Опиум - Лидия Сивкевич

ноябрьскую улицу и вдохнула полную грудь остывшего воздуха. Пахло уже не осенью, а зимой. Испарившаяся сырость заледенела и веяла морозом. Привкус печного дыма и смога стоял в носу, напоминая о скорых холодах.

Мне вдруг, несмотря на неостывшую злость, захотелось знать, чем дышит мой человек, где-то там. Я взяла телефон, вернувшийся ко мне после неудачной попытки похищения, и внезапно осознала, что мы ещё ни разу не созванивались по мобильникам. Хмурясь этому факту, я нажала на кнопку вызова.

– Да? – его голос, слегка искаженный расстоянием, звучал обеспокоено.

– Ты занят? – я уселась на кухонный пол, оперевшись на стену, в том самом месте, где любил сидеть он.

– Что случилось? – чётче выговорил Даня.

– Ничего. – Мне вдруг стало неловко, будто я звонила на незнакомый номер, совершая баловство. – Я просто почувствовала себя тревожно, не знаю, что со мной. Прости.

– Охрана с тобой?

– Да. У подъезда.

– Как только согласую импорт, приеду, хорошо?

– Нет-нет, занимайся делами, как должен. У тебя всё в порядке?

– В порядке. – Вздохнул он. – Что мне сделать?

– Я… Я не знаю. Мне теперь стыдно, что ноюсь и отвлекаю тебя от…

– Возьми книгу, – перебил он. – Под кроватью, справа, лежит книга, страница загнута. Прочти и расскажешь мне, когда приеду.

Пока я поднималась с пола, хрустели мои суставы, наверно это было слышно даже в трубке. Хруст повторился, когда я стала шарить под кроватью в поисках книги.

– Нашла?

– Нашла.

– Я приеду, как только смогу.

– Ладно.

Обида после этого разговора не стёрлась, но к ней присоединились тепло и спокойствие. Как только я начала читать, поняла, что мне первой доверено узнать, кто убийца. Рассказ близился к кульминации и захватил мой интерес, несмотря на то, что я плохо знала персонажей. Мне приходилось каждые несколько абзацев возвращаться на первые страницы к списку действующих лиц. Атмосфера накалялась, ловушки были умело расставлены и под самый конец сработали, раскрыв личность злодея. Им оказался один из прокуроров.

1 декабря, пт

На календаре началась зима, но только на календаре. На деле же продолжался ржавый мокрый ноябрь. Моя же жизнь перешагнула за черту окончательно и уже проживалась в совсем другом сезоне – сезоне грязи, холода и пелены безнаказанности.

Даня не стал говорить со мной о большем, но много всего начал решать на моих глазах. При мне думал и приказывал своим людям, не просил выйти из кабинета, слушая доклады, не отправлял прогуляться, когда давал им указания.

А спустя месяц, когда пришли рождественские снега, я могла распоряжаться мелкими делами, если Даня был занят. К примеру, принять курьера с данными о следующей партии и дать ему встречную информацию.

С каждым днём в моей голове появлялось всё больше деталей от этой темной картины. Уже были собраны уголки и рамка пазла, сошлись и легли на места яркие составляющие, к ним примкнули серые детальки с фона. Оставалось лишь воткнуть на место уже отсортированные кусочки размытых фрагментов и, таким образом решить, что же делать с получившейся картиной: заклеить пленкой и повесить на стену или же сломать, перемешать и вернуть в коробку.

Так, постепенно, я знала о прошлом каждого из приближенных гораздо больше, чем о самом Дане.

Никита Валерьевич оказался достаточно сильным звеном не только в цепи Опиума, но и в бизнесе. Он полностью перевернулся в моём представлении, открылся с расчётливой стороны. Решая дела, этот мужчина почти всегда тормошил какой-нибудь частью тела: подергивал ступнёй, покачивал ногой, тарабанил по бедру средним и указательным пальцами, или едва заметно качал темноволосой головой в такт музыке, даже когда она прерывалась. Я думала, что это всё от волнения, но быстро поняла, что мужчина так сопровождал ярый поток мыслей.

Наконец, мне стала известна и настоящая ценность Павла. Будучи бездарным заместителем, он творил чудеса, продумывая наперёд все заминки, которые могли возникнуть на границе. Он безупречно знал законы всех стран, которые были причастны к бизнесу, но ещё лучше знал лазейки, которые позволяли обойти эти законы. Павел уже не был так неприветлив со мной, не знаю, что изменило его отношение, но я тоже стала относиться к нему значительно лучше. Мне начали бросаться в глаза особенности его личности. К примеру, знаете, как человека начинает покачивать, когда он долго стоит? Иногда это связано со здоровьем, а может и без причины, но рано или поздно каждый начинает прилагать усилия, чтобы не склоняться чуть заметно на бок или не переминаться с ноги на ногу. Он стоял так, будто его заморозили. Контролировал каждый мускул, словно был вовсе не человеком, и держался идеально. Тогда я подумала, что и у этого мужчины за плечами военное прошлое, но даже часовые английского двора не обладают такой способностью. В противовес стойкости и спокойствию, он умел перевоплощаться в шута, талантливо пересказывать услышанные шутки, пародировать других людей. А спустя секунду снова сыпал оскорбительные грубости в чью-то сторону.

Так, постепенно, узнав этих мужчин, и найдя с ними общий язык, я стала кем-то не только для Дани, но ещё и для его мира. Я получила голос. Будучи ещё тихим и неуверенным, он всё же долетал до ушей и умов. И совсем скоро мне предстояло шагнуть ещё на одну ступень вверх.

16 января, вт

Я осмотрела клуб с высоты железной площадки и, убедившись, что все гости разошлись, отправилась в кабинет владельца. В дверях столкнулась с Павлом и Никитой. Мужчины спешили.

– Уезжаете? – полюбопытствовала я.

– Я – нет, – поднял руки Павел в знак капитуляции. – Лучше напьюсь и слеплю снеговика! – мужчина самодовольно хмыкнул и отправился в свой кабинет. Волохов почти осуждающе помотал головой вслед своему заместителю и выдохнул:

– Мы уезжаем, да. Есть дело, с которым давно пора разобраться.

Взглянув на его уставшее, раскрасневшееся лицо, я перебрала в голове все дела, о которых знала. Затем нахмурилась и спросила:

– Не помешаю, если поеду с вами?

– Он не возьмёт тебя с собой, – махнул головой мужчина. – Это связано с китайцами. Нет никаких прогнозов, как пройдёт встреча.

– Вы ведь берёте «ножей» в охрану? – обеспокоенно уточнила я.

Никита сделал несколько шагов к своему кабинету, хмыкнул и ответил:

– Почти всех, что есть. – Директор шагнул за дверь, а я нажала на звонок в кабинет Князя. Он открыл сразу, будто ждал, и принялся раскладывать по карманам вещи.

– Я поеду с вами. – Пройдя по кабинету, я уселась на стул, на котором пару минут назад очевидно сидел Павел, потому как отодвинул его аж к шкафу, в привычке вытягивать перед собой