Тяжесть слова - Екатерина Ивановна Гичко

наступил. Проще было устроить этот случай самой. А сейчас я упустила возможность побыть немного свободной и исполнить то, о чём так сильно мечтала.

Я хотела сказать Дарилле, что нужно действовать, не дожидаясь, когда придёт и пройдёт нужное время. Но так ничего и не сказала. Я почувствовала, что не вправе говорить ей это. Разъезжать по миру для девушки очень опасно, особенно без сопровождения. А где она это сопровождение найдёт? И вернуться в семью после побега невозможно. Отец будет покрыт позором и может публично отказаться от Дариллы после такого порочащего репутацию семьи поступка. Разве я могу толкнуть её на это? Дарилла должна сама всё решить для себя. Наши желания редко исполняются без нашего участия. В их исполнении не помогут ни подходящий случай, ни посторонние люди. Принимаешь решения и прикладываешь усилия по осуществлению своих желаний только ты. И именно ты несёшь ответственность за результаты своих действий, даже если на них тебя подвиг кто-то другой.

Поэтому я ограничилась только банальной сухой фразой, которая покорёжила меня саму:

– Всё в твоих руках.

Но если мне фраза показалась чуть ли не издевательской, то на лице Дариллы возникла мучительная задумчивость.

– Страшно, – наконец призналась она.

Да, очень страшно. Страшно до тех пор, пока не придёт понимание, что ты упустил своё время и твои мечты уже не осуществятся. И страха уже нет, только бескрайнее сожаление.

– Не грусти, – прошептала Дарилла, словно прочитав мои мысли. – Арш упёртый, но он ценит тебя и, я думаю, постарается сделать так, чтобы тебе было хорошо.

Как же я на это надеялась!

Наагасах Аршавеше део Ширрадошарр

Делилонис только что закончил излагать причины их приезда. И меня они откровенно позабавили. Неужели дед думает, что сможет так просто отвлечь бабушку от мысли родить ещё одного ребёнка? Мой дед был категорически против того, чтобы его жена рожала. После рождения первенца он не желал, чтобы его женщина ещё раз подвергла свою жизнь такому испытанию. Но шло время, и бабушка раз за разом его переигрывала, родив ему ещё шестерых детей, последний из которых появился на свет более двухсот лет назад.

Бабушка была здесь же и лежала животом на подушках прямо на полу, прислушиваясь к нашему разговору. Ноги её болтались в воздухе, и она была похожа на беспечную девчонку. Меня всегда поражала её манера вести себя. Я восхищался ею и в то же время недоумевал.

Бабушка была на удивление цельной личностью, которая всегда знала, чего хочет, и не испытывала сомнений при осуществлении собственных желаний. Звериное и человеческое в ней переплелись так тесно, что я уже не представлял её без этих кошачьих повадок. Она могла запросто улечься на шкуру перед камином, не принимая во внимание ни то, в каком облике находится, ни то, где располагается камин: в спальне или в общей гостиной.

Она всегда производила впечатление сильного, уверенного в себе зверя. Но зверя дикого, который не выказывал особого доверия к окружающим. Единственный, как мне кажется, кого она принимает полностью и позволяет о себе заботиться, – это дед. Как-то он обмолвился, что ему пришлось приложить титанические усилия, чтобы добиться этого.

Таюна же иная. Зажатая, холодноватая и ужасно принципиальная. У неё нет той силы, что исходит от бабушки. Но она тоже дикий зверь, и этот зверь не доверяет совершенно никому. Несмотря на свою слабость, она продолжает огрызаться и пытается защищаться, проигрывая раз за разом. Проигравшая и беспомощная, она сейчас находилась в моих руках, но совершенно мне не доверяла.

Я никогда не мог понять деда, который бесился, если бабушка куда-то собиралась. Ну собралась, и ладно. Съездит, посмотрит, вернётся. Что с ней может случиться? Она сильная и способна сама себя защитить. Но сейчас я начинал его понимать! Ну и что, что она сильная? Ну и что, что место назначения совершенно безопасно? Моя девочка всегда найдёт неприятности. Пусть уж лучше будет рядом со мной, под моим присмотром. Так надёжнее!

В одном деда я всё же не понимал. Если бабушка так хочет родить ещё одного ребёнка, то пусть рожает. Дед же ничего против детей не имеет. Его не устраивает сам процесс рождения. Да, роды – это больно, но если бабушка сама желает, то почему бы и нет? Количество детей только повышает престиж нашего рода. А бабушке нравится быть беременной.

Во время нашего с Делилонисом разговора она, как всегда, молчала, чему-то таинственно улыбаясь. Я не выдержал и ехидно спросил:

– Планируешь, как развести деда на ребёнка?

Бабушка улыбнулась как-то по-особенному тепло и отрицательно мотнула головой.

– Не планируешь? – весело удивился я. – Ты же хочешь стать матерью?

Она опять отрицательно мотнула головой. Я озадачился. Делилонис прищурился и подался вперёд.

– Ты специально сказала ему, что хочешь стать матерью, чтобы он тебя отпустил? – догадался наагариш. – Он готов на всё, лишь бы отвлечь тебя от мыслей о беременности, и ты этим воспользовалась?

Бабушка опять отрицательно мотнула головой и, повергнув нас в недоумение, раскрыла губы. Для одного дня слишком много слов из её уст.

– Я готовлюсь стать матерью, – хрипло ответила она.

Мы замерли. Бабушка продолжала беспечно болтать ногами и таинственно улыбаться. Делилонис опомнился первым и смачно выругался. Я почувствовал приступ паники. Куда смотрел дед?! Я в ужасе уставился на женщину, ценность которой повысилась в разы. Дед будет в диком бешенстве, когда узнает, а он точно не в курсе, иначе бы её здесь не было! И будет в ещё большем бешенстве, если с ней что-то случится.

– Как ты могла?! – возмутился я.

– Бесполезно, – разозлённо прошипел Делилонис. – Увещевания и призывы к совести здесь не помогут. Я семьсот лет с ней нянчусь. И знаешь, что самое неприятное? Орать он будет не на неё, а на нас.

Бабушка перевернулась на спину, потянулась, как кошка, и, счастливо улыбаясь, погладила свой живот.

Глава 12

Прощание с… домом?

Я плохо спала эту ночь. Лежала, смотрела в темноту и вспоминала, вспоминала… С этим местом у меня связано много и хорошего, пусть меня здесь не любили, но всё же это был мой дом. А сейчас мне нужно ехать жить в другое, неизвестное место. Как там ко мне отнесутся? Что меня ждёт? Было немного страшно.

Дарилла наконец ушла ночевать в свою комнату. За спиной мерно дышал наагасах, его хвост касался икр, но сам наг старался лежать подальше, чтобы во сне не наползти на моё больное тело. Хотя хвост всё равно пытался обвиться вокруг моих