Доброволец. Проект Z2-17 - Александр Протасов

Василиса пыталась оперировать какими-то юридическими познаниями и законами, которые способны защитить их от произвола вышестоящих чиновников.

Проснувшаяся от криков Даша, сидела молча и воспалёнными глазами осматривала сошедших с ума друзей.

«Дарт», «Француз» и «Скороход» едва не подрались, пытаясь доказать друг другу исключительно одним им понятные действия и соображения. Даже молчавший всё это время «Узник» открыл глаза и так же, как и Даша разглядывал грандиозную ссору с искренним непониманием.

Молчал лишь генерал Бирюк. Он был спокоен и со стороны могло показаться, что Сергей Владимирович превратился в гранитную неподвижную статую. Крики Тимофея его не волновали, ссора подчинённых не трогала. Услышанное повергло прославленного боевого офицера в шок. Не потому, что на него повесили очередной ярлык, от которого будет наверняка нереально избавиться. Возможно, придётся исчезнуть или на долгие годы уйти на дно. Хотя о каком дне может идти речь, когда через пару недель мир узнает о надвигающейся угрозе и о его грехах все наверняка забудут. Так же, как и забыли о его великих победах. Главным перед ныне живущими на этой планете людьми станет вопрос о том, куда зарыться, чтобы спасти свою драгоценную жизнь от грядущего вторжения. Бирюк мог побиться об заклад, как только гражданские телескопы засекут приближающуюся к Земле армаду «Жестоких», в мире поднимется такая сумасшедшая паника, в возникновении которой обвиняют на этот раз Бирюка, покажется смешной детской забавой. А все эти так называемые судьи, что привыкли при каждом удобном случае вешать на него очередное ярмо вмиг исчезнут словно их и не было вовсе. Их не станет более волновать чужая беда, будет наплевать на вселенское горе, не будет дела до всего того, чем когда-то они зарабатывали себе на жизнь. У всех этих недоделанных недочеловеков в их маленьких глупых головках будет с истошным визгом метаться всего одна-единственная мысль — куда поглубже зарыться, в какую щель затолкать своё тело лишь бы спасти свою никчёмную, бесполезную и никому не нужную теперь жизнь.

Генерал поднял полный боли и отчаяния взгляд на обезумевших людей. Он понимал их страх и бешеное разочарование. Сергей Владимирович и сам не раз становился жертвой произвола вышестоящего руководства, которое, уверовав в свою полную безнаказанность, могло позволить себе переступать границы дозволенного. Но генерал знал и другую сторону этой медали. Он знал, что несмотря на все беды, которые он пережил за свою долгую карьеру, одна лишь особенность его характера с каждым годом становилась всё крепче и сильнее. Эта штука называлась доблесть! Именно она позволила ему пережить унижения и оскорбления, коим его подвергали завистники и пустословы. Только доблесть позволила ему выжить во всех военных конфликтах, в которых он участвовал. Доблесть не дала ему умереть там, где иные уже давно бы утратили все самые тщетные отблески надежды. Именно доблесть позволила ему стать тем, кто он есть на самом деле.

Генерал молча поднялся. Никто, кроме Даши и «Узника», не обратил на это внимания. Ненавязчивым движением Бирюк показал раненым бойцам жестом, чтобы те зажали уши. Девушка и мужчина моментально подчинились. Всё так же спокойно генерал извлёк из валяющегося на земле подсумка погибшей Маши звуковую гранату и надавил на кнопку активации. Спустя секунду, граната упала в нескольких метрах от яростно спорящих людей. Генерал отвернулся и, заткнув уши, открыл рот. Резкий звук прорезал воздух и в одно мгновение спор прекратился. Все его участники мигом попадали на землю, с криками зажимая уши, но было уже поздно.

Бирюк дал время пострадавшим очухаться от звукового шока и безмолвным жестом велел подняться на ноги.

— Смирно, бойцы! — проорал он так яростно, что звуковая граната показалась контуженым хлопком новогодней петарды. — Остыли? — Бирюк прошёлся вдоль маленького строя. — Если в отряде «Стальная кольчуга» станут каждое выдвинутое против нас обвинение обсуждать с подобным ажиотажем, то мы все превратимся в базарных девок. Ибо сплетни и досужие домыслы импотентов и гомиков, протирающих штаны в штабах, меня совершенно не интересуют. Единственное, что сейчас занимает мои мысли — это успех поставленной перед моим отрядом задачи. Если кто-то из вас считает, что подобная мелочь, как очередное, ничем не подкреплённое обвинение сумеет помешать мне выполнить приказ, пусть сию же минуту выскажется на этот счёт! — вытянувшиеся в шеренге неподвижные люди молчали. Генерал подождал положенные в данной ситуации десять секунд и продолжил. — Если таковых нет, то я позволю себе озвучить вам свой приказ. У вас есть не более минуты на утирание соплей и ещё пять на полную подготовку экипировки и оружия. Марлон! — генерал взглянул на француза. — Рассчитать расстояние до ближайшего населённого пункта. Иван! — Здоровяк сделал шаг вперёд. — Доложить о количестве боекомплекта. Семён! — Боец, прихрамывая, вышел из строя. — Доложить о состоянии раненых. «Дарт»! Что с техникой и снаряжением? — Бирюк ещё раз окинул бойцов сердитым взглядом и, набрав в грудь побольше воздуха, проорал: Что встали столбом? Выполнять!

Люди сорвались с мест словно ужаленные. А уже через минуту все вокруг были заняты делом, и никто уже не помышлял о спорах.

Генерал взял Тимофея за локоть и пригласил отойти в сторону. Парня всё ещё коробило от звукового эффекта гранаты.

— Терпеть не могу разгильдяйства, — словно оправдываясь за совершённый поступок, прорычал Бирюк. — Тима, ты же командир, как тебе не стыдно. Ты должен учиться держать себя в руках, — укорил племянника Бирюк.

Они отошли на приличное расстояние от места сбора. Солнце уже взошло и утренний свет разукрасил мир яркими, свежими красками. Даже в чёрной листве, которая под лучами весеннего солнца преобразилась в синюю, нашлось место чарующей неведомой красоте.

Тимофей осмотрелся. В желудке забурлило. Он вдруг осознал простую вещь. Если не знать, что планета заражена, то этого сразу и не заметишь. Деревья всё так же ветвисты, за исключением тёмных листьев. Роса по утрам пахнет свежестью и не факт, что в ней есть эти смертоносные бактерии. Трава тоже потемнела, но не исчезла окончательно, а значит тоже приспособилась к новой жизни. Тимофею вдруг подумалось, что, быть может, если человек не пытался бы вмешиваться в ход этого странного процесса, то природа смогла сама найти выход самоизлечиться словно от простуды, которую оставили на произвол судьбы, позволив организму самому бороться с ней без вмешательства извне.

— Как вы считаете, слова Тиберия про то, что нас обвиняют в убийстве президента — это правда? — спросил, понизив голос Тимофей.

— Мы обязательно это проверим, как только доберёмся до ближайшего жилого сектора, — заверил Тимофея генерал. — Но сейчас я хочу поговорить не об этом. — Тимофей насторожился. Бирюк предложил молодому человеку присесть и протянул ему пищевой контейнер. — Ешь, а я пока кое-что тебе расскажу.

— Почему сейчас? — Тимофей от неожиданности развёл руками. Ему вдруг показалось, что сейчас неподходящий для беседы момент. Уж слишком много переживаний испытаний и эмоций выпало на них за эти безумные сутки. Ко всему прочему, им нужно было как можно скорее убраться отсюда. От перспективы снова попасть в лапы к «Бурс» молодого человека передёрнуло.