На краю могилы - Джанин Фрост

— Как он мог не позвонить мне?!

Эта фраза вырвалась у меня, несмотря на чувство глубокойблагодарности к дяде. Дон всегда недолюбливал Кости и все же спас ему жизнь. Заэто я до конца жизни буду у него в неоплатном долгу.

— Начнем с того, что он не знал, куда звонить, Котенок.Адреса электронной почты тоже были ему неизвестны, кроме твоего. Но ты непроверяла свой почтовый ящик, а он пытался тебя известить. К тому же он не былуверен в моем выздоровлении и не хотел тебя понапрасну обнадеживать. Примерночерез час после того, как я пришел в себя, Дону позвонил Тэйт и попросил длятебя снотворное. Дон дал мне адрес аптеки. Добравшись туда, я нашел Тэйта позапаху.

Что-то в голосе Кости заставило меня с удивлением заметить,что в комнате не хватает одного человека. Даже моя мать, хоть и делала вид, чтоистория Кости ее совсем не интересует, стояла прислонившись к входной двери.

— А где Тэйт? И, почему Дон не позвонил ему, когдаубедился, что тебе стало лучше? Дядя ведь знал, что Тэйт со мной.

Кости посмотрел мне в глаза. В его взгляде я прочласожаление и решимость.

— Дон не стал ему звонить по моей просьбе, я не хотел,чтобы тот, кто не раз пытался меня убить, узнал о моем воскрешении.

После этих слов в комнате повисло гнетущее молчание, иЗаступ, ерзавший в кресле, только усилил неприятное впечатление. Я вспомнила,как сразу после нашей встречи Кости что-то шептал на ухо Заступу. В тот моментрадость от встречи настолько завладела моими мыслями, что я не услышала бы итопота слонов, не то что звуков борьбы…

— Где Тэйт?

Удивительно, как я могу злиться, одновременно испытывая восторгот воскрешения мужа.

— Он жив, — ответил Кости. — Но будет сидетьвзаперти, пока не признается в предательстве, а потом я его за это убью.

— Ты думаешь, на вокзале организовали ловушку?

Это было вполне вероятно. Поезд и стоявшая на его путимашина, набитая мастерами, да еще присутствие одной небезызвестной особыкоролевской крови из Древнего Египта являлись тому неопровержимымидоказательствами.

— О нашем плане знали те, кто присутствует в этойкомнате, плюс Дэйв и Купер, но вряд ли можно предположить, что это один из них.Дэйв почти все время сидел в подвале с Хуаном, а у Купера нет причин желатьмоей смерти. Тэйт — единственный, кто мог пойти на риск, желая меня погубить.Причем так, чтобы ты не пострадала. Любовь толкнула его на путь предательства,и я хочу, чтобы ты услышала его признание. А потом из уважения к тебе, ягарантирую ему, быструю смерть.

«Нет, это не Тэйт!»

Кости услышал мое мысленное возражение и вздохнул:

— Любимая, мне очень жаль. Я знаю, как ты к немупривязана…

Я закрыла свой разум, но не для Кости. В комнатеприсутствовали еще два вампира, которые могли прочитать мои мысли. Я не хотелаверить, что Тэйт способен на подобное. Он ненавидит Кости, порой грубит ему, новыдать его Патре! Это значит, что настоящий виновник сейчас сидит с нами водной комнате.

— Тэйт ведь никуда не убежит, верно?

Мой спокойный тон удивил Кости.

— Нет.

— Тогда давай не будем разбираться с ним прямо сейчас.Если Тэйт сознается, тебе не придется его убивать. Я сделаю это сама.

Я ничуть не кривила душой, но в данном случае моя решимостьбыла излишней. Если бы Тэйт на самом деле попытался убить Кости, он вызвал быего на честный бой. Конечно, он бы проиграл, но действовать исподтишка — не вего характере.

— Менчерес, — снова заговорила я, — ты говорил,что слышал о вампире, с которым случилось то же, что и с Кости. Я имею в видуусыхание.

Холодный расчетливый взгляд Менчереса на мгновениеостановился на мне, и я поняла две вещи: он почувствовал мое отношение к Тэйтуи сам не верил в его предательство.

«Заплачь!»

Слово вспыхнуло в моем мозгу, будто кто-то крикнул его прямов ухо. Твердый взгляд Менчереса не дрогнул, а я, повинуясь его приказу,отшатнулась назад. Заплакать оказалось совсем нетрудно, поскольку я до концаеще не справилась с эмоциями.

Я позволила слезам хлынуть из глаз, крупные капли текли пощекам. Притвориться слабой. Иногда это лучший способ защиты.

— Такой дар был у моего предка Теноха, — сказалМенчерес. — Он мог управлять своим телом и доводить его до состояния почтискелета, чтобы убедить всех окружающих в своей смерти. Вероятно, при передачесилы ты унаследовал больше способностей, чем я думал. Теноху требовалосьнесколько дней, чтобы избавиться от последствий. А ты, если все пройдетблагополучно, вернешь прежние силы недели через две.

Менчерес поднялся, всем своим видом олицетворяя власть имогущество:

— Мы позаботимся о предателе. А тебе нужны кровь и сон.До тех пор, пока ты полностью не восстановишься, мы будем держать в тайне твоевозвращение. Я прошу тебя воспользоваться моей спальней. Стены в нейзвуконепроницаемые, так что никакой шум в доме тебя не потревожит.

Браво! Я чуть не захлопала в ладоши, но тотчас подавила своиэмоции. Менчерес — тот еще пройдоха, он начинает мне нравиться.

Для усиления эффекта я зевнула:

— Кости, отведи меня в спальню. Я так устала.

Одним плавным движением он встал сам и поднял меня.

— Ты не покажешь нам дорогу, Менчерес?

Кости на руках понес меня к выходу. Проходя мимо матери, всееще стоявшей у двери, он остановился и ехидно улыбнулся:

— Думала, что избавилась от меня?

Она открыла рот, но передумала отвечать. А потом и вовсеудивила меня, отойдя в сторону, чтобы не загораживать дорогу. Для мамы такоеповедение было равносильно бурному приветствию.

— Грязная скотина, — бросила она вслед, когда мынаходились уже на приличном расстоянии.

Кости, не замедляя шаг, довольно усмехнулся:

— Я тоже рад тебя видеть, Джастин!

Менчерес шел с нами до самой спальни под тем предлогом, чтоему надо забрать оттуда кое-какие вещи.

— Я возьму все, что мне может понадобиться, пока выспите, — довольно громко произнес он, перед тем как закрыть за собой дверькомнаты.

— Кости, Кэт права. Это не Тэйт.

Совпадение наших мыслей меня удивило, но я не стала егокомментировать.

— Он бы так не поступил, — добавила я.

— Почему бы и нет? — сердито возразилКости. — Это его единственный шанс тебя заполучить. Если бы на месте Тэйтабыл я, я бы пошел на любое предательство, лишь бы загнать его в могилу!

— И ты бы пожалел об этом, — сказал Менчерес.