Я больше не люблю тебя - Диана Эпплярд

— Я не собираюсь спорить, — спокойно сказала Тэсс. — Я просто прошу о небольшой поддержке. Ты мне нужен, Марк. Мне нужна твоя помощь с детьми, всего на неделю. На день я могу записать их в клуб приключений, но вечером за ними присмотреть некому, а мне надо будет ночевать в Лондоне у Ники. Слишком много дел, с детьми я не могу ни на чем сосредоточиться.

— Ты что, не можешь попросить Марджи приехать? Или Ники?

— Марджи работает полный день, если ты не заметил, а Ники во вторник уезжает в Израиль. И вообще, почему я должна искать женщин для присмотра за детьми, за которых ты отвечаешь?

Марк вздохнул и сел напротив Тэсс.

— Я только прошу, — продолжила она, — чтобы ты всего на неделю пораньше вернулся домой помочь мне. К этому времени ты уже пробудешь там две недели. Сколько времени нужно, чтобы заказать вино? Пожалуйста. Подумай, сколько раз я тебя поддерживала. Скажи мне честно. Ты хоть когда-нибудь сомневаешься перед тем, как уезжать? Ты когда-нибудь думаешь о том, как быть с детьми? Нет, ты просто уверен — что бы я ни делала, я все брошу и присмотрю за ними. Но не на этот раз. Меня не будет, и мне надо, чтобы ты побыл за меня. Всего неделю. Это не так уж и много.

— А как насчет твоих родителей?

— Они уезжают на Мальту. Они эту поездку сто лет назад заказали. И вообще, боже мой, Марк, это же твои дети. Почему тебе так сложно изменить свои планы на работе? Ты не замечаешь, но я это все время делаю: договариваюсь, вызваниваю, бросаюсь к поезду как ненормальная, боясь, что не успею их забрать. Ты такого не чувствуешь, правда? Тебя никогда не мутит от мысли, что твой ребенок последним будет стоять на ступенях школы. Ты вообще о них когда-нибудь думаешь, когда сидишь на работе?

— Ну это-то здесь при чем? — сказал он. — Это просто смешно. Ты что, думаешь, я сижу на заседаниях и беспокоюсь, не забыла ли Хэтти туфли? Брось, Тэсс. Пора повзрослеть.

— Но я-то так и делаю, — ответила Тэсс. — Я сидела на лекциях, когда надо было сосредоточиться, и переживала, есть ли дома туалетная бумага. И не говори мне, что это не считается, потому что это не настоящая работа и гордиться тут нечем, даже дипломом с отличием.

— Не мели чепухи. Я очень тобой горжусь. По-моему, ты многого достигла. Я просто не понимаю, почему это должно продолжаться и так мешать нашей жизни. Когда это все закончится? Мы когда-нибудь вернемся к нормальной жизни? Все изменилась. Ты изменилась. Ты была такой потрясающей матерью, всегда прежде всего думала о детях. Теперь у тебя для них почти нет времени. Дома ты вечно сидишь на телефоне и обращаешь куда больше внимания на чокнутых вроде Ники, чем на меня. Это грустно, Тэсс. По-моему, тебе пора остановиться и хорошенько посмотреть на себя и на то, во что ты превратилась со своими вечными «А как же я?» и «А как же мои потребности?», будто ты какая-то священная корова. Это просто жалкое зрелище. Но я не сержусь, мне просто скучно. Скучно жить с тобой и слушать вечные жалобы на то, какой я эгоист, когда это ты эгоистка и так затрудняешь нашу жизнь.

— А почему бы тебе тогда не уйти? — Ярость захлестнула Тэсс.

— Что?

— Я сказала, тогда уходи.

Марк уже начавший было вставать из-за стола, снова сел и горько рассмеялся.

— Здорово, — сказал он. — Мне уйти? Оставить детей, которых я люблю больше всего на свете, дом, который я оплатил и который отремонтировал, только потому, что ты не можешь взглянуть правде в глаза? Послушай меня как следует, Тэсс. — Он наклонился к ней, и его красивое лицо выражало полную решительность. — Я никогда отсюда не уйду. Это мой дом. Если ты решишь, что не хочешь здесь жить, потому что со мной нельзя договориться, то можешь уходить. Можешь выметаться в Лондон и жить с Ники, с Марджи или с кем еще и наслаждаться свободой, к которой ты так рвешься! Тебе надоели неудобные оковы в виде детей и мужа, которому хочется, чтобы то, что он делает для семьи, хоть иногда признавалось! Чтобы его не называли невероятным эгоистом просто за то, что он хочет заниматься карьерой, с помощью которой оплачивает твою учебу и все твои хобби. Но тебе это не подходит, верно, Тэсс? Это не сочетается с твоими грандиозными феминистскими идеалами? Тебе хочется всем здесь командовать, забирать мои деньги и иметь возможность делать, что хочешь и когда хочешь со своими подружками, со своим искусством и своим театром, вместо того, чтобы уделять внимание какому-то зануде, который занимает столько места, да еще иногда хочет заниматься с тобой любовью!

Зазвонил телефон. Они оба потрясенно замерли и уставились на него. Тэсс машинально сняла трубку.

— Тэсс, хорошо, что я тебя застала.

— Привет, Кэти. Они что? Договорились, что Софи сегодня придет в гости и останется ночевать? Вот непослушные девчонки. Нет, она мне не говорила. Погоди, — она прошла через кухню, открыла дверь и закричала на лестницу. — Хэтти! Ты что, пригласила Софи на ночь? А почему мне не сказала? — Она вернулась к телефону. — Нет, извини, не получится. Извини, Кэти, — сказала она, стараясь говорить нормальным тоном, — сейчас неудачный момент. Может, отложим до следующей недели? Ты уверена? Спасибо. Ладно, до встречи. Пока. — Она повернулась к Марку. Он устало посмотрел на нее, потер глаза руками и встал.

— С меня хватит, Тэсс. Мне это все надоело. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы справляться с твоим вечным эмоциональным кризисом. Дай мне знать, когда с тобой опять можно будет разговаривать. Мне завтра надо вставать в половине шестого, чтобы успеть в Лондон на работу, которая тебе так мешает. Да, ужасное занудство с моей стороны, но так уж обстоят дела. Ты ясно дала понять, — продолжил он тем же мертвым голосом, — что больше не находишь меня привлекательным и не испытываешь ко мне никакого чувства. Сегодня я посплю на диване, а завтра Олли придется переехать к Джейку, а я займу его комнату. Думаю, нам обоим нужно, как говорится, побольше простора.

— Не надо, — сказала Тэсс, чувствуя, как у нее сжимается сердце. Зачем она зашла так далеко? — Что скажут дети? Они же поймут, что что-то не так. Они будут переживать. Мы не можем их в это вовлекать.

— Тебе надо было подумать об этом раньше, до того как ты начала предъявлять абсурдные требования и гнать меня из собственного дома. Я не игрушка, Тэсс. Ты не можешь командовать мною и ждать, что это так пройдет. Если ты играешь жестко, то и я тоже. Облегчать тебе задачу я не буду.

Он пошел наверх, и она услышала, как он кричит Олли «Да убери же это чертово одеяло!», а потом дверь в их спальню захлопнулась.

Тэсс долго сидела, глядя в никуда. Она была слишком потрясена, чтобы плакать. Все в ней словно онемело, чувства исчезли, и она боялась, что вот-вот сломается. И еще она ощущала себя беспомощной. Как серьезный разговор смог превратиться в такое? Марк все не правильно понял и отреагировал слишком сильно. Она на самом деле не хотела, чтобы он ушел. Хуже того, они еще никогда не ссорились, и она никогда не видела Марка таким — таким холодным. Он смотрел на нее так, будто ненавидел. Неужели она так изменилась? Неужели она и правда была эгоисткой? Тэсс ничего подобного за собой не замечала. Она воспринимала все, что с ней произошло, как позитивные изменения, которые сделали ее куда счастливее. Допустим, в последнее время она меньше бывала дома, но это ничего. Детям полезно было знать, что мать работает над какой-то задачей, не связанной с ними. Она была права, что боролась за это, она просто не могла сдаться. Слишком долгим было ее рабство, и теперь она сражалась только за восстановление собственной личности. Она забыла о том, что любила, что делало ее счастливой, будто брак с Марком подавил ее как человека, стер до такой степени, что она была не уверена в собственных мыслях. Теперь она просто вставала на свои ноги. Вот только почва под ними оказалась шаткой.