Без суда и следствия - Владимир Колычев

Нет, она не хотела изменять Викентию. Но что делать, если Кирилл зовет ее к себе? Она может приехать к нему в Иркутск как жена. И она приедет. Она так решила...

Таня была примерной женой. И ни разу не подала мужу повода для ревности. Она твердо знала, что Викентий доверяет ей. Знала, что у него и в мыслях нет устанавливать за ней слежку.

Так получилось, что Викентий уехал в заграничную командировку. Таня хотела ехать с ним, но он ее с собой не взял. Сказал, что слишком много дел и ему просто будет не до нее. Она сделала вид, что обиделась. Тогда он предложил ей съездить к себе на родину, проведать родственников.

Родителей у Тани не было. Но в деревне жила бабушка. И она отправилась к ней. На самолете. Ровно на один день. А на следующий день прямым рейсом отправилась в Иркутск. Викентий возвращался домой через четыре дня, и в распоряжении у нее было ровно трое суток.

Им выделили комнату для свиданий. Мрачная комната, чем-то очень похожая на больничную палату в старой, давно не ремонтировавшейся больнице. Сначала туда вошла Таня, затем туда же привели Кирилла.

Грешным делом она думала, что увидит постаревшего, осунувшегося человека. Но Кирилл выглядел свежо, бодро. От него пахло знакомым, родным. Но в то же время она ощущала запах запретного плода. Что ни говори, а она не имела права встречаться с ним. Роспись в брачном свидетельстве должна была вычеркнуть его из ее жизни. Но...

Она привезла ему много вкусностей. Но Кирилл даже не взглянул на сумки. Он подошел к ней, крепко обнял и жадно поцеловал в губы. Таня ощутила, как вихрь наслаждения подхватывает ее и отрывает от земли. Так должно было произойти. Она знала это. Она боялась этого. И при этом втайне от себя мечтала поскорее окунуться в этот омут...

Кирилл был верен себе. Он взял ее с ходу. В его крепких мужских объятиях она умирала, снова рождалась, снова умирала... Викентий был ее мужем, он был очень дорог ей. Но с ним она не испытывала и десятой доли того, что давал ей Кирилл...

Железная кровать скрипела долго... Затем все стихло. В воздух потянулись две струйки дыма. Курил он, курила она...

Кирилл нежно смотрел на нее, гладил волосы. Она улыбалась ему... Странно, но она не испытывала чувства стыда – ни перед Викентием, ни перед ним. Как будто так все и должно быть... Может быть, она все-таки имеет право быть и с одним, и с другим. Лишь бы только они не знали друг про друга.

– Ты даже не представляешь, как я тебя ждал, – сказал Кирилл. – Спасибо тебе, что приехала...

– Как ты здесь без меня?

Кирилл не жаловался. Рассказывал о своей лагерной жизни бодро, с юморком. Но Таня понимала: не сладко ему здесь. И на душе у него тяжело и тоскливо.

– С деньгами проблем нет. Благодаря тебе, – заключил он.

И подозрительно посмотрел на нее. В глазах немой вопрос – откуда у тебя такие деньги? А высылала она ему немаленькие суммы. По десять тысяч рублей в месяц... Дура, зачем она высылала так много? Он же сыщик, у него же нет проблем с логическим мышлением. Он может обо всем догадаться. Или уже догадался?..

– Кирилл, я много работаю, – стараясь сохранять спокойствие, сказала она. – Вот...

Она полезла в сумку, достала несколько журналов со своими фото, показала ему.

– Я знаю, что ты работаешь, – сказал он. – И один такой журнал у меня есть. А их у тебя несколько. Забираю все.

– Конечно, Кирилл, конечно... – закивала она. – Забирай все. Для тебя и везла... И деньги вот...

Она потянулась к своей сумочке, вытянула оттуда ворох стодолларовых купюр. Протянула их Кириллу, и только тогда до нее дошло, что столько денег – это слишком...

– Вот, специально для тебя копила...

На этот раз вышло неубедительно.

Кирилл взял деньги, отрешенно посмотрел на них. Свернул в трубочку, сунул ей под подушку.

– За деньги тебе спасибо, – сказал он. – Я бы не сказал, что они лишние... Но их слишком много. Откуда они у тебя?

– Кирилл, я же говорю...

– Ты говоришь, а я верю. Хочу верить... Ладно, что есть, то пусть и будет... Я не стану спрашивать, если ли у тебя богатый любовник. Я не стану спрашивать, если ли у тебя богатый муж. Не стану смотреть в паспорт...

– Ну почему же, можешь посмотреть...

В паспорт он мог смотреть сколько угодно. Она сама лично занималась обменом паспортов. Она получила новый, с фамилией мужа, и за взятку оставила себе старый.

– Таня, ты никогда не умела врать. И сейчас ты не врешь... Ты просто вводишь меня в заблуждение... Ладно, продолжай в том же духе. Ты живешь в одном мире, я в другом. И в том мире, в котором живу я, ты – моя. Моя – и точка...

Таня была благодарна ему за то, что за все эти три дня он больше не поднял эту тему. И вел себя так, как будто она принадлежала только ему. А так это и было на самом деле. Ведь эта комната для свиданий – его мир. И письма, которые она ему писала и будет писать, – тоже его мир... А все остальное... Все остальное начнется, когда пройдут эти три дня...

Эти три дня не прошли. Они пролетели – промчались со скоростью курьерского поезда. Из прошлого на встречу со своим настоящим Таня летела со скоростью пассажирского самолета, которой опустил ее на землю в аэропорту Домодедово. Там ее встречали люди мужа – его водитель и охранник. Они думали, будто она прилетела из родных мест...

Утром следующего дня вернулся Викентий. Таня смогла переключиться с Кирилла на него. Она с головой окунулась в свой мир, и они с Викентием провели бурную ночь. Похоже, он ничего не заподозрил. Ну и ладно. Отныне она принадлежит только ему одному... До следующей поездки к Кириллу. А это произойдет не скоро...

Бориса Снежина Викентий считал своим другом. Но почему-то сторонился его. Может, между ними была ссора из-за Тани. Но ведь Викентий не отбивал ее у Бориса, она сама от него ушла, вернее, убежала. А потом, такое впечатление, будто Викентий обижен на Бориса, а не наоборот.

Казалось, между ними пробежала черная кошка. И все же они время от времени встречались. Борис бывал у них дома, они с Викентием нет-нет да заезжали к нему.

Однажды Борис приехал к ним. Не один, а со своей новой любовницей. Очень красивой девушкой лет двадцати. На Таню он обращал внимание исключительно в рамках приличия. Дежурные любезности, дежурные улыбки... И дежурные тосты. Борис был слегка навеселе. А если он под мухой, то не остановится, пока не раздует ее до размеров слона.

Сначала над столом висело едва уловимое чувство неловкости. Но после третьей рюмки от нее не осталось и следа.

Викентий и Борис были богатыми людьми. Но если они задирали носы, то только перед другими. Когда они собирались вместе, у них все было просто. Никаких особых изысков на столе. Домашние пельмени, соленые огурчики-помидорчики да самая обыкновенная русская водка. Могли пожарить картошку на сале. Деликатесы только для дам – икра, устрицы, креветки, все такое прочее. Викентий с Борисом воротили от этого носы, особенно после пятой рюмки...