Запретные наслаждения - Бертрис Смолл

– Нет, Траэрн, – твердо объявила она. – Сегодня никакой Каро, черт возьми! Я Эмили. И это ночная рубашка. Я нуждаюсь в друге и поэтому выбрала тебя.

Герцог Малинкорт, казалось, ужаснулся ее словам:

– Друг? Дорогая девочка, мужчины не способны дружить с женщинами!

– Может, не в твоем веке, но в моем времени такое бывает постоянно. Мои мать и отец – лучшие друзья. И знаешь, что едва не разрушило эту дружбу? Секс. Но мама справилась с неприятностями, стала модным адвокатом. Вышла замуж за сенатора и родила ему двоих детей. Мой дорогой старенький папочка стал педиатром, обзавелся славной женой-ирландкой и тремя детишками. Меня растили бабушки.

– Дорогая девочка, я не понимаю половины того, что ты несешь, но вижу, что ты отчаянно несчастна. Как я могу тебе помочь?

Он показал ей на кресло у пылающего огня, уселся и притянул ее к себе на колени.

– Во всем виноват твой двойник, – вздохнула Эмили.

– Мой… кто?!

– Парень, который в моей реальности похож на тебя как две капли воды, – пояснила она.

– И как его имя?

– Майкл Девлин.

– Ирландец. От них вечно одни беды, дорогая девочка. Откажись от его услуг, какими бы они ни были, вот лучший совет, который я могу тебя дать, – покачал головой герцог.

– Но я влюблена в него! И хочу замуж! – всхлипнула Эмили.

– Вот как! – понимающе заметил герцог. – А он сказал, что любит тебя, дорогая?

– Словами? Нет. Мне кажется, что у него язык спотыкается, как только дело доходит до признания. Что это с ним, черт возьми? Все уверены, что он меня любит. И я уж точно его люблю.

– Но ты сказала ему об этом, дорогая? – спросил герцог.

– Конечно, нет! – вознегодовала Эмили. – Не может женщина признаваться в любви первой, если мужчина молчит!

– Ну, – сухо заметил герцог, – по крайней мере хоть это не изменилось за столетия, разделяющие наши миры. Чем он занимается, этот Майкл Девлин?

– Он мой редактор, и притом прекрасный.

– Значит, у вас есть что-то общее.

– Именно, – согласилась она.

– И он твой любовник? – допытывался герцог.

– Да, – кивнула Эмили.

– Он так же хорош в постели, как я, или ты наделила меня его качествами?

– Траэрн! Разве дело только в сексе? Для нас обоих это нечто большее, но я не могу заставить его сделать предложение, – пожаловалась Эмили.

– Странно… почему я не слишком этому удивлен? – хмыкнул герцог.

– Не слишком? – заинтересовалась Эмили. – Почему же?

– Для женщины ты слишком независима, дорогая, – откровенно признался герцог. – Что может этот человек сделать для тебя, кроме как заняться любовью?

– Не понимаю, – недоуменно протянула она.

– Ты сама зарабатываешь на жизнь, верно? Владеешь собственным домом. Полагаю, единолично управляешь своими финансами, поскольку не общаешься ни с отцом, ни с отчимом и давно достигла совершеннолетия, чтобы стать самостоятельной. Итак, что может сделать для тебя Майкл Девлин такого, чего бы ты не сделала для себя сама? Мужчины не всегда думают тем, что у них между ног, дорогая, и у них тоже есть своя гордость.

– Будь это твое время, я согласилась бы с тобой, но в двадцать первом веке женщины моей страны и даже англичанки умеют позаботиться о себе. Нас не нужно лелеять, нянчить и заворачивать в вату.

– Очень жаль, дорогая девочка, Не будь ты столь самоуверенной, твой мистер Девлин послушался бы своих инстинктов и потащил бы тебя к священнику. Даже в твое время мужчины хотят быть кому-то нужными.

– В моем веке студенты университетов продают свою сперму, чтобы иметь карманные деньги! – отрезала она.

Герцог побледнел как полотно.

– Больше я ничего не желаю слышать, – процедил он.

– Ты мужчина, Траэрн. Вряд ли мужчины изменились так сильно за последние несколько веков. Скажи, что мне делать? Как услышать от Девлина признание в любви? Я все смогу сделать.

– Не сомневаюсь, что сможешь, дорогая. Но, честно говоря, я не знаю, как к этому подступиться… разве что прямо сказать ему о своих чувствах и о том, что он тебе нужен. Мужчина, который не решается признаться женщине в любви, зачастую так же пуглив, как жеребенок на пастбище. Его следует успокоить, потому что одна из двух вещей, которых больше всего на свете боится мужчина, – это быть отвергнутым любимой женщиной, – пояснил герцог.

– А другая? – лукаво осведомилась она.

– По-моему, ты уже знаешь ответ, плутовка, хотя подобного никогда не случалось со мной, – хмыкнул он.

– Может, мне следовало бы испытать тебя, – поддела она.

– Дорогая! – воскликнул шокированный герцог. Эмили соскользнула с его колен.

– Мне уже лучше, – выдохнула она. – Я возвращаюсь.

– Не хочешь остаться? – тихо спросил он.

– Не очень. Сегодня мне не слишком нравится быть на месте герцогини. Необходимо подумать…

– Только не слишком долго думай, дорогая, – посоветовал он, целуя ее руку. – Слишком мучительные размышления доводят до беды.

– Доброй ночи, Траэрн, – пожелала Эмили и неожиданно вновь оказалась в своей постели. На экране все еще показывали библиотеку герцога.

– Доброй ночи, милая, – откликнулся герцог с той стороны, и Эмили нажала на кнопку, наблюдая, как темнеет стекло.

В последующие дни она работала, не покладая рук. Хотя книгу нужно было сдавать только в конце года, она пообещала Девлину, что допишет последнюю главу сразу после Дня благодарения. Тем временем Эрон Фишер договаривался со «Стратфордом» об условиях нового контракта, и Джей-Пи страстно желала прочесть «Строптивую герцогиню», прежде чем расстаться с теми деньгами, которые требовал агент, и удвоить гонорар Эмили. Кэрол Стейси, издатель журнала «Романтик таймс», давно допытывалась у Эмили об условиях нового контракта и сумме аванса, но Эмили никогда не обсуждала подобные детали, даже с такими подругами, как Саванна.

Приближался День благодарения. Эмили, как и ее бабка Эмили О., неизменно устраивала званый обед. Ей оставалось дописать несколько страниц и эпилог, но Эмили отложила работу, чтобы подготовиться к празднику. Вместе с Эсси она поехала на местную ферму и выбрала несколько тыкв на пироги, полбушеля яблок сорта «макинтош», брюссельскую капусту, морковь, свеклу, петрушку, пастернак, большой пакет лука и пару головок цветной капусты. Дома у Эмили был небольшой холодный подвал, где она хранила овощи на зиму.

Она и Эсси приготовили тыквенную начинку для пирогов и нарезали яблоки для яблочного пирога. Потом Эмили приготовила фарш для индейки по рецепту своей ирландской бабушки: хлебные крошки, приправа для дичи и лук с сельдереем, припущенные в сливочном масле. Индейка, весом в двадцать два фунта, была привезена с другой фермы. Эмили приготовила запеканку из батата с маслом, тростниковым сахаром, корицей и кленовым сиропом, порезала брюссельскую капусту на отдельные соцветия, а пастернак – кружочками. Пока она готовила, Эсси наводила порядок в гостевых спальнях, предназначенных для Девлина и для Рейчел Уэйнрайт, которая намеревалась приехать из Коннектикута. Вот уже десять лет, как она гостила у Эмили на День благодарения.