево в центре парка, неподалеку от пруда, где можно было ожидать встретить нищего, уснувшего прямо на клумбе прохладной, но вовсе не ледяной весенней ночью. Когда они возвращались домой – впереди Жюстина и Ватсон, а Холмс и Мэри позади, – детектив сказал ей:

– Ваша тайна открывается нам быстрее, чем я мог ожидать, мисс Джекилл. И вдобавок к удовольствию от удачного хода расследования я испытываю… хм… удовольствие иного рода – радость от контакта с другим острым и логическим умом. Это всегда чрезвычайно приятно. – Он замолчал и какое-то время шагал в тишине. Сказал ли он все, что имел в виду, до последнего слова?

Но впереди уже показался дом 11 по Парк-Террейс.

– Я слушаю вас, мистер Холмс, – сказала Мэри.

– Так что я собирался сказать… А, верно. Мисс Джекилл, мы с Ватсоном в любом случае собирались посетить вас этим вечером, чтобы сообщить о важном факте, который мы обнаружили в процессе исследования. Четверо из убитых девушек, каждая в свое время, состояли в приюте Общества Магдалины.

Мэри была уверена, что сначала, пока они шли по темному парку, детектив собирался сказать нечто совсем другое. Но…

– Жюстина! Ты в порядке? Ты ужасно выглядишь, – воскликнула Кэтрин, ожидавшая их в прихожей. За ее спиной маячили Диана и Беатриче. Жюстина покачнулась, схватилась за дверной косяк – и упала прямо на пороге.

– Боже мой, – сказала Мэри, бросилась вперед и склонилась над Жюстиной. – Думаю, это обычный обморок. Диана, беги к миссис Пул, пусть она принесет свою sal volatile. Обязательно нужно привести Жюстину в чувство прямо здесь, не думаю, что нам хватит сил отнести ее наверх.

– А чего сразу я? – огрызнулась Диана.

– Потому что ты сейчас ближе всех к задней лестнице – и потому что Кэтрин мне нужна здесь, возле больной, – ответила Мэри. – Ступай, быстро!

– Приподнимите ей голову, – сказала Беатриче. – Это обеспечит снабжение легких воздухом. Можешь это сделать, Кэтрин? К сожалению, я сама не могу к ней прикасаться!

– Позвольте мне, – предложил Ватсон. Он опустился на колени рядом с Жюстиной, послушал ее дыхание и проверил пульс. – Да, ваша подруга потеряла сознание, но угрозы ее жизни нет. Похоже, она просто переволновалась. Я бы прописал ей достаточную дозу хорошего сна.

Вскоре вернулась Диана, таща за собой полуобморочную миссис Пул с бутылкой нюхательной соли. Доктор поводил флаконом под носом Жюстины – и она наконец застонала и открыла глаза.

– Не стоило ей спускаться, – сказала миссис Пул. – Давайте, милая моя, вставайте. Пойдем обратно в кроватку.

– Мистер Холмс, так о чем вы говорили сразу перед тем, как Жюстина упала в обморок? – спросила Мэри. На краткий миг она захотела помочь остальным отвести Жюстину наверх – но ведь Холмс сказал что-то важное, об убитых девушках…

– Сейчас это не имеет особого значения, – ответил детектив с улыбкой. – Позаботьтесь о своей подруге. А завтра мы вернемся и как следует все обговорим.

– Да, вы правы, – огорченно отозвалась Мэри. Кэтрин тем временем уже уводила Жюстину, поддерживая ее под локоть, а Мэри и впрямь нужно было подхватить ее с другой стороны, коль скоро Диана была слишком низкорослой, а миссис Пул – слишком пожилой и недостаточно сильной, чтобы выдержать вес великанши. А Беатриче, разумеется, – слишком ядовитой. Да, в самом деле, жизнь Мэри на настоящий момент нельзя было назвать скучной и обыденной…

Мэри: – На мгновение представьте себе проблемы, связанные с размещением внезапно появившихся в вашем доме четырех девушек. Вернее, трех молодых женщин и одной девочки-подростка. В понедельник утром у меня было на банковском счету двенадцать фунтов, пять шиллингов и три пенса, а людей, которых нужно на эти деньги кормить и одевать, – всего двое, я сама и миссис Пул. Когда я перевела деньги со счета Дианы, сумма увеличилась до тридцати пяти фунтов, пяти шиллингов и трех пенсов, а число людей увеличилось до трех. На эту сумму можно питаться и одеваться втроем в течение года! Утром пятницы у нас стало уже сорок два фунта и ровно двенадцать шиллингов. Беатриче попала в дом без гроша и без вещей, кроме одежды, в которой она совершила побег, но Кэтрин и Жюстина принесли свои сбережения, которые хранили завязанными в старом чулке. Я считаю, хранить таким образом деньги ужасно безответственно! Семь фунтов, шесть шиллингов и девять пенсов – это солидная сумма, которую следует поместить в банк.

Кэтрин: – И как, по-твоему, мы могли хранить деньги в банке, если наш цирк постоянно разъезжал по стране? Он так и назывался – странствующий, если ты помнишь.

Мэри: – К тому же цирк еще был должен им обеим выручку за последние две недели. Но мы не были уверены, что ее удастся получить от Лоренцо, – Кэтрин и Жюстина ведь просто исчезли, официально не поставив никого в известность. И теперь на наши совместные накопления нам предстояло питаться вшестером. Вернее, впятером – потому что Беатриче практически ничего не ела. Похоже, она питалась солнечным светом, настоем трав и порой – случайными насекомыми. Но вот Кэтрин, как выяснилось, ела только мясо, а Жюстина, напротив, мяса в рот не брала, а Диана ела все подряд, и притом в огромных количествах. Разместив Диану, я должна была подумать, куда положить Кэтрин и Жюстину. Причем Жюстине требовалась кровать в семь футов длиной, иначе ей пришлось бы спать скрючившись. Диана теперь жила в моей старой детской. Кэтрин я определила в бывшую матушкину комнату, а Жюстину – в спальню, когда-то принадлежавшую моему отцу. Если положить на кровать достаточно подушек, чтобы Жюстина спала полулежа, она практически целиком на ней умещалась. Комната гувернантки, которую раньше занимала сиделка Адамс, все еще пустовала. Но больше свободных спален у меня не было. Если создания Общества Алхимиков продолжили бы сыпаться в мой дом как из рога изобилия, пришлось бы размещать их в комнатах для прислуги на третьем этаже. Миссис Пул занимала свои апартаменты, раньше принадлежавшие дворецкому – ее покойному отцу – и его супруге. Беатриче, конечно, осталась жить в лаборатории моего отца. За день до описанных событий я уже лишилась трех платьев и пары башмаков. А тем утром мне понадобилось найти достаточно одежды для нас всех. Меня не без оснований волновал вопрос, на какие средства мы все будем питаться, и одеваться, и вести домашнее хозяйство. Кэтрин хочет писать только о наших приключениях, опуская все эти бытовые детали. «Это же не энциклопедия по домоводству», – то и дело повторяет она. А интересный был бы проект – написать книгу по домоводству для чудовищ!